class="empty-line"/>
Глава 11
Оставшись одна, я достала нож, чтобы повнимательнее рассмотреть его. Это был добротный клинок из хорошей крепкой стали, у него было короткое широкое лезвие, заточенное как бритва. Витая металлическая рукоять удобно легла в руку. Это оружие было создано специально для битв на близком расстоянии. Сколько же врагов было повержено этим оружием?
– Хороший клинок, – послышалось из-за плеча.
Анчутка, вытянув шею, тоже рассматривал мой трофей.
– Анчутка, а где нож Аграфены? Он у нее вообще был?
– Да был когда-то. А потом как-то исчез, я и не заметил. Она же в последнее время отшельницей жила, никого не привечала.
Из задумчивости меня вывел телефонный звонок. Зачем-то я понадобилась Лерке. Я слушала ее в пол уха, так как сначала она возмущалась моей пропажей и полным равнодушием к ее персоне, затем она начала в подробностях рассказывать, что снова смоталась в Италию, так как ее Антонио жутко по ней соскучился и вернула меня в реальность только новость о том, что этот самый горячий неаполитанец сделал-таки ей предложение руки и сердца, и что будущая свекровь оказалась настоящей душкой.
– Да ладно! – удивилась я. – Вы еще просто не разглядели друг друга.
– Очень даже разглядели! – с обидой в голосе возмутилась Лерка моей недоверчивости.
– Ну и когда свадьба? – больше для вежливости поинтересовалась я.
– Через месяц. Ты же будешь подружкой невесты?
– Ну конечно, – рассеянно ответила я.
– Я бы хотела обсудить с тобой фасон свадебного платья.
– Я полностью доверяю твоему вкусу и уверена, что ты будешь самой красивой невестой на Апеннинском полуострове.
– Льстишь?
– Что ты, – постаралась разубедить я подругу.
– Я сейчас скину тебе на «вотсап» фотки тех, что мне понравились.
В общем, день был потерян – часа три Лерка мурыжила меня своими платьями, за ними последовали туфли, прическа, аксессуары и далее по списку. Я уже взмолилась, что больше не могу, только после этого Лерка оставила меня в покое и отключилась, сказав, что завтра перезвонит, чтобы продолжить обсуждение наряда подружки невесты, то бишь моего. Голова гудела, я решила попробовать уснуть, но продремала часа два и встала, решив прогуляться в местный магазин, так в доме было шаром покати. В местном сельпо мое появление не оставили без внимания:
– Снова к Деминым приехала? – осведомилась у меня грудастая Нинка, мечта всех местных мужиков.
– Угу, – невнятно буркнула я в ответ, складывая в пакет продукты.
И выйдя из магазина, тут же спалилась – мне навстречу шла Надежда Ильинична, Леркина бабушка.
– Здравствуй, красавица. Каким ветром тебя к нам занесло? – тут же спросила она.
– Да я ненадолго, – промямлила я.
– А ну, пойдем за мной, – скомандовала она.
Мне ничего не оставалось, как подчиниться, и я поплелась следом за ней. Надежда Ильинична молча поставила на огонь чайник, кастрюлю с супом и сковороду с картошкой. Она не задавала вопросов пока не накормила меня, отпираться было бесполезно. Только налив чаю себе и мне, она начала спрашивать:
– В доме Аграфены живешь?
Я только молча кивнула.
– Ты ведь не просто так сюда приезжаешь. Аграфена тебе перед смертью на болотах силу свою передала?
Глаза мои вылезли из орбит от услышанного.
– Чего зыркаешь, думаешь я ничего не понимаю?
– Вы только не говорите никому.
– Шила в мешке не утаишь, люди все-равно шептаться будут. Валек и так уже сплетни распускает, что Демины ведьму привечают. Да ты не бойся, времена теперь спокойные, на костре не сожгут.
– Так может вам подальше от меня держаться во избежание неприятностей?
– Буду я еще всяких дураков слушать. Валек-то сам хорош. Бабка его тоже непростой женщиной была.
– А кто его бабка?
– Он ведь здесь не так давно живет, переехал из соседней деревни, из Заовражного. Женился на девке местной, да ты ее видела – продавец она в сельмаге у нас.
– Нинка?
– Она. Он к ней с шестнадцати лет шастал, как увидел ее пятый номер, так покой и потерял. Валек-то плюгавенький паренек всегда был, Нинка его совсем не замечала. Кто к ней только не хаживал, видные мужики у нее были, а тут ее как подменили – сохнуть по Валентину начала, думали помрет, а как ему восемнадцать стукнуло, так сватов заслал. Нинка на седьмом небе от счастья была. Все судачили тогда об этой свадьбе, ведь она его лет на восемь старше, а Аграфена по секрету мне сказала, что не все тут просто так. Присушила Горгониха Нинку для внучка своего. Так-то вот.
– Так это та Горгониха, которую после смерти не отпели?
– Да. Была такая история. Если бы не Аграфена, не знаю, что бы было.
– А почему ее Горгонихой звали?
– Да дети прозвали. Волосы у нее густые, жесткие были и в разные стороны торчали, так и пошло это прозвище по деревне, а там и дальше.
– Надежда Ильинична, а что у вас тут за дед Силантий живет?
– А откуда ты про него знаешь?
– Не пытайте, пожалуйста, – взмолилась я.
– Силантий знахарь у нас тут местный. Некоторые его ненормальным считают, потому что нелюдимый он, но всегда помогает, когда к нему обращаются. Любую хворь заговорить может.
– Так уж и любую? – недоверчиво спросила я.
– Говорят – да, я не проверяла.
– А-а, вы в адептах у Аграфены были, – пошутила я.
– Александра! – погрозила мне Надежда Ильинична. – Аграфену побаивались, а Силантий дед безобидный.
– Безобидный, не значит ведающий, – не унималась я. – А где он живет?
– Тебе зачем? Ты теперь сама многое уметь должна или конкурента боишься? – вставила мне ответную шпильку Леркина бабушка.
– Да интересно просто. Я слышала, ему лет сто.
– Это правда, долгожитель он. Но чужих он не привечает.
– Если учесть, что я наследница Аграфены, то не такая уж я и чужая.
– Это уж как он сам рассудит. Я на завтра пироги затеяла, отнесешь, может и не прогонит. Дом его в другом конце деревни с голубыми наличниками, – Надежда Ильинична для убедительности махнула рукой в неопределенную сторону. – Ты мне вот что скажи, красавица, Галку-то так и не нашли мы в лесу, ни тела, ни косточек. Гавриловна извелась вся уже, внучку-то не уберегла. Может, знаешь, какова ее судьба?
– На болотах она осталась, видела я ее.
– Это что ж, сама она что ли?
– Сама. По глупости, жалеет уже.
– Так она на болотах и останется? – ужаснулась Надежда Ильинична.
– Пока да. Грех смертный отрабатывать нужно.
Надежда Ильинична перекрестилась, прошептав какую-то короткую молитву.
– У меня останешься или к себе пойдешь? – поинтересовалась Надежда Ильинична.
– К себе, – ответила я и без дополнительных объяснений, поблагодарив за обед, вышла из
