этой малохольной примеру не бери, сразу к алтарному камню рода тащи. Пока всех клятв не даст, даже не собирайся «да» ему говорить.
— Вот именно, — фыркнула ее соседка. — А то будешь, как вон та идиотка, по членам скакать. Молодость кончится – и что дальше делать?
— Пойдет попрошайничать на улицу, — начали ехидно подкалывать женщины заносчивую белобрысую дурочку.
— Да, чтобы вам, клушам, своей желчью подавиться, — не выдержав, взвизгнула Инистра. — А тебе, Авгельд, я бы посоветовала ходить и оглядываться. Думаешь, умнее всех? Нашла себе защиту в лице Стиверса. А от тебя, Тонсли, я такого не ожидала! Я все расскажу Кинейни. Как тебе вообще не стыдно изменять беременной жене?!
— Инистра, сделай доброе дело, — ласково протянул Тонсли, — захлопнись. Можешь этой проститутке все что угодно докладывать. Чхал я на ее мнение с высокой колокольни.
— Она тебе детей рожает, а ты о ней так говоришь, — возмутились дамы за столом.
— А я разве против? — пожал плечами брюнет. — Окажутся мои – буду платить алименты. А если нагулянные, то пусть ищет, от кого залетела. Не мои в том проблемы. Не вижу смысла себя ограничивать в разнообразии жизни. Я почти самый желанный холостяк страны. Последнее, о чем я думаю, как бы Кинейни не разозлилась. Пусть сперва свое пузо настоящему папаше представит, а я больше не собираюсь терпеть дурацкий спектакль!
— Я так и знала, что общение с Стиверсом до добра не доведет, — завизжала Камелд.
— Ничего, вот когда сядешь, тогда мы с тобой и поговорим, — оскалился блондин.
— А продашь ее долговой? — бочком приблизился тот самый старик к Инетеру. — Больно хороша, я бы ее лет на десять в аренду взял, пока старовата не станет.
— Вы хоть понимаете, что такое несете,?— задохнулась от возмущения блондинка и сверкнула потемневшими очами.
— Милочка, ты успела достать за несколько месяцев всех, кто вынужден с тобой работать, — тихо сказала ей травница. — Моя бы воля, первая бы вышвырнула тебя за ворота. Но пока ты с начальством шашни крутила, трогать тебя не могли. А теперь уж не обессудь. Отольются кошке мышкины слезы втридорога, да с процентами!
— Это тебе теперь ходить и оглядываться, — поддакнула немолодая блондинка. — Знаешь, сколько жен таких, как Жарнель, которые с радостью твою голову оторвут? Ой, не сосчитать.
— Чтоб вас всех, — взвизгнула Камелд и вылетела из столовой.
— Может, хоть перестанет лезть ко всем мужикам без разбору, — заключила молчавшая до этого шатенка.
— Куда уж там, ее только могила исправит, — горестно вздохнул профессор профессионального образования и этики. — Такими не становятся, а рождаются. Была бы нормальная, ни за кого из семейки Камелд не вышла бы!
— А я, по-вашему, тоже ненормальный? — удивился Тонсли.
— Вот сейчас, когда разводиться собрался, стал нормальным, — усмехнулся мужчина. — А когда женился, полным идиотом был. Кто же не знает, что семья Прюэтт наложила на них проклятие в отместку за сворованную невесту. Гулящие теперь, все до единого!
От подобного заявления не только у меня отвисла челюсть, но и у всех, за исключением Стиверса, который наверняка знал и не такие тайны аристократического общества!
После столь грандиозного завтрака остальной день прошел как на иголках. Я то и дело пыталась успокоить бушующее в груди сердце и напомнить себе, чему разведка научила меня. Зная куриные мозги Инистры, первой под раздачу попаду именно я. С наскока лезть на Ланвельда или Стиверса она не станет. Посчитает делом опасным и неправильным. А вот желанием устранить меня и тем самым вновь поссорить их она будет гореть. Но, в отличие от нее, я сделана из другого теста.
На первый взгляд, различия казались не очень большими, а на деле все складывалось в огромную бездонную пропасть. Через нее нельзя было перейти или перепрыгнуть. Оставалось лишь послушно ждать и надеяться на чудо. Вот только их в мире не бывает. За каждой магией стоит человек, который непременно будет творить заклятие. Остается лишь прочесть контрзаклинание и отразить нападение, именно так все и происходит. А если на поле сражаются марионетки, то стоит в первую очередь убрать не их, а кукловода.
Тогда-то любое сражение приобретет совершенно иной вид и перестанет пугать людей. Пусть и звучало это глупо и наивно, но было правдой. Если бы в первый год нашей учебы я набралась смелости поговорить с Тонсли, то, возможно, все бы пошло по совершенно иному пути. Но, к сожалению, мы всего лишь люди, которые не властны над силами природы и не можем плести чары бытия, уповая на судьбу и провидение. Оттого-то ситуация казалась вдвойне смешнее и глупее раз в сто!
Но делать уже нечего, колесо запущено. Теперь мы могли только идти навстречу новому дню и надеяться, что в нем все будет чуточку легче и проще. Но пока передо мной открывались безрадостные перспективы. Охота началась, и на ее первичной стадии мне отведена роль жертвы, которой придется носить маску до тех пор, пока на сцене не сменятся декорации. Время жатвы… Так красноречиво описывали подобные события древние философы.
Вот только каждый забывал добавлять, что не для всех это счастливая возможность. Бывает так, что проще сбежать без оглядки, нежели пытаться изменить свое положение. Просто потому, что никто не может гарантировать свою безопасность в кровожадной мясорубке. И если тебе повезет спастись, это ничего не значит. Ибо следующая уже так просто не отпустит и сведет тебя с ума, заставляя подчиняться правилам, которых никогда не существовало на земле. Ведь они были придуманы не богами, а ушлыми людишками.
Но пока нам было скучно играть по установкам, и мы всеми своими гениальными мозгами не смогли придумать ничего лучше, чем ввязаться в неприятности вселенского масштаба. Ибо любой здравомыслящий человек, узнав обстоятельства нашего дела, бежал бы без оглядки во весь опор, покуда хватало сил. Но нет, мы были теми, кто сам пытался решать проблемы, даже если они стучатся в дверь в половине второго ночи. Когда же я медленно открыла дверь, то в мои покои, не задумываясь, вошли два серьезно настроенных парня.
Я так и замерла в той самой позе, которая еще во времена школы бесила всех неимоверно. За нее меня частенько дразнили и пытались вывести из равновесия. Продолжая внимательно наблюдать за синхронными
