приписали.
— Так это же здорово! Будем друг за дружку держаться! — улыбается он.
Не очень-то верится, что Цыган встал на путь исправления, мне всё ещё памятны наши с ним стычки. Один раз я его излупил до полусмерти, но тогда у меня не было выбора: или я или он. Я по понятным причинам выбрал себя.
Прежде чем дать ответ, прикидываю за и против. В моей жизни бывало, чтобы враги превращались в друзей и наоборот, однако в каждом случае нужно тщательно всё взвесить.
Цыган — парень непростой, кручёный-верчёный, у него все задатки лидера, любит власть. Если думает, что в моём лице получит замену Ушана, его ждёт горькое разочарование.
Он догадывается, о чём я думаю.
— Лан, я тебе реально закорешиться предлагаю!
— Идёт!
Даю человеку шанс. Мне очень нужен хороший и надёжный друг, на которого можно положиться.
— А как же я? — хмыкает шоггот.
— Ты — тоже мой друг, поэтому я и хочу тебе помочь.
— Ладно, — успокаивается Кузя.
Поговорить с Цыганом по душам не выходит, следует команда «привал закончен, стройся».
Я снова оказываюсь на левом фланге, в самом конце, хотя по росту должен находиться намного правее.
Поручик проходит вдоль строя, критически осматривая каждого. На секунду замирает возле меня, его лицо искажает кривая усмешка.
— Вы у нас почти ветеран, Ланской… Успели послужить на Объекте-13.
— Так точно.
— Назначаю вас на должность командира третьего отделения. Если справитесь, присвоим вам звание ефрейтора.
— Рад стараться! — гаркаю я, вспоминая армейскую мудрость: лучше иметь дочь проститутку, чем сына ефрейтора.
— Со своим отделением познакомитесь на следующем привале. Взвод! Равняйсь! Смирно! На-пра-ву! Бегом марш!
Мерный дробот солдатских ботинок. Чтобы не выбиться из темпа, задаю мысленный счёт и стараюсь растягивать дыхание. Вдо-ох… Вы-дох… Вдо-ох…. Вы-дох.
Один за другим проносятся столбы линии электропередач, кажется, между ними расстояние в пятьдесят метров. Пробежим двадцать столбов, значит, позади километр.
Иногда мимо проезжают машины. Пару раз нам сигналят, подбадривая. Дескать, держитесь, служивые! Мы своё уже отпахали, а теперь и вам сам Бог велел!
Иногда попадаются таблички с названиями населённых пунктов. «Горка — 1 км», «Витержево — 3 км».
Пейзаж обычный: берёзки, осинки, распаханные поля. Хорошо, что нет холмов, дорога ровная, без подъёмов и спусков.
Навстречу тарахтит выкрашенный с синий цвет трактор, позади него прицеп. Ноздри забиваются едким запахом навоза.
Деревенская романтика, дери её за ногу!
Смотрю на часы — а время, оказывается, летит быстро: уже полтора часа прошло с последнего привала. По моим прикидкам отмахали уже километров девять-десять.
В прошлой жизни я бы давно сдох после такого броска, а тут — ничего, устал — врать не буду, но пока терпимо.
Груз на спине становится всё тяжелее, лямка рюкзака впивается в плечо. Ноги переставляются сами собой. Нагретое тело приятно холодит ветерок — хорошо, что солнышка нет, бег в жару тот ещё экстрим.
К тому же чувство коллектива — великое чувство. Когда ты не один, поневоле заряжаешься энергией и понимаешь, что жалеть тебя никто не будет, даже если ты устал как собака и высунул язык на плечо.
Появляется огромный постамент, на нём герб города и название большими буквами — Белореченск.
Издалека доносится характерный сигнал трогающегося поезда. Ага, значит поблизости железнодорожная станция. Готов побиться об заклад — мы движемся к ней.
Тело охватывает радостное предвкушение — ещё чуть-чуть и изнурительный марш-бросок закончится.
Нас погрузят в вагоны и ту-ту, поезд на Воркуту! То есть на Объект-13.
И если я чем-то могу помочь парням из моего отделение, начинать это надо чуть ли не сейчас. Там, за порогом Большой земли, уже будет поздно.
Глава 21
Всегда любил путешествовать на поезде, спать под ритмичный стук колёс, покупать у проводников чай или чашку сваренного кофе, выходить подышать свежим воздухом на крупных станциях, где состав стоит долго в ожидании смены локомотива.
Вот только все эти удовольствия остались где-то там, в них уже почти не верится.
Шёл настоящий тропический дождь, по улицам растеклись реки — ливнёвки уже не справлялись.
Мы успели заскочить в здание вокзала за несколько минут до того, как с неба вылились первые капли. Поручик ушёл к военному коменданту, оставив нас на попечение фельдфебеля, а тот, чтобы нам не было совсем скучно развлекался по-своему: заставлял то отжиматься, то приседать. Ну да, классическое армейское: чем бы солдат ни занимался, лишь бы задолбался.
Немногочисленные пассажиры с нескрываемым интересом наблюдали за нашими мучениями.
Как и все парни, я послушно выполнял команду «упор лёжа принять, на счёт раз опускаемся вниз, на счёт два — поднимаемся». Вроде и устал как последняя собака, но дисциплина есть дисциплина. К тому же с моего места открывался весьма любопытный вид на стройные ножки молоденькой красотки в мини-юбке. Это служило слабым, но всё-таки утешением. К тому же личико у девицы оказалось под стать ножкам: если не красивое, так во всяком случае смазливое.
Цыган, который отжимался слева от меня, перехватил мой взгляд и тоже стал плотоядно пожирать девушку глазами.
Объект нашего внимания оказался не из стеснительных, наоборот — в качестве поощрения юная леди слегка приподняла подол легкомысленного платьица. Такого сюрприза Цыган уже не смог спокойно перенести.
— Вот жеж сучка, а! — с восторгом произнёс он. — Так и еб…т меня глазками.
— Не тебя, а меня, — парировал я.
— На что забьёмся?
— Если будет увал, ведёшь меня в гаштет.
Не знаю почему в голову взбрело немецкое слово, обозначавшее небольшой ресторанчик, однако Цыган либо знал его значение, либо догадался по смыслу, поэтому лишь кивнул:
— Замётано!
— Как проверять будем?
— Ну не будет же этот унтер нас
