не был. Хотя, если бы жизнь потекла по другому руслу, я, наверное, стал бы художником. А не воровал бы лом и не попадал в дурацкие ситуации.
Не могу сказать, что хотелось бы еще раз увидеть этого Антония, но меня, как и любого другого нормального человека, интересовало, чем закончится эта история. Я стоял на балконе, курил, пил чай и думал о том, как, может быть, тяжело жить вот так, не как обычные люди. Наверное, обычность — самый главный порок всего человечества. Мы всегда стремимся быть одинаковыми, даже когда делаем все наоборот. «Выжившие стали стадом овец» — вспомнились мне слова Антония о древней болезни. Действительно, стадо, рассуждал я. Что в обычной бытовой жизни, что в любой другой ситуации.
Мы странные создания. Непохожих на себя давим, как животные давят альбиносов. Людей с революционными идеями принимаем за сумасшедших. Талантливых людей превращаем в алкоголиков, потому что не понимаем их. Странных стараемся унизить. Я помню в школе, в моем классе учился паренек, у которого были проблемы не то с головой, не то с чем-то еще. Его долбила вся школа. Даже самые забитые лохи умудрялись издеваться над ним. А спустя несколько лет этот паренек умудрился получить несколько высших образований, добился уважения в обществе и стал влиятельным человеком. Если честно, я не ожидал от него такой прыти. Хотя до сих пор уважаю, и буду уважать его за целеустремленность.
Мои размышления прервал телефонный звонок. В то время сотовая связь только приходила в город, поэтому мобильники могли позволить себе только состоятельные граждане. Главным козырем оставался пока домашний стационарный телефон. Я выбросил бычок, зашел в квартиру и взял трубку.
— Алло?
— Алле, Вить, чего не звонишь? — из трубки зазвенел голос Юльки. Юлька, это Юлия Федоровна Наумова, моя очередная пассия. Этой особе недавно стукнуло девятнадцать, а за уши оттянуло сорок, хотя ничего в голове и характере этой молодой леди не поменялось. Она была из обеспеченной семьи, батька был крупным начальником на металлургическом комбинате, маманька трудилась заведующей детского профилактория этого же предприятия. Сама же Юлия Федоровна была ухоженным и облизанным со всех сторон ребенком, чьи капризы выполнялись по первому требованию. Помню, спустя восемь лет, когда эта дама была уже замужней матроной с тремя детьми, она очень злилась, когда ее муж (крупный частный предприниматель и инвестор) отсылал ее по известному адресу за капризы. По поводу нового платья или сапожек. Типа «это из новой коллекции, а мои нынешние месяц как из моды вышли».
Если вы подумали, что этот адрес был из трех букв, то сильно ошибаетесь, потому что эта мадам перлась ко мне и изливала душу. Хотя… Ну, все может быть. Если честно, доставала она меня не по-детски, а по-взрослому, со знанием своего коварного дела. Я откровенно забивал на нее, считая, что лишняя встряска не повредит, а если «эта дура лыжи намажет, я только дышать легче стану». Звонила она мне каждый день по два раза — утром и вечером. Моя мама прозвала ее будильником, за то, что отмеряла время, когда мне вставать и ложиться спать.
— Алле, Вить, чего не звонишь?
— А надо было?
— Вообще-то я беспокоюсь, — ну, не знаю, я на той неделе обещал ее в кино сводить, может из-за этого?
— Да, ладно, перестань. Я занят был, не было времени позвонить. Такое бывает.
— Опять со своими ржавыми трубами возился? — Юлька крайне не любила мое «хобби».
— Типа того.
— Ладно, когда зайдешь?
— Слушай, Юль. Я не знаю, честное слово. У меня проблем столько, надо разгребать, ты еле меня поймала, я уходить собирался.
Из трубки послышалось недовольное сопение. Нет, девчонку-то я понимаю, вроде как парень есть, вот только где? Надо ей выходной устроить.
— Солнце, я постараюсь к вечеру освободиться и сразу забегу к тебе.
— Уже вечер. Пока ты закончишь, уже ночь будет, — я понял, что госпожа Наумова сильно надулась на меня.
— Обещаю, зайду.
— Точно.
— Нет, блин, приблизительно. Да, зайду. Ладно, мне пора, бежать надо.
— Жду. Если не придешь — покусаю.
И ведь покусает! Я положил трубку. В мои планы входило поваляться перед телевизором на диванчике. Затем к девяти подтянуться к Юльке и устроить ей Армагеддон. Какой армагедец — догадайтесь сами. Я включил телевизор.
Проснулся я в половине девятого. Собирался быстро, даже привел свое небритое лицо в порядок, прическу навел (просто расчесал волосы), надухарился классными духами, купленными на рынке, и отправился покорять «Эверест». Вы знаете, несмотря на всю свою неприступность, «Эверест» быстро сдался, покорился, отдался во власть великого и могучего альпиниста в моем лице. А рожа моя довольная была.
Я ушел от Юльки в начале одиннадцатого. Повеселились мы на славу, сердитая женщина после примирения — в постели зверь (лично мое мнение, оспаривать ничье другое не стану и свое не советую). Я решил срезать путь до дома и пошел дворами. Юлька жила в соседнем микрорайоне, поэтому путь до дома занял бы, таким образом, минут двадцать. Я шел по темному скверику, рассуждая сам с собой, как бы упереть со складов тот крюк от крана, но тут внимание привлекли двое мужчин, которые шли по направлению ко мне. Ну шли бы, да и шли, но в их походке было что-то угрожающее. Шестое чувство подсказывало мне, что сейчас могут возникнуть неприятности.
Когда они подошли на расстояние трех метров, я разглядел их лица. Больше всего меня поразили глаза, их стальной цвет отлично был виден в темноте, казалось, они светились. Физиономии оставались непроницаемыми. В этот момент один из них достал из-под полы своей одежды (чтобы вы думали?) меч. Бульбец котенку, только и подумал я, как в этот момент они перешли в жесткое наступление. Я успел увернуться от пары ударов и даже смачно влепил одному из нападавших по челюсти, однако силы были неравные. Я поскользнулся на травке и рухнул навзничь. Один из нападавших подошел ко мне и замахнулся, чтобы одним ударом раскроить мне череп. Я здорово струхнул, если честно. Жизнь перед глазами не пролетела, пролетело нечто другое, отчего мой предполагаемый убийца отлетел в сторону на добрые два метра. Тут с ним случилось нечто странное. Его белая кожа стала темнеть на глазах, затем тело начало превращаться в странное вещество, напоминающее мокрый песок. Через несколько секунд человек рассыпался, словно фигурка из песка. Второго это чудо никак не смутило, он подобрал оружие и двинулся на моего «ангела-хранителя». Увы, его ждала та же участь. Я сидел на траве и смотрел на эти
