по моему разуму, разрывая связи между компонентами и увеча структуру.
Ухожу в глухую оборону. А потом внезапно понимаю, что давление со стороны противника снова ослабло.
Сразу же бью в ответ. Освобождаю сознание от чужого присутствия. Латаю прорехи в ментальной броне. И одновременно с этим, бью по ублюдкам, что сейчас находятся передо мной.
Что интересно, с одним из них фокус почти проходит — я успешно рассекаю его защиту, практически проникнув в его разум. Но сразу же получаю ответный удар, выкидывающий обратно. А потом закрывается и прореха в броне.
Впервые вижу такую механику боя. Без мыслеконструкций и сложных приёмов. Грубая чистая сила, которой они попросту давят на меня. Да и защищаются точно таким же образом.
Чувствую сознания своих бойцов, которые видимо тоже вступили в дело. Но это ощущение исчезает также быстро, как появилось. То ли их всех одномоментно убили, то ли вырубили.
Адепты снова обрушиваются на меня. Молотят по только что восстановленной и ещё совсем тонкой защите, постоянно пробивая её и вынуждая латать дыры.
Да, я пытаюсь контратаковать. Но они запредельно сильны. Настолько, что шансов передавить их обычной мощью, просто нет.
Ещё одна шальная мысль — я впервые встретил противника, который не фигурально, а вполне буквально сильнее меня. И похоже теперь проиграю.
В голове сразу же появляется фигура Бортиса. Потом лицо моего брата. Мелькает целая вереница образов тех, кто предал меня и других членов Тридцатки.
Новая вспышка ярости помогает выдержать следующую атаку. За ней ещё одну. Откуда в вас столько силы, сукины выродки? Как Тварь смогла такое обеспечить?
Стоп. Тварь. Это же она, правильно? Петер, который едва мог управлять силой, никак не мог самостоятельно стать настолько мощным одарённым, да и его напарник, тоже вряд ли является менталистом первой категории. Иначе использовал бы более сложные варианты для атаки.
Заливаемое болью и перенапряженное сознание обрывает мысль, концентрируюсь на отражении очередной атаки. Но я упорно цепляюсь за эту нить рассуждений. Почему я об этом подумал? Там же была какая-то идея?
Осознание приходит спустя несколько атак и громадную новую порцию боли. Теперь я знаю, что мне нужно делать. И предполагаю, что это способно помочь.
На то, чтобы отыскать и запустить в действие нужную мыслеконструкцию, уходит какое-то время. Но я всё-таки делаю это — отсекаю от себя два небольших кусочка разума, пакуя их в защитную оболочку.
Тот самый концепт, который я использовал для контроля над людьми, бросая их в атаку против преторианцев. Только в этот раз объединяю его с «тараном». Одна из первых мыслеконструкций, которую я создал в этом мире. Сейчас многократно усиленная на фоне своей первой версии.
Да, «таран» всё равно остаётся весьма примитивным оружием. Но я делаю ставку на тот факт, что противники вообще не применяют никаких концептов. Даже не пытаются этого сделать. Всё, на что они способны — бить по мне чистой мощью, щедро выплёскивая её наружу.
Мост ведущий к Ранне постепенно затухает. Они что, убили синеволосую? Грёбанные сучьи ублюдки!
Злость придаёт немного сил и я заканчиваю сцепку двух концептов, создавая простенькое оружие. По идее, связка из двух мыслеконструкций должна прошить их броню. Вернее это сделает «таран», забросив внутрь каждого из них по кусочку моего разума. А дальше всё зависит от того, насколько они хороши в плане внутренней защиты. Вернее, насколько хороша в этом плане Тварь?
Дождавшись очередной атаки, выпускаю оба концепта, нанося ответный удар. Вижу, как они рассекают их защиту. А в следующее мгновение сознание наполняется новыми чувствами. Паника, страх, дискомфорт — каждая из мини-копий меня не хочет находиться в новых телах. Более того, они оказываются неспособны вытеснить оригинальные разумы. И если я верно понимаю поток хаотичных данных, то частицы меня рискуют вот-вот оказаться выкинутыми далеко за пределы вражеских тел.
Первый порыв — достать их привычным образом, при помощи ментальной атаки. Бросаю вперёд ещё по одному «тарану», а следом пробую вбить в образовавшиеся пробоины щупы своей силы. Но уже в следующую секунду прорехи закрываются, а я теряю своё оружие — его просто отсекает сошедшимися сторонами ментальной защиты противника.
Дальше действую скорее интуитивно, чем обдуманно. Выныриваю из «чертога». Опираясь на левую руку, приподнимаюсь над палубой. Несколько раз моргаю, приходя в себя.
Когда глаза начинают различать очертания предметов, бросаюсь вперёд. Правда сразу же заваливаюсь на палубу, скрипя зубами из-за боли в мышцах ног. Но сразу же продолжаю двигаться дальше.
Левую ногу сводит судорогой, поэтому встаю на одно колено, используя для подпорки правую. Дотягиваюсь рукой до искомого предмета.
Вилка. Самая обычная — судя по всему, до нашего появления, Петер ковырял ею в куске торта. К счастью парень выбрал не десертный, а полноценный вариант, с четырьмя длинными стальными зубцами.
Обхватываю пальцами металлическую ручку. Размахнувшись, всаживаю вилку в яйца Лазефа, который сейчас стоит рядом со своим стулом, прикрыв глаза.
Его разум сражается с частицей моего сознания, но вот тело реагирует на боль вполне предсказуемо — заваливается вниз, отталкивая в сторону стул и издавая скулящие звуки из-за боли.
Ещё один удар. Теперь в шею. Третий.
Выдернув вилку, смещаюсь к громиле, который так и остался сидеть на своём стуле. Мышцы немного отошли, так что опираюсь левой рукой на столешницу и принимаю вертикальное положение. Вонзаю зубья вилки в плоть. Снова. Ещё. Как заведённый, раз за разом бью в шею, пока наконец не прокалываю сонную артерию.
Замерев, смотрю на фонтанирующую кровь, которая заливает белый пиджак. Кривлю губы в усмешке. Ну что, сукины дети, съели? Я заколол вас вилкой. Смешно, правда? Мастер Разума, убивающий своих врагов столовым прибором. Если кому расскажу, не поверят.
Пытаюсь развернуться и ноги всё-таки подводят — сделав полуоборот вокруг своей оси, падаю на палубу. А взгляд упирается в лицо Ранны, которая распласталась в нескольких метрах от меня. В луже собственной крови.
Бросившись к Ранне, заваливаюсь на палубу, но всё же доползаю до девушки. Её правый бок буквально разворочен — не знаю, чем именно ударили сучьи адепты, но техника срезала куски нескольких ребёр и снесла часть тела.
А ещё я чувствую её разум, который колеблется, как лист на ветру. Ещё чуть и погаснет.
Подпитываю тонкую часть её сознания своей силой. Пытаюсь притормозить процесс распада. Потом охватываю своим вниманием всю яхту в целом. Остальные живы. Просто в отключке — эта пара ублюдков банально вырубила их, не дав вступить в бой.
Повторяю уже испытанный приём и через пару секунд они приходят в себя. А я отчаянно подхлёстываю сознание Салвец, напитывая его тревогой и желанием действовать. Она единственная, кто может знать какие-то целебные техники.
Срабатывает — женщина во весь опор несётся к баку яхты, оказавшись здесь секунд через пятнадцать, после того, как я привожу её в чувство.
К счастью, объяснять ситуацию не нужно — на мгновение замерев, менталистка окидывает взглядом трупы, а уже в следующий момент принимается выделывать пассы пальцами, нацелившись на клиентку.
Я же пытаюсь удержать её сознание. Единственное, что сейчас спасает — стабильно работающий мост. Не будь его, разум Ранны уже потух. Если смотреть на ситуацию с медицинской точки зрения, сейчас я поддерживаю её сознание и фактические непрерывно реанимирую нейроны головного мозга, не давая тому окончательно отказать.
От Салвец исходит дуновение силы и я вижу, как за считанные секунды затягиваются раны. Она смогла остановить кровотечение. Проблема в том, что этого мало. Синеволосая потеряла слишком много крови. Да и внутренние повреждения серьёзные. Что там с правой стороны тела? Желчный пузырь, печень, возможно зацепило желудок. Чудо, что не рассекло артерию. Боюсь в таком случае, помогать мне бы уже было некому.
Ещё одна волна силы. На этот раз визуально ничего не меняется, но я сразу чувствую, как улучшается ситуация с сознанием Ранны — теперь на его поддержку требуется куда меньше ресурсов.
Анна продолжает раз за разом использовать лечебную технику, а к месту событий постепенно стягиваются остальные бойцы. В какой-то момент, слышу голос менталистки.
— Всё. Больше я ничего сделать не могу. Нужен профильный специалист.
Прощупываю разум синеволосой. На фоне картины, которую
