старательно скрываем нашу тайну. Но что Катрин бы не задумала, она не так уж безрассудна и всегда имеет наготове четкий план. За ее решениями должно скрываться что-то более серьезное, чем помешательство на почве себялюбия.
В словах подруги был смысл, и мы обе ненадолго замолчали.
Большая часть того, что я знала об оборотнях (или, как их еще называют, ликантроп, волколак, вилктаки, вервольф), оказалась чистейшим вымыслом. Они не боятся серебра, если из него не отлить пули или, к примеру, секиру, которая разрубила бы зверя на куски, а от такого любой дух испустит. От укуса еще никто не стал зверем. Превращение происходит в любое время дня и ночи, главное научиться контролировать животные инстинкты и не потерять человечность. А вот полная луна все же имеет какую-то потустороннюю силу: звериная сущность преобладает над человеческой, выталкивая наружу первобытные инстинкты, и только связь с вожаком или характер помогают справиться. С физической стороны оборотни самые быстрые и сильные существа, обладают регенерацией, которой позавидует любой смертный, ну кроме ящерицы – оторванная рука не отрастет. Температура тела выше. В темноте они видят намного лучше обычных людей, да и слух у них, и обоняние намного чувствительней, чем у нас. Походка мягкая, практически беззвучная. Оборотни настоящие представители животного мира, наделенные всеми качествами идеального хищника. Но телепатией или другими фантастическими «штучками» не обладают, если не наделены от рождения подобным даром, как и люди. Любой зверь принимает их как опасного противника или за своего собрата, особенно волки. Говорят, что бывали случаи, когда волки спасали оборотня, находящегося в опасности.
Так же у них есть очень явная слабость – их внутренняя борьба между зверем и человеком. Если не научиться контролировать эмоции, дар превратится в проклятие. А для этого нужен всего один шаг в бездну, к которой подтолкнет все что угодно: от злости и обиды до одиночества. Таких оборотней называют – квалесце́нты – потерявшие душу. В жизни все взаимосвязано. В легендах племени говорится, что оборотни не должны жить без семьи или стаи, чтобы не перейти на сторону зла, иначе появится армия тьмы, равной которой еще не существовало на Земле. Но я не хотела в это верить. Все же они люди: то, что пагубно для нас, пагубно и для них, но всегда есть шанс.
– Мари, скажи Катрин не просто амбициозная особа, она, как вы говорите, принадлежит к оборотням, потерявшим душу?
– Да. Многие считают ее квалесцент.
Стоило над этим подумать. Уж больно щекотливая тема, особенно, когда тебе нравится тот, у кого явные проблемы с контролем. Но, возможно, проблемой для сероглазого стала я и его душе ничего не грозит? Интересно, а чем мне это грозит? Предстоит еще многое узнать. Но на меньшее я и не соглашусь. И то, что всегда предавало уверенности в завтрашнем дне, исчезло, но пришло новое. Я видела свое будущее в чужих глазах, как собственное отражение в искаженном зеркале, мутное, но принадлежащее мне. И сны – это дверь, приоткрытая в другой мир. А Мари и ее брат мои поводыри.
– Хочешь еще кусочек? – и я протянула подруге треугольный ломтик пирога.
– С удовольствием. Но такими темпами я скоро не пролезу в дверь.
– Не переживай. Во-первых, – я загнула большой палец, – ждать еще несколько месяцев. Во-вторых, – загнула указательный палец, – если такое и произойдет, твой муж, не напрягаясь, расширит любой дверной проем.
Мари удивленно округлила глаза, а через секунду мы с ней уже смеялись.
– А где твой брат?
– В лесу.
– Я не чувствовала его превращения.
– А он пока не хочет менять форму. Тебя оберегает, – Мари подмигнула и впилась зубками в сочный мясной пирог.
– Спасибо, но это лишнее. Я не привыкну, если он не будет…– я призадумалась, подбирая слово. – А как правильней звучит: трансформироваться или превращаться?
Но Мари в ответ пробубнила что-то нечленораздельное, запихнув в рот огромный кусок.
Вообще, было над чем поразмыслить. Алекс оберегает меня? Тогда мне это льстит. Но если наши эмоции соединены, чувствовал ли он мою боль, когда менялся? Надо будет при встрече поинтересоваться.
– О чем думаешь?
– Да все о том же, – я улыбнулась Мари, подхватила наши тарелки и поставила их в раковину. – Алекс избегает меня?
– С чего такой вывод?
Я хотела сказать, что видела брата подруги последний раз в тот самый день, когда принесла чай в его комнату и узнала о том, чего лучше бы не знала, но не успела… Боль нахлынула без предупреждения: внезапно и молниеносно. Я задохнулась и вцепилась пальцами в бортик раковины. Алекс превращался, это длилось доли секунд, но для меня прошла вечность. А когда пришла в себя, то уже сидела на полу, а Мари прижимала мокрое полотенце к моей шее. Сердце бешено стучало, жар не ослабевал. Мне казалось, что бегу, но на самом деле не могла двигаться. Сумасшествие исчезло, сменившись нервозностью, тоской и страхом. Голос Мари доносился, словно сквозь толщу воды, я с трудом заставляла себя отвечать и не помню что именно. Не помню, зачем и когда подруга ушла. Не помню, сколько прошло времени. Зато отчетливо помню, как невнятные и не человеческие эмоции стали сильнее. И я поддалась их силе, их напору. Поднялась и вышла на улицу. Тяжелый и сырой поток воздуха пронзил легкие при первом же вдохе, а ветер сковал мышцы. Впереди, в нескольких шагах, стоял огромный серый волк, чей леденящий взгляд словно говорил: «Забудь все. Вспомни прошлое и беги отсюда. Ты свободна! Я твой путь к свободе!» Страха перед хищником не существовало, вместо него желание, заполняющее все мое естество: мчаться отсюда прочь, опережая время; идти на край света за зверем. Но тело противостояло желанию, как тюрьма, удерживающая от зова предков.
Волк развернулся и побежал прочь, а я шагнула вслед за ним.
– Аврора, стой! Ты куда?!
Почувствовав прикосновение к своему плечу, я взорвалась:
– Не смейте трогать меня!
– Аврора, успокойся. Это я. Аврора, это я.
С глаз сошла пелена, и я поняла, что это всего лишь наваждение, а рядом Мари.
– Что …?
– Ты испугала меня. Куда собралась и зачем?
Я не знала, что ответить, не понимала того, что происходило со мной. Потеряла контроль.
– Говори же. Не молчи.
– Не знаю.
– Ты собиралась уйти за ним?
– Да.
– Пошли к бабушке.
Мари схватила меня за руку и потянула за собой, и пока мы шли по поселению, я никак не могла избавиться от засевшего в голове образа волка и его эмоций.
