Абсолютное зло - Елена Макарова

— Нет, — качнул головой, снова выталкивая меня за пределы той стены, которую выстраивал вокруг себя.

— Когда-нибудь? — прижалась щекой к его израненному телу. Надеялась получить обещание, что в будущем он доверится мне.

— Зачем тебе знать? — всё больше отдалялся. — Разве недостаточно видеть результат? Шрамы пугают людей, они видят лишь уродство, — словно желая стать еще дальше, отпугивал меня и этим.

— Я вижу нечто совсем иное, — во рту пересохло, и мои губы едва шевелились. — Для меня это история твоей жизни. — Провела пальцем по одному из небольших шрамов на его спине: — В этой главе ты победил врага. — Коснулась другого: — В этой отстоял свою честь. — Подобным образом я и дальше путешествовала по его телу: — В этой помог беззащитным. — Коснулась недавно зашитой раны на плече: — А в этой спас меня от смерти. — На самом деле я лишь перефразировала его недавнюю речь о том, что нельзя на все смотреть однобоко. Мир объемный, а не плоский. — Мне все равно, как ты выглядишь, — поцеловала один из шрамов.

Закрыв глаза, вдыхала запах его влажной кожи и наслаждалась его близостью. Она словно возвращение домой, как мирной сон в мягкой постели, домашний уют во время снежной бури за окном. Хотела бы я подарить Дану ту же гармонию, что сейчас царила в моей душе: сделать его счастливым.

— Ты это делаешь? — только сильней напрягся Дан.

— Делаю что? — выпустила его из объятий, когда он обернулся ко мне, и с подозрением изучал меня, словно я нечто загадочное и уникальное.

— Ри-ри, ты человек? — задал странный вопрос, ища для себя какие-то объяснения.

— Надеюсь, что да, — теперь была мало в чем уверена на сто процентов. — А в чем дело?

— Ни в чем, — оставил все догадки при себе. — Тебе пора домой, — услышала ненавистную фразу, которой он постоянно отделывался от меня. — У Алу найдется пара лишних вещей для тебя, — этим заявлением едва не заставил рассмеяться.

— Мы успели поболтать, — пояснила свою внезапное веселье, — она и в пустыне глотка воды мне не даст.

— Я умею уговаривать, — угрожающе произнес. Не стала спорить и, как ранее это сделал Энтал, подчинилась правилам дома и самого Дана.

Через несколько минут он вернулся полностью одетый и со стопкой аккуратно сложенных вещей. Со словами, что будет ждать внизу, оставил одну, предоставляя возможность переодеться.

Размер у нас с Алу оказался одинаковым: джинсы и водолазка сели идеально. Покончив с одеждой, я попыталась расчесать пальцами изрядно растрепанные волосы. Отражение в зеркале выглядело уставшим, хотя я проспала, думаю, больше двенадцати часов — за окном уже темнело. Получается, я провела здесь практически сутки. Ира, наверное, с ума сходит. Стоило выйти из спальни, как в коридоре я наткнулась на Алу. Она намеренно поджидала меня, поскольку приняла удобную позу, подпирая плечом стену напротив двери.

Если исходить из нашего скомканного знакомства, в ответ на мою благодарность она могла послать меня куда подальше, но я все-таки рискнула:

— Спасибо, что одолжила свою одежду.

— Иди к черту! — оправдала ожидания. — Мне пришлось это сделать. Из-за тебя пострадал мой брат, думаешь, после такого я горю желанием помогать тебе?

— Я понимаю… — хотела объясниться и наладить отношения, но она была настроена категорично против меня.

— Так что лучше держись подальше от нас, — опустилась до откровенных угроз. — Ты никогда не станешь частью нашей жизни, как бы ни старалась. Ты не такая, как мы.

— Алу, — тихий вкрадчивый голос Дана заставил вздрогнуть сильней, чем если бы он крикнул. — Иди в свою комнату, — не стал разбираться, и просто решил избавиться от нее как от источника проблем.

— Я опять сделала что-то не так? — словно провоцировала его. — Знаешь, мне плевать.

— Разговор окончен, — Дан не поддавался на манипуляции и оставался хладнокровным.

— Так и скажи, что я просто обуза для тебя! — выкрикнула Алу, не зная какие еще средства использовать, чтобы пробить его броню.

— Сейчас я не хочу тебя видеть, — все так же бесстрастно говорил Дан.

В ее глазах заблестели слез:

— Это весь максимум чувств, на который ты способен, да?

— Уйди, — уничтожил ее одним-единственным словом.

Слезы побежали по щекам и она отчаянно выкрикнула:

— Лучше бы тогда умер ты, а не отец! — сорвалась с места и скрылась за одной из дверей.

В памяти еще свежи воспоминания того, с какой тревогой она сидела возле Дана, когда он осел на пол, лишенный сил. Не сомневалась, что она любила брата, только сейчас казалась обиженным ребенком, требующим внимание взрослых.

— Уверена, она не хотела… — попыталась я сгладить ситуацию, но Дан пресек попытку поддержать его.

— Не надо, — сухо отрезал.

Следующий час, что мы добирались до моей квартиры, не проронил и слова. Я же решила не лезть в семейные дела.

Гул мотора заполнял пространство салона, погружая меня в собственные размышления. Анализировала последние события, резюмировала к ним обрывки информации, которую мне удалось получить от Энтала. Только от этого все яснее не становилось.

Машина затормозила — не заметила, как мы доехали. Не могла себя заставить выбраться из салона: столько вопросов осталось без ответов. Но сделать короткую паузу, остыть и взвешенно обдумать все — будет верным решением. Только я потянулась к ручке дверцы и собиралась толкнуть ее плечом, как Дан поймал мой локоть. Я оглянулась, ожидая от него каких-нибудь слов, но приблизившись, он просто поцеловал. Это лучше любых прощальных фраз.

Еще долго я стояла перед дверью, не готовая зайти внутрь и распрощаться с этим томным чувством, что возникало рядом с Даном.

Дома меня ждала рассвирепевшая Ира. Она обрушилась на меня с упреками и обвинениями: места себе не находил, когда обнаружила, что я и не вернулась домой.

— Где тебя черти носили!? — задала она главный вопрос, высказав перед этим все претензии.

Я могла бы придумать очередную ложь, но устала от тайн и обмана.

— У парня, — честно призналась. — У того “плохого парня” из бара, — уточнила.

Ира пораженно уставилась на меня:

— Зачем? — недоумевала. — Почему? Ты спятила!? — практически поставила диагноз.

Я не ждала от нее понимания, просто необходимо было с кем-то поделиться. Не представляла, как Дан жил в полнейшей эмоциональной изоляции, держа все в себе. Мне всегда казалось, что нет страшнее наказания, чем одиночество.

Утро началось с головной боли. Чувствовала себя настолько разбитой, что едва поднялась с кровати. С трудом оделась, и с неохотой отправилась на кухню, чтобы хоть немного взбодрится кофе. Но мысли путались, и я едва смогла управиться чайником и кружкой. Списывала