их кантинский секретарь — непонятно. Может статься, правда… что и с удовольствием. Он и сам не дурак посплетничать. Жаден до информации во всех её видах. Как и сама Ами, только будучи покоммуникабельнее, предпочитая получать информацию не из сухих докладов, а от живых размахивающих руками и частенько привирающих источников, с эффектной, впрочем, её подачей…
Так. Сосредоточились.
Сейчас хорошо бы составить примерную схему расположения табличек и главные критерии сортировки. Что для этого нужно? Дотянуться до стола и откопать там кусок ткани, ничего не уронив и не разбив.
Даааа… Стол и стул нужно освобождать в любом случае. Ами в очередной раз зависла на момент в ощущении безнадёжности с табличками в руках. На полмомента. На целый ей задуматься никто не дал бы здесь.
— Ами, можешь выдать кое‑что?
Кто там? Кто бы это ни было там, за окошком, сейчас всех можно со спокойной душой отправлять обратно по кабинетам. Технические работы.
— Нет, не могу. Прости… Кэлвин. У меня тут завал, если до этого найти что‑то было трудно, то сейчас — практически невозможно. Могу принять, хуже здесь от этого не сделается.
— Ну… принимай тогда.
Немилосердный служака протянул ей ещё стопку табличек.
Выполнив невероятный кульбит, Амелия оказалась у окна, приняла стопку и… призадумалась. Куда её положить?
А вот… прямо сюда, решила она опуская глиняные листы поверх ближайших.
…Не время подвисать на промежуточных задачах. Так.
У входа — отчёты, в середине текущие дела, у окна — корреспонденция. Это — после сортировки по датам. Позже сгруппировать можно будет… скорее, по тем, кто вёл дело, нежели по месту происшествия. А может, и по месту…
Трудный выбор.
Если бы здесь документы имели стабильное местоположение, как в кантинском архиве, можно было бы присвоить делам и ячейкам постоянные номера. Но этот архив занимает на порядок меньше места, чем кантинский и содержит в основном актуальные дела, старые продвигаются вверх, архивные переносятся в городское хранилище, секретные из архивных — в небольшое хранилище храма.
— Ами.
— Да, Моки.
— Прими отчёты за сейсвет и выдай мне…
— Прости, Моки. Ничего я тебе сейсвет не выдам. Посмотри внутрь, я даже от окошка сейчас отойти едва ли смогу.
— А… Ладно. — угрюмо хмыкнул Моки.
— Если Майло будет подгонять тебя, скажи, что это я тебя задерживаю.
— Так и поступлю. — вновь усмехнулся тот.
Ами сделала несколько аккуратных шагов между горками, сдвигая их поплотнее. Ходьба в полутьме между зловредными опрокидывающими корнями деревьев, лужами грязи и цепляющими ветками в лесу, похоже, дала ей бесценный навык. Она сгребла таблички у входа и переставила их поверх тех, что стояли чуть подальше. Освободилось ещё чуточку места для перетасовки огромного массива.
Секретара взяла первую табличку в руку и пробежала глазами по содержанию, обращая внимание на дату…
Ладно.
Пусть будет основой первой стопки. Первая ошмётка строительной глины заложена… Она взяла следующую табличку. Ляжет над этой. Следующая относится к более позднему времени. Это — новая кипа.
Она продолжала понемножку перестраивать структуру «гор», превращая плоские плато равномерно заполняющих помещение дел в высокие пики рассортированных стопок, уже оптимистично вырастающие по краю всего этого безумия, пока не почувствовала явное желание подкормить свой могучий интеллект.
Ох ты! Она так увлеклась, что пропустила обед!
Ладно, сейчас доведёт разбор околовходной части до какого‑то логического завершения и с чувством морального удовлетворения отправится выдавать себе вкусное поощрение.
Ай да Ами.
Победительница безысходности и эонного отчаяния. Последний оставшийся в сумке плющик сейчас явно не был бы лишним… Только вот…
Интересно, а где здесь оставлена сумка её блистательного победоносного монаршества? Может статься, что она уже несколько раз встала или села на неё. Или положила сверху таблички. Хорошо, хоть сумки с жидкостью в данный момент внутри нет…
Надо, кстати, выложить записки. От опасности подальше. А плющик от изменения формы вкусовых качеств не потеряет. Многократно проверено в обычно под завязку набитой вещами ежесветной сумке Ами. Только ягоды в плоской сладости мнутся и украшающие орехи отлетают…
Ами поискала глазами и через некоторое время обнаружила искомое.
Сумка преспокойно стояла чуть поодаль, неосознанно заботливо помещённая между табличек так, чтобы быть в безопасности. Кантинка с блаженной улыбкой извлекла сладкий остаток великолепия из мешочка, втянула носом его чарующий аромат и принялась задумчиво жевать. Вкусно. Когда чего‑то мало, оно становится особенно вкусным. Она посмотрела плющик на раскус. Что‑то красное с зёрнышками внутри. Какие‑то незнакомые ягоды. Она принюхалась и блаженно вздохнула.
Чудо. Природное сокровище подмеченное и подчёркнутое человеческим искусством…
— Ами.
Ааааауууу…
«Опять.»
Вздохнув, она перевела обожающий взгляд от начинки сласти, сменив его выражение на укоризненный, на тень силуэта в окошке.
— Выдай мне, пожалуйста… — начал призрачный проситель.
— Не выдам. — Ами вложила во фразу всю усталую язвительность и досаду от прерванной трапезы.
Что она действительно ненавидела всей душой, так это помехи при приёме пищи.
Однако, в самой ситуации было нечто радующее. Положительный момент был в том, что испуганную Ами сейчас уже частенько начала подменять обычная, делая то, что было основой её дурной репутации в кантинском участке и причиной того, что её практически не ставили работать с людьми. Просто потому, что она этого категорически не умела. Вернее, на подобные дела её, конечно же, всё‑таки подписывали, надеясь на то, что коммуникативные навыки разовьются с практикой, однако, результат каждый раз для начальства оказывался неудовлетворительным. Социально неловкая излишне прямодушная Амелия не могла… или не хотела ничего делать со своим характером и «стилем» общения.
— …Я не прошу тебя выдать твой плющик. — хмыкнули с той стороны.
И на том спасибо… Так. Бархатный голосок… Келе?
Его появление не может считаться таким уж досадным обстоятельством. Однако дела это не меняет.
— Я что, так громко жую? — хмуро поинтересовалась Амелия.
— Да. Чавкаешь на весь холл! — воодушевлённо заявил Келе. — Шучу. Это верно только для меня и тех, у кого слух столь же хорош. Но таких единицы. На весь Омилл.
Он озорно рассмеялся.
Вот это музыка для ушей. Ами вновь восхищённо выдохнула, как после выдохнутого аромата плющика… с этой непонятной ягодой.
…Интересно, сама по себе ягода тоже вкусная? Или хороша только в составе сласти?..
— Я бы не удивилась, если бы я и чавкала на весь холл, обильно заливая слюной всё в округе… — произнесла она вслух. — В Омилле умеют делать невероятно аппетитные вещи… тут я ничего не могу с собой поделать. И… Ничего я тебе не выдам, Келе. Вовсе не из жадности. У меня тут… инвентаризация и технические работы. Можешь сам увидеть, если присмотришься. Полагаю, зрение у
