в топку эти размышления! Что делать, если за более-менее сведущим в иллюзиях эспером пытаются следить? Да что угодно вообще! Как показала практика, мои иллюзии достаточно реальны, чтобы обманывать других одарённых, а значит, я могу навязать любые условия боя, хватило бы тупости у преследователей.
Корвус наблюдал, как две полицейские и его сын идут по улице, а потом они просто испарились. И это не иллюзия какая-то – пустая улица была реальнее некуда. А я стоял прямо за его спиной, наблюдая за озадаченностью. И когда же он поймёт? К слову, отец был тут не один. На крыше справа валялась Гинис, обмотанная в бинты и остатки своей рясы (купите наконец девочке нормальную одежду!), а ещё поодаль на чёрных нитях стояла тоненькая девушка в теневой форме паука. А что, прикольно.
– Глаза подводят? – я хлопнул Корвуса по плечу и крыша, на которой мы стояли, взорвалась черепицей. Два мощных теневых тела переплелись в каком-то незримом танце, уходя из места засады всё дальше и дальше.
– Ты! – в чёрных глазах со светящимися красным и синим зрачками Ворона бушевали бирюзовые переливы на пару с первобытной яростью. Надо будет уточнить, почему моя иллюзия вызывает столько агрессии. – Ты… помнишь? – а теперь бирюза почти исчезла, отчего искажённое лицо отца, напоминающее морду вороны, исказилось гримасой боли.
– Конечно, ведь моя любимая матушка не успела провести мне сеанс лоботомии, – огрызнулся я, приняв форму гуманоидной лисы.
– Это… это шанс! – эмоции Корвуса сменялись быстрее ударов сердца, а вспышки бирюзы в глазах могли запросто вызвать эпилептический припадок. Ворон схватил меня и начал говорить скороговорку, дёргаясь в такт светомузыке в своих глазах. – Это Ковен. Они боятся тебя. Найди способ это остановить. Не давай никакой информации. Всё, что ты знаешь, всё что знаю я, всё что знает каждый – всё используют против.
– … – Я не нашёл что ответить. Слишком много информации. – Спасибо, папаш…
Договорить не успел. Рядом с грохотом упала Гинис в форме гуманоидной птицы и паучиха.
– Дерись! – удар пришёлся в солнечное сплетение, откинув меня на добрые два десятка метров в какое-то здание. Пробивать головой стены неприятно, это я знал давно, в этом я утвердился сейчас. И трахаться, когда в тебя с обломками кирпича прилетает какая-то теневая хрень, тоже не доставляет удовольствие. Девушка и какой-то старик подо мной и Корвусом тоже будут это знать. Образовательное шоу однако!
Да уж, сила иллюзий поистине имбалансная. Для понимания: меня уже давно нет на территории красного квартала. Где я? Валяюсь в своей камере, анализирую входящую с иллюзии информацию. То, что сказал папа... странно. Я думал, что мама способна полностью брать под контроль даже таких как Гримм, но уже во второй раз вижу расхождения. Корвус находится под контролем, знает об этом и сопротивляется. Или Анита специально держит его в таком состоянии? Вопросы без ответов. Гинис тоже постоянно своевольничает, хоть и подчиняется моей матери. Но с этой девушкой всё куда непонятнее. Единственная безвольная марионетка – девочка-паук. Я чувствую, что ей управляют напрямую. Считай, семейная встреча.
Может у мамы сил не хватает держать всех под каблуком? Ответ получу только освоив свою ментальную способность. Черт, как же это заезженно звучит, но мне нужно стать сильнее. Причём не тьмой, она уже даёт мне силы делать иллюзии реальнее реальности, а именно ментальностью. Надо тренироваться.
После очередного удара от Гинис я просто отозвал иллюзию. Для троицы это выглядело, как я прыгнул в тень и исчез. Спорю, что паучиха способна ловить Гримм во тьме. Ну, удачи ей с этим. Меня в камере они теперь никогда не обнаружат, и всё благодаря фишке моего тотема.
Но где мне тренироваться? Точнее даже не где, а как? Роза из Исходного рассказывала про свой печальный опыт манипуляции людьми, а ведь она просто внушала эмоции. Тогда всё закончилось трагично, и Розу осудили на ссылку. Со мной всё хреновее. Ментальность даёт возможность взаимодействовать с разумом, и если я случайно проведу лоботомию... будет неприятно. Причём мне, а человеку без мозгов уже будет фиолетово.
***
Двое суток меня не трогали. Сокамерники приходили и уходили, Сакура, видимо, боялась меня звать, я же могу ещё пол квартала разнести и предложить ещё парочку классных планов, а Таня перестала отправлять меня на патрулирование из-за инцидента с Гриммами, когда они втроём разнесли несколько домов в красном квартале. Моя хранительница решила издеваться надо мной иначе. Короткие юбочки, кружевные чулочки, расстëгнутые пуговички, из-за которых были видны чашечки лифчика, постоянное нависание на прутья решётки. Я ощущаю сильное давление. Таня буквально вопила: "Я хочу трахаться!", а я начал всерьёз задумываться над походом в красный квартал не по делам. Не могу я. Я допускаю, что могу напихать под хвост Касуми, допускаю связь с Линкс или ещё с кем-нибудь из моей родни, но совокупление с Таней, которая в Исходнем заменила мне мать (сестру, за мать можно и по шапке получить), я не могу. Да и с сестрой и тётей не выгорит. Не потому что они не захотят, а потому что я отказываюсь повиноваться окружающему идиотизму и разврату во имя неизвестно чего.
Правда, на мои внутренние метания у Танечки были свои философские взгляды. Пока я пытался вытащить из книги проклятых информацию, арестантов в камерах становилось всё меньше, пока к ночи второго дня после драки в красном квартале я не обнаружил, что остался в обезьяннике один. То есть нет, один я тут не был. Компанию мне составляли сиськи Тани, незнамо как материализовавшиеся вместе со своей владелицей в моей камере. Лифчика под рубашкой не было, на что намекали и выпирающие бугорки в районе груди девушки, и мокрая рубашка, демонстрирующая бордовые кружочки. Почему рубашка Тани вдруг стала мокрой?
– Знаешь, у меня маленькая проблема, – томно произнесла девушка, болтая на пальце бирюзовые трусики. – Кажется, у меня началась лактация.
– И что же натолкнуло тебя на эту мысль, – я честно старался не смотреть на ту единственную пуговицу, которая ещё держала прелести Тани за исключительно символическим барьером.
– Моя грудь постоянно течёт, – Татьяна наигранно вздохнула, улыбаясь краешками губ. Она прекрасно видела, что её представление привлекает моё
