иронией бросает:
– А ты, стало быть, завидуешь?
– Нет, – сухо выдавливает из себя Карлайл и руки его сжимаются в кулаки.
– Конечно, – тон Даниэля пропитан ядом, – Ведь это от тебя несет запахом моей девушки, словно вы с ней…
– Она не твоя! – вскакивая со своего кресла, рычит Эдвард, словно готов в любую секунду обернуться и бросится на сына.
И только услышав испуганное восклицание Лили, заставляет зверя взять себя в лапы и опускается на место. Теперь настает очередь Лили подняться с насиженного дивана и, нервно выстукивая каблучками по паркету, кричать:
– Идиоты! Придурки хвостатые! Нашли время усами мерятся! Вы хоть осознаете всю серьезность ситуации?
– Из-за тебя, – черный ноготь тыкает в блондина, – Она может стать следующей жертвой в серии убийств. Это самый верный способ избавится от главы рода. А из-за тебя, – ее гневный взгляд упирается в друга, – Ее тело может занять твоя дражайшая женушка! Это даже хуже чем смерть. Вы, вообще, видите что-то вокруг, кроме себя и своих гребаных хвостов?! Вместо того, чтобы решать проблемы, цапаетесь, как две собаки не поделивших кость!
Мужчины смотрят на ведьму тяжело и со смесью злого возмущения. Но оба понимают, что она права.
Первым из ступора выходит Даниэль.
– Рассказывай, – говорит он, стараясь, чтобы в голосе звучало как можно меньше эмоций.
– Только если меня покормят, – намекает на толстые обстоятельства Лили, расплываясь в улыбке.
Карлайл старший понятливо кивает и тянется к телефону.
– Сейчас закажу. Тебе что?
Лили уже готова сказать, что всего и побольше, но тут лицо ее мрачнеет и она хмуро смотрит на свое запястье, где красным индикатором полыхает охранная печать.
– Тамара покинула пределы силового поля, – с тревогой в голосе сообщает оборотням Лили, – Похоже, я сегодня помру от голода.
Пробуждение было резким и каким-то болезненным. Тамара открыла глаза и села. Спина отчего-то отозвалась ноющей болью. Девушка пошарила ладонями и хмыкнула. Неудивительно. Ведь лежала она на жестком, холодном полу, который был какой-то странно влажный. Кряхтя, потянулась, стараясь вернуть спине, подвижность и растерянно стала оглядываться по сторонам.
Вокруг было темно, словно в бункере. Впрочем, исключать подобной возможности не стоило, если судить по пробирающему до костей холоду и мерзкой липкой сырости. Справой стороны лился неясный свет. Его хватало только чтобы разглядеть очертания кованой решетки и каменную кладку у входа.
Тамара отчаянно вертела головой, всеми силами стараясь не поддаваться стремительно подступающей панике. Онемевшие от холода пальцы скребли по камню, а мозг лениво соображал, приторможенный страхом.
Она прекрасно помнила, что села в машину к Серебрякову и буквально вырубилась. Не нужно быть гением дедуктивной мысли, чтобы понять – именно он приволок ее в это жуткое место. Оставалось только понять – зачем.
Предательские слезы подступили к глазам. Томка дрожащими, грязными руками стала тереть лицо. Только бы не заплакать.
«Ну что за размазня» – раздраженно заворочалась Лара внутри.
Томка замерла на мгновение, словно собираясь с силами для очередного вдоха, и разрыдалась. Хрупкая человеческая психика не выдерживала. Отчаяние захлестнуло подобно цунами, норовя поглотить остатки здравого смысла.
«Чего ты ревешь, дура?» – зло гаркнула сущность.
– Сама ты дура! – прошипела в ответ девушка тоном обиженного ребенка.
«Давай-давай. Доведи себя до истерики. Знаешь, как повеселит этого твоего Ромочку»
– Какое тебе, вообще, дело?
«У меня нет такого запаса силы, чтобы искать другое подходящее тело»
– Ах, вот оно что? – у Томки вырывается истеричный смешок, – Паразитка чертова!
«Может и паразитка» – ничуть не обиделась Лара, – «Посуди сама, мы могли бы быть полезны друг другу»
– Ага. Прямо таки полезны, – фыркнула девушка, утирая слезы.
«В твоем голосе слишком много сарказма, дорогая. Я не вру. Объединимся, и ты сможешь с легкостью выбраться отсюда. Давай наваляем твоему похитителю? Решайся».
Странное дело, но на Тамару снизошло спокойствие.
– Что бы ты сожрала, переварила и выплюнула мою душу? А не пошла бы ты обратно в ад.
«Было бы что жрать» – с досадой буркнула сущность и тут же с энтузиазмом добавила – «Я подожду… пока не начнется самое интересное…пока он не придет за тобой».
– Злобная стерва, – не выдержала Томка.
«Слабачка» – не осталась в долгу Лара и спряталась в глубинах подсознания.
Словно в подтверждение слов сущности, где-то вдалеке громко звякнуло железо, и этот звук болью отозвался в воспаленном воображении девушки. Она поднялась на ноги и прижалась к стене, словно пытаясь слиться с ней воедино.
Яркий свет резанул по глазам и Тамара, закрыла лицо руками, всеми силами стараясь держаться и не скатиться опять в истерику.
– Томочка? – Ромкин голос приторно-ласковый, дрожью прошелся по телу.
Сердце замерло и забилось в отчаянном темпе.
– Что же ты детка, вся трясешься? – издевательски протянул он, подходя почти вплотную.
Фонарь эта сволочь предусмотрительно поставила у входа и теперь его яркий луч бил ему в спину, лишая девушку возможности как следует рассмотреть его лицо. Томке отчего-то казалось, что тогда она сможет определить в своем ли уме Серебряков, и, возможно, это дало бы шанс понять как себя с ним вести.
– Холодно, – чуть слышно прошелестела она.
– Бедная моя девочка. Давай я тебя погрею. Я знаю самый верный способ согреться. Показать?
Он шагнул к ней вплотную и навис подобно пугающей черной тени. Сильная рука рванула молнию на куртке.
– Зачем? Зачем ты это делаешь, Ром?
Он замер на мгновение и ладонь его ласково прошлась по волосам, чтобы тут же жестко зажать их в кулаке.
– А ты еще не догадалась?
Томка с трудом подавила писк, полный ужаса. Лицо Серебрякова приблизилось, и она смогла уловить на его губах совершенно дикую улыбку.
– Нет. А должна была?
– Ты казалась гораздо сообразительнее твоей курицы-подруги.
Какая уж тут сообразительность, когда поджилки трясутся.
– Это ведь ты, – нервно облизав губы, выдыхает она, – Ты убил ту девушку.
– Какую именно?
Рывок и куртка падает на пол, а ее хозяйка стоит ни жива, не мертва, боясь пошевелиться лишний раз, чтобы не провоцировать маньяка.
– Знаешь, а ты совсем непохожа на нее, – задумчиво протянул он, перебирая пальцами темные пряди, – Не понимаю, что он в тебе нашел.
– Похожа на кого? – чуть слышно шепчет она, скорее чтобы оттянуть мгновение расправы, нежели от любопытства.
– На Грейси, – выдыхает он ей в лицо и закрывает рот жестким, жалящим поцелуем.
Она стоит совершенно спокойно, позволяя ему целовать, сжимать до синяков.
– Ты ее ненавидел? – спрашивает она, как только остается свободное пространство для вдоха, – За что ты ее убил?
Серебряков вздрагивает всем телом и, грубо оттолкнув от себя девушку, рычит:
– Не убивал. Я любил ее. Больше жизни.
Томка тряхнула головой. Страх отступал, и история начинала приобретать более ясную картинку.
– А она?
– А она боготворила этого урода Карлайла, – буквально выплюнул слова парень, – Бегала за ним, как собачонка на привязи и в рот заглядывала. Я думал, что это пройдет. Раз за разом, глядя, как Грейси уходит с ним. Терпел и ждал. Не дождался. Этой сволочи было мало ее израненного сердца. Он забрал ее жизнь.
– Она покончила с собой, – мягко возразила Тамара.
Парень зло
