агента, — сказала я. — Даже не представляю, что могло бы вас выдать, Эллиот, ведь вы носите такой неприметный костюм… Но это не то объяснение, на которое рассчитывала. И даже не его часть.
— А вы считаете, что я обязан вам что-то объяснять?
— Наверняка существует какая-нибудь должностная инструкция, согласно которой вы вообще ничем передо мной не обязаны, — сказала я. — Но если вы хотите сохранить хоть малейшую возможность на наше дальнейшее сотрудничество…
— И что вы хотите знать?
— Разве это не очевидно? — спросила я. — Я хочу знать, как вы это делаете.
В принципе, я уже представляла, как он это делает. Мне нужно было, чтобы он подтвердил мои догадки и рассказал подробности, но суть процесса была мне ясна.
— Вы не особенно удивлены, — заметил он.
— Так это ж был не первый раз, — сказала я. — Тогда вам удалось задурить мне голову своим виртуальным бронежилетом, я даже на время начала сомневаться в собственной нормальности и адекватности своих воспоминаний, так вы были убедительны. И теперь мне интересно, что вы попытаетесь наврать на этот раз.
— Похоже, что у вас есть какая-то теория, — сказал он.
— Есть, — подтвердили я. — Изложите свою и мы сравним.
Эллиот вздохнул.
— Только не пытайтесь мне рассказать, что это какой-то хитрый трюк, — сказала я. — Я посмотрела, нет ли на вас бронежилета. Я убедилась в отсутствии дыхания, пульса и сердцебиения. Вы были мертвы, а теперь вы живы. Это не трюк. Кто-то переписывает для вас реальность.
— Ладно, — Эллиот покачал головой, не отрывая взгляда от дороги в аэропорт. — Вы знаете о Творцах?
— Знаю.
— Откуда?
— На каком-то форуме в интернете прочитала, — сказала я. — Ссылку сейчас не найду.
— Творцы встречаются редко, но все же не так редко, как Цензоры, — сказал агент Смит. — И у каждого есть свои… скажем, ограничения. Красные линии, за которые он не может перейти. И каждому из них требуются особые условия для… работы. Это всегда работа со словом, как вы понимаете. Для того, чтобы внести изменения в реальность, кому-то нужен особый сорт бумаги, кому-то — конкретная пишущая машинка или ноутбук определенной модели, кто-то может работать только от руки…
— И у ТАКС есть свой карманный Творец, — сказала я.
— Скорее, ТАКС сотрудничает с одним Творцом, — сказал агент Смит.
Мне было любопытно, в какой форме протекает это сотрудничество и выпускают ли они своего Творца из подвала хотя бы по дням национальных праздников, но я промолчала.
— В общем, как-то вот так, — сказал Эллиот.
— Если у вас есть свой Творец, зачем вам тогда я?
— Ограничения, Боб, — вздохнул Эллиот. — Те самые красные линии. Наш Творец не может вмешиваться в чужие сюжеты. Его способности влиять на реальность сильно ограничены. Он — не универсальный инструмент, он даже не скальпель, он — как расширитель для ребер, годится лишь для выполнения нескольких конкретных операций в четко прописанных для этого условиях.
— Тем не менее, он умеет поднимать мертвых.
— Не всех, — сказал агент Смит. — Не всегда. Не на постоянной основе.
— Но вас — может.
— Меня — может, — согласился агент Смит.
— То есть, его красные линии четко очерчивают руководящее звено ТАКС?
— Не только ТАКС. Скажем, есть ограниченный список лиц, с которыми он работает. И все не так просто. Он должен быть знаком с ними лично. Он должен знать о них… очень многое. Там куча нюансов, Боб, и я не уверен, что даже я знаю их все.
— Вы меня с ним познакомите?
— Вы — Цензор, Боб. С вами его способности работать не будут.
— Я спрашивала не об этом.
— Зачем вам такое знакомство?
— Мне нравится добавлять в мой круг общения неординарных людей, — сказала я.
— Он — вполне обычный человек, — сказал Эллиот. — В быту довольно скучный. Вряд ли он сумеет вас заинтересовать.
— Позвольте мне самой об этом судить, Эллиот.
— Хорошо, — сказал он. — Я ничего не стану вам обещать, кроме того, что поговорю об этой возможности с агентом Доу.
— Ладно, — сказала я. — А как это происходит? Ну, у вас?
— Это… а, ладно, — он махнул рукой. — В мое тело имплантирован датчик, и когда я умираю, ТАКС получает от этого датчика сигнал. Наш сотрудник, которому положено следить за такими сигналами, связывается с другим нашим сотрудником, который обеспечивает контакты с Творцом, тот берет лист бумаги и… вуаля. Я снова здесь.
— Значит, если вы умрете вне зоны покрытия…
— Сигнал посылается по спутниковой связи. Но если моя смерть произойдет в каком-нибудь подземелье, то да. Я умру насовсем.
— И вы все равно отказываетесь носить бронежилет?
Он вздохнул.
— Знаете, сколько раз я умирал до знакомства с вами, Боб?
— Позвольте мне угадать, — сказала я. — Ни одного.
— Я уже давно не полевой агент, — сказал он.
— Тогда почему бы вам не поручить мою опеку кому-нибудь другому? — поинтересовалась я. — Хорошо подготовленному профессионалу?
— На то есть несколько причин.
— Назовите хотя бы одну.
— Вы ни с кем не сработаетесь.
— Откуда вам знать? Мы вполне мило проводили время с агентом Джонсоном.
— Это да, — согласился агент Смит. — Возможно, в конечном итоге именно его мы сделаем вашим постоянным напарником.
Ну, говоря откровенно, это была не самая отвратительная перспектива из всех возможных. Ленни был нормальным парнем. Конечно, я бы предпочла кого-нибудь вроде Кларка, но вряд ли ТАКС предоставит ему нужный уровень допуска.
— И что вы чувствуете в момент смерти? — поинтересовалась я.
— То же, что обычно и чувствует человек, получающий огнестрельное ранение, — сказал агент Смит. — Но это, разумеется, до. А «во время» я не чувствую ничего. Для меня это как моргнуть. Закрыл глаза и тут же открыл. Сколько меня не было сегодня?
— Больше сорока минут.
— Вам придется написать очень подробный отчет о том, что происходило эти сорок минут, Боб. И заняться этим вам нужно будет уже на борту самолета.
— Ничего особо интересного вы и не пропустили.
— И тем не менее, — сказал он.
— Ладно, — сказала я.
— И я сам поговорю обо всем с агентом Доу, — сказал он. — Вам совсем не нужно рассказывать ему то, что сегодня от меня услышали.
— Он все-таки ваш начальник, да?
— Да, — не стал отрицать Эллиот.
— А есть кто-то ниже его?
— Разумеется.
— Теневой кабинет министров?
— У меня нет полномочий ни для того, чтобы подтвердить, ни для того, чтобы опровергнуть эту информацию, — сказал агент Смит.
— Сколько вообще народу работает в ТАКС? — спросила я.
— Некоторое количество, — улыбнулся он, и я поняла, что миг откровения закончился и мы вернулись к прежним нашим отношениям. Ну, к тем, в которых я задаю конкретные вопросы, а взамен получаю туманные формулировки
