самую отдалённую улицу, кишели людьми и распространяли несмолкающий гомон далеко за пределы городских стен.
В этот день ворота практически не закрывались, пропуская внутрь всех желающих участвовать в ночном действе. С самого утра лица стражников светились радостью и гостеприимством, что было скорее результатом дармовой выпивки, принесённой поутру одним из офицеров, чем добродушного склада характера. Но наплыв гостей в этом году не иссякал до самого вечера. И лишь незадолго до полуночи уставшие охранники водрузили огромный засов на ворота, умудрившись с пьяных глаз пропустить почти все петли и грохнуть его прямо на землю. Четырёхметровые деревянные двери слегка качнулись в стороны, но остались закрыты. И, к сожалению, ничем более не скреплены на всю ночь.
Градоправители Нордлина считали, что каждый год столица должна превосходить все другие города Авелора, да и соседних стран тоже, в размахе отмечаемого торжества. Поэтому на необъятных просторах главной площади тратилась пятая часть городского бюджета.
Бесчисленное множество музыкантов, нанятых или вольных, исполняли репертуары, тщетно пытаясь не потерять своё творчество в окружающем гвалте. Там же ютились всевозможные фокусники, факиры, бродячие цирки, стараясь урвать свою долю зрителей. В оставшейся толпе обывателей, которым повезло попасть на саму площадь, рассредотачивались штатные маги, которые ровно в полночь должны были начать основную программу праздника красочным представлением в воздухе.
Ещё около девяти вечера граф Дорс Велен с дочерью умудрились прорваться сквозь царящую суету к королевскому дворцу.
В прошлом году Эрин провела все праздники безвылазно в Академии. У неё почти не было знакомых в городе, да и первое Великое Празднество без родных не добавляло хорошего настроения. Поэтому в этот раз она с энтузиазмом разглядывала город из окна кареты, махая приветливым прохожим. Впервые за последние полтора года она позволила себе беззаботно улыбаться и по‑детски ждать зимнего чуда.
Сам граф не позволил себе на публике даже добродушной улыбки, но Эрин чувствовала, что отец тоже доволен. Хотя его вид был немного нервозен, она списала это на долгую разлуку с королевским двором и волнение перед предстоящим возвращением в свет.
Уже на подъезде к самому дворцу она еле могла усидеть на месте. Широкая аллея пока не была заполнена, а значит, они прибыли одними из первых. Предельная пунктуальность всегда была отличительной чертой её отца.
Эрин попыталась уговорить графа выйти чуть раньше и прогуляться вдоль аккуратно выстриженной в форме причудливых узоров изгороди, чтобы полюбоваться на дворец и парк, окружавший его. Но он лишь строго посмотрел на дочь и промолчал. Ей оставалось любоваться красотами из небольшого оконца, не позволявшего окинуть всю картину разом. Этикет – порой противная штука. Он принуждал держать на лице вежливую улыбку и ничему не удивляться.
А посмотреть было на что. Главный дворец королевской семьи Авелора затмевал красотой не только её родное поместье, но и все строения, когда-либо виденные Эрин. Четыре остроконечные башни, обрамлённые тонкими каменными арабесками, устремлялись в небеса. В паре десятков метров над землёй их связывали длинные полукруглые мосты. Основная часть дворца была выполнена в форме ротонды неимоверных размеров. И множество башен поменьше, казалось, вырастали из самой крыши здания. Всё это великолепие было щедро подсвечено огромным количеством белых магических шаров, парящих и по всей территории парка.
У Эрин перехватило дух. Она впервые сожалела, что за все месяцы, проведённые в столице, так и не отправилась на прогулку к этому удивительному месту.
Карета остановилась перед огромной узорчатой аркой, служившей входом. Мартин распахнул дверцу и галантно подал Эрин руку, приветливо подмигнув. Она улыбнулась в ответ и еле слышно вздохнула.
– Граф Рикон Дорс Велен с дочерью! – громко провозгласил герольд в полупустой зал. Гости только начинали съезжаться, и король со свитой всё ещё не объявились. По традиции, принимая бал в собственном дворце, они выходили последними.
Эрин доводилось видеть королевскую семью всего однажды, когда правящий монарх Эрольд де Травин и его младший брат Каррон охотились в их краях около трёх лет назад и остановились в родовом поместье Дорс Веленов. В их честь, конечно, был дан ещё один скучнейший бал. Её младшая сестра весь вечер хлопала длинными ресницами и не спускала глаз с наследника престола, хотя весть о помолвке принца Каррона была объявлена на весь Авелор. На что она надеялась?
Сам же король со скучающим видом восседал в одном из шикарных, расшитых золотом кресел и проронил за весь вечер едва ли несколько слов. Он был довольно молод и хорош собой, всё ещё холост, но не вызвал в Эрин ни малейшего интереса. И несмотря на все уговоры матери развлечь его величество беседой, она так и не смогла переломить себя. Было в его отрешённом облике нечто неприятное. Да и замужество, даже столь выгодное, мало интересовало юную графиню, уже в те времена задавшуюся своей главной целью – побегом в Астанскую Академию.
Граф тем временем окинул зал привычным взглядом и направился в сторону двух мужчин в чёрных фраках, беседовавших неподалёку. Эрин вырвалась из воспоминаний о доме, поправила складки нежно-зелёного платья, расшитого тончайшим белым кружевом, и поспешила за отцом.
Мужчина постарше оказался герцогом Жерцким, правителем огромных земельных наделов около Нордлина. Он бывал в Велене много лет назад и видел Эрин ещё совсем маленькой. Герцогу не хватало такта в общении с окружающими, поэтому он долго восхищался тем, как девушка подросла, при этом сально посмеиваясь и недвусмысленно утопая взглядом в неглубоком вырезе, аккуратно подчёркивающем грудь юной графини. Его собеседник, старший сын, молчал, но взгляды, устремлённые на Эрин, носили весьма красноречивый характер под стать его отцу.
Заметив неловкие взгляды дочери, граф довольно быстро и умело перевёл разговор в хозяйственное русло. Эрин вздохнула с облегчением и оглядела зал, отметив несколько знакомых лиц.
Авелор был разделён на пять герцогств, управляемых дальними родственниками королевской династии. И лишь одна часть, в которой находилась сама столица, подчинялась младшему брату короля, герцогу Каррону Травинскому. Детей в дворянских семьях сызмальства заставляли зубрить все правящие герцогские и графские династии наизусть – поэтому Эрин знала, что свободных мужчин, подыскивающих себе достойную партию среди высшей знати, не так уж много. Интересно, кого же родители наметили ей в женихи перед побегом? Неужели этого приторного младшего герцога Жерцкого?
Эрин ещё раз оглядела невысокого коренастого собеседника, который до сих пор не проронил ни слова, и её внутренне передёрнуло. Белёсые, почти бесцветные маленькие глазки на слишком широком лице не делали его женихом мечты, а что уж говорить про их выражение! Нет, отец не мог так жестоко над ней подшутить.
Тем временем зал
