Колдовской сезон - Айла Дейд

– Как это забавно! – Он поднял руки и, кажется, забавлялся от всего происходящего. – Дагда – король темных? Ох, да ладно! Эта мысль просто абсурдна!

Кораэль играла с разноцветными безделушками на кончиках своей черной стрижки и ухмылялась.

– Ану разорвала бы его на части.

– Кто такая Ану?

– Ее считают матерью остальных, потому что она присматривала за всеми ними. Согласно легенде, именно Ану дала жизнь остальным нашим божествам, взрастив священные нервы. Она считала себя королевой.

Изобель искоса посмотрела на Хелену.

– Это не очень понравилось Бриджит. Дочери Дагды. Должно быть, между ними возникло напряжение, потому что Бриджит была подобна яркой стреле, освещающей любую тьму. Бриджит считалась той, кто заботилась о своих братьях и сестрах. Она могла сопереживать кому угодно, потому что обладала сверхъестественной эмпатической силой, и поэтому хотела быть королевой. – Она пожала плечами. – Но ей не разрешили.

– А затем седьмая и последняя из них, – вставил Натаниэль свистящим голосом, как будто боялся произнести ее имя. Он посмотрел на свою внучку, в глазах которой отражался огонь камина. – Морриган.

– Морриган, – тихо повторила Хелена, как будто хотела распробовать это имя на вкус.

Натаниэль кивнул.

– Богиня Царства мертвых. Наполовину безжизненная, наполовину живая. Темная и светлая. Она живет в своем королевстве. Наша Богиня мертвых принимает безжизненные души и дает страждущим последний свет жизни, чтобы отвести их в Тир-на-Ног на своем трехногом коне.

– Тир-на-Ног? – Пальцы Хелены так крепко сжимали чашку в виде птицы, что ее костяшки побелели. – Это город?

– Зеленая долина в другом мире, – произнес мой отец. Он провел пальцем по железному огненному кинжалу на своем бедре, материал которого покрывали светящиеся рубцы.

– Морриган странствует по мирам, – подал голос Эмилль. – И является правительницей Тир-на-Ног и Круачейна – двух империй Авалона, потустороннего мира. Там, где живут мертвые души и темный народ, а древо Авалона пускает корни.

– Что… что такое древо Авалона?

– Дерево, соединяющее все миры, – ответила Кора.

– Рай, ад, Земля. Оно олицетворяет жизнь как таковую и возрождение. Мы, азлаты, черпаем из него силы. Ветви этого дерева считаются узлами, которые обеспечивают доступ в другие миры. Также говорят, что дерево содержит тайные знания, потому что оно все видит. Вот почему в его вратах находится Иксод Веритас.

– Иксод… что?

– Клещи, – пояснила Изобель. – Огромные жирные клещи, которые нападут на тебя, если ты осмелишься ступить на древо Авалона. Но если ты победишь их… – она пожала плечами, – у тебя будет ответ на один вопрос. На любой.

Кора фыркнула.

– Да, но какой ценой?

– Почему? – Хелена посмотрела на нее. – Чего требует этот клещ?

Кора взглянула на свои ногти, на ее губах застыла мрачная улыбка.

– Жизнь человека, которого задающий вопрос любит всем сердцем.

Хелена приоткрыла рот.

– Эта штука убивает кого-то только потому, что отвечает на вопрос?

– Не убивает, – пробормотала Силеас. – Хуже. Никто не знает наверняка, но говорят, что у людей в конечном итоге…

– …Фактически умирает мозг, – завершила предложение Кора. Она уставилась в пустоту. – Вонзите кинжал мне в сердце, если со мной когда-нибудь случится что-нибудь подобное.

– Не случится, – сказала моя мама. – Избавься от этих мыслей. Иксод Веритас не сходят просто так с древа Авалона.

К моему удивлению, Натаниэль кивком подтвердил ее правоту.

– Эти клещи – второстепенное дело. Дерево прежде всего представляет важность для одного: связи с нашими стихиями. Мы черпаем силу природы из его корней.

Хелена посмотрела на свои руки, как будто ожидая, что ее стихия внезапно пробудится.

– И как это работает?

– Энергия, – произнесла Баба Грир. Дым все еще почти полностью скрывал ее лицо. – Еще до нашего рождения ветви древа Авалона достигают магической связи с божествами внутри нас. Его цветы оставляют след в виде дара природы. Вот почему каждый азлат помимо своей силы, данной богами, владеет еще одной стихией.

– Понятно, – пробормотала Хелена. – А эти… силы… они тоже произвольны?

– Не совсем. – Мой отец прислонил одну ногу к кирпичному камину и посмотрел на Хелену. – Обычно сила передается из поколения в поколение и сохраняется в семье. Это наследственное. Но может случиться и так, что силы в поколении будут иными. Случается реже, но такое уже происходило.

– Как у Жислен, – прошептала Камрин. Внезапное внимание испугало ее. Она нервно скрестила руки на груди, глаза девушки расширились, но смотрели в пол. – Она Бернетт, но не невралгик, а целительница.

– Моя собственная двоюродная сестра. – Я сделал вид, что вонзаю кинжал себе в сердце, и театрально вздохнул. – Предательница!

Мама строго посмотрела на меня.

– И мы… Значит, мы произошли от этих божеств? – спросила Хелена. Ее руки дрожали, и, когда она отпила глоток из своей фарфоровой чашки, жидкость выплеснулась на джинсы Хелены.

– Мы, азлаты, дети этих семи кельтских божеств, – раздался голос Грир из облака дыма, похожего на смолу. Хелена попыталась мельком разглядеть ее, но Грир оставалась темным коренастым силуэтом. – Каждое божество принесло в жертву кость, чтобы создать народ, подобный себе. Из бедра Белена возникли медиаты. Наши целители. Нейтральный народ. Они избегают любого сражения. Луг избавился от ключицы и создал психокинетиков. С одной стороны, их сила заключается в проникновении в нашу психику, чтобы они могли сводить нас с ума звуковыми волнами. С другой стороны, они телепаты. Способны перемещать предметы, не касаясь их.

– А еще есть эмпаты, – добавил Эмилль. – Клан Изобель. И мой. Мы произошли от локтя Бриджит.

Хелена невольно скривила лицо. Даже я должен был признать, что это звучало отвратительно.

– Таилтиу попрощалась со своим шестым ребром и оставила нам дар изменения формы. – Силеас указала на свою сестру, которая в эту секунду легко запрыгнула на широкий комод, чтобы устроиться там. Иногда Камрин забывала, что она не в своем кошачьем обличье. – Каждому из нас с самого рождения присваивается то существо, в которое мы способны обращаться. Камрин – кошка. Я – комодский варан.

– Комодский варан? – У Хелены чуть глаза не вылезли из орбит. – Ты можешь превратиться в ящерицу?

Силеас усмехнулась.

– Хочешь, чтобы я показала?

– Только не это, – пробормотала моя мама, пощипывая себя за кончик носа. – Никаких рептилий в моем доме, если это возможно.

– Экзодия была бы рада. – Я пошевелил бровями. – Ей не хватает кого-то, с кем можно поиграть, Силеас.

Блондинка Эверстоун фыркнула и накрутила на палец косичку, заплетенную сбоку.

– Забудь об этом, Ти. Экзодия похожа на гиперактивную шестилетнюю девочку в игровом уголке.

– А что насчет этого прожорливого Дагда? – спросила Хелена. – Кого он создал?

– Допплеров, – с отвращением произнесла Дидре. Было необычно, что она присутствовала на одной из наших встреч. Она опустила взгляд и