присоединились к душевному тосту.
Азар, осушив «фужор», принялся всех одаривать дарами моря, не упустив возможности отомстить Роксане за похищенный тост, когда та подставила тарелку.
— А ты не тюлень. Я тебе петрушечки пучок заготовил.
Роксана, с возмущением покрутив зеленый веник, взвилась свечкой.
— Стрельцов! Отстрели ему нос! Может, человеком станет!
Азар, довольный, расхохотался так, что бокалы подпрыгнули на столе, обиженно звеня. Клавесин отозвался испуганным утробным звуком.
Что и говорить, Роксана заметно оживила обстановку в замке, привнесла толику праздника в размеренную жизнь. Даже Мажеровский, сдержанный в проявлении эмоций и ничего, кроме дорогой Эллины не замечающий, щедро улыбался рыжей ведьме и, с подачи своей возлюбленной, уговаривал погостить подольше.
А Роксана сверкала! Всем, чем могла! Медью волос и белизной жемчужных зубов, кораллом губ и блеском медовых искр в глубине карих глаз. А еще больше нахальством и остроумием. Вино текло рекой, Азар благополучно завладел всеми тостами. Хорошо еще они были длинными, как дорога в Шамбалу, иначе мы вышли бы из строя задолго до десерта. Голос тролля рокотал над столом затяжным громом, то затихая, то вновь набирая силу. Под конец слов вообще было невозможно разобрать, но по интонации понимали: тролль с суровой внешностью, но добрым сердцем желает всем только хорошее…
Рыжих ведьм, похоже, он бояться перестал. Как бы наоборот не вышло. Хотя запугать Роксану еще никому не удавалось…
Эллина, улучив момент, села к клавесину. Полилась старинная мелодия, навевающая легкую светлую грусть. Тихая меланхолия охватила наши души. Но Азару не понравился общий настрой, жестом фокусника он извлек откуда-то из-под стола барабан, подскочил к Эллине, что-то жарко зашептал ей на ухо. Девушка кивнула, и мелодия обрела новое звучание. Ясно послышалось журчание горной реки, то скачущей по камням, то срывающейся звонким водопадом. Тролль вручил мне барабан.
— Помнишь, в сторожке сидели, я тебе показывал? Стучи!
Ну, сейчас Азар выдаст!
Я перехватил поудобнее барабан, стараясь не сбиться с ритма, тролль встрепенулся, как боевой конь на зов трубы, орлом вылетел на середину гостиной, руки крыльями взметнулись. Азар пошел вокруг стола, бросая по сторонам лихие взгляды, от которых даже свечи затрепетали. Войдя в азарт, тролль вихрем закружил около Роксаны. Но мою рыжую ведьму горским танцем не смутишь. Вытянулась стрункой, руки гибко играют, голова поднята высоко, чуть надменно. И пошла по кругу, только облако рыжих волос на плечах подрагивает. Прямо юная троллесса на смотринах.
Азар, как орел над зайчонком, закружил по комнате, залетая то слева, то справа, глаза горят, улыбка сверкает. А Роксана лебедем плывет по комнате, глаза долу опустив.
У меня же при взгляде на столь живописную пару только одна мысль забилась в голове, как птица в силке: скорей бы назад Роксану отправить. В этом замке слишком явно ощущается дыхание Смерти, а уж кому и жить, если не Роксане…
Отдышавшись, Роксана и Азар под аплодисменты выпили на вечную дружбу из рога, оплетенного серебром, жарко расцеловались, переглянулись, и полилась песня, удивительно нежная и красивая. Голос Азара зарокотал, как лавина в горах, голос Роксаны вторит серебряным ручьем. Заслушаешься!
Наконец, далеко за полночь, разошлись спать. Эллина показала гостье комнату, но Роксана заупрямилась.
— Боюсь я одна спать! Я лучше у Стрельцова заночую, с ним никакая нечисть не страшна.
Не доведи Зиждитель встретиться с нечистью, способной напугать Роксану.
Думаю, такой и нет на белом свете, просто Роксана, хоть и хмельна сильно, о своей цели не забывает.
— Нет, дорогая, — попытался я урезонить расшалившуюся ведьму. — Завтра день тяжелый, а ты мне разговорами спать не дашь.
— Разговорами, говоришь? — возмущенно протянула Роксана, наступая нескромной грудью. — А то я болтать приехала. В такую-то даль…
Азар, убрав со стола и все еще что-то мечтательно напевая под нос, отправился к себе в сторожку. Я вышел следом, чтобы, как заведено, обойти дозором территорию.
Азар, любуясь звездами, поджидал меня у лестницы.
— Завтра в горы пойду, — сказал он, сверкнув в ночи улыбкой. — Хочу Роксане сюрприз устроить. Проснется утром, спросит: «Чем-то Азар удивишь?» Крышку снимет, а там фазан запеченный. Понравится ей?
— Понравится, — кивнул я. — Только смотри, там, в горах моего «фазана» не спугни спьяну.
— Спугну, далеко не уйдет, — успокоил меня тролль, и тьма поглотила его громоздкую фигуру, только фонарь ещё какое-то время светил в ночи путеводной звездой.
Вернувшись в свою комнату, я обнаружил упрямую Роксану спящей в кресле. Свернулась клубочком, как большая кошка и тихо посапывает. Даже будить жалко, но не оставлять же в кресле на всю ночь. Я осторожно тронул девушку за плечо.
— Вот ты какой! — взвилась ведьма, будто и не спала. — Упоил наивную девушку, а теперь обесчестить решил?!
— Ну, положим, упилась ты сама, — не поддался я на провокацию.
— Ну, хоть обесчестишь? — спросила Роксана с хмельной надеждой в голосе.
— Нет, — огорчил я её. — Я с хмельными ведьмами не сплю.
— Забеременеть боишься? — ехидно поинтересовалась Роксана, потягиваясь так, что у меня сердце екнуло.
— Не то слово. Нарожаю рыжих сорванцов целый выводок, куда их потом?
— Азар воспитает.
— Его самого еще воспитывать и воспитывать. Спать ложись.
— С тобой?
Вот упрямая.
