надоесть хуже горькой редьки. А тут какое-никакое, а развлечение.
Мотоцикл с коляской, выкрашенный в защитный цвет, стоял возле офицерской палатки. На руле висел ничем не примечательный мотоциклетный шлем с забралом. На другой стороне — второй, пассажирский.
Я проверил бензин в баке — он был залит почти под самую крышку, завёл и вслушался в треск мотора.
Странно, конечно, что придётся везти штатского, но, возможно, у них не хватает рабочих рук, а от нас и так не особо много толка.
— Привет, боец!
Я рассмотрел произнёсшего эти слова мужчину: ему было лет сорок, высокий сократовский лоб, умные глаза, очки с толстыми стёклами на мясистой переносице, обширная плешь, далеко заходящее за макушку, полное и рыхлое тело человека, забывшего, что такое диета и физическая нагрузка. Одет в серый рабочий костюм, тонкий плащик, на ногах короткие резиновые сапоги.
— Здравствуйте.
— Давай знакомиться: Иван Терентьевич, старший инженер. Я так понимаю, ты меня на станцию повезёшь?
— Ага. Анатолий Ланской, можно просто Лан.
— Фамилия у тебя громкая, Толя.
— Уж какая есть.
— Ух какие мы колючие, — усмехнулся Иван Терентьевич. — Не хочешь говорить, не нужно. Дорогу до станции знаешь?
— Не знаю, но вы ж покажете?
— Отчего не показать, едем влево вдоль железки. Дорога грунтовая, не застрянем. Лишь бы под дождь не попасть.
Я посмотрел на небо. Оно было затянуто тучами, но пока не капало. Надеюсь, и не закапает дальше. Хватит с меня водных процедур на сегодня.
Инженер сел в коляску, прижал к груди кожаный портфель.
Я подал мужчине шлем.
— Наденьте, пожалуйста.
Он усмехнулся.
— Всё верно, техника безопасности превыше всего.
— Вот-вот. Вы надолго на станции быть планируете?
— Как пойдёт. Час, может два… А что такое: мне сказали, что вы доставите меня, подождёте, а потом привезёте обратно.
— Нет, ничего. И привезу и отвезу, — заверил я. — С ветерком поедем или как?
— Или как. Я не сильно спешу. До станции километров двадцать пять, за полчаса управимся по такой дороге.
Я кивнул, снова завёл мотоцикл и тронулся с места. Это конечно, не вездеход, но точно проедет там, где застрянет джип. Если что — и толкать легче.
Под тарахтенье мотора разговаривать было невозможно, поэтому я спокойно ехал вперёд, как и договаривались, не разгоняясь.
Дорога была пустой, никто не обгонял нас и не попадался навстречу. Она лентой тянулась вдоль железнодорожной трассы. Я лавировал, объезжая лужи. Не хватало одного — музыки, какого-нибудь завалящегося магнитофона или радиоприёмника. Эх, сюда б мою тачку из прошлой жизни! Правда, далеко по этой грунтовки я б не уехал, но всё равно — было бы здорово!
Слева от нас была железка, справа луг, за ним виднелся темнеющий лес. Травка на лугу скошена и собрана в копны.
Минут через двадцать показались крыши домов: станция располагалась в небольшом посёлке. Я повеселел: цивилизация! Глядишь, удастся встретить симпатичную «колхозницу» — и тогда день точно прожит не зря. Даже про недавнюю усталость забыл.
Ну, а если и не встречу, загляну в магаз, куплю что-нибудь из еды и попить. Армейская пища, сытная и колоритная — штука хорошая, но так уж устроен человек, особенно моего возраста, что его вечно пробивает на всякую дрянь: пирожки там, чипсы, шоколадные батончики и прочие вредные продукты.
Злоупотреблять не буду, однако душу отведу. Ну и лимонадиком заполирую.
Была мысля купить чего-то согревающего до сорока градусов, только больно стрёмно — начальство запалит, проблем не оберёшься. Так что ну его… без алкашки как-нибудь перебьюсь. И с пивом рисковать не буду — унюхают, к бабке не ходи.
Сначала я не придал внимания странной пустоте на улице: посёлок немаленький, даже если все сейчас работают работу, кто-то да должен был выйти. Потом до меня дошло другое: обычно в деревне никуда не деться без характерных звуков: коровы мычат, козы блеют, собаки лают.
А тут тихо так, словно кто-то прикрутил до упора регулятор громкости.
Я затормозил, как только проехал несколько первых домов, обступивших с двух сторон разбитую бетонку.
— Толя, ты чего? — удивился пассажир.
— Сам не знаю, — признался я. — Вот что, Иван Терентьевич, вы пока тут посидите, а я пешочком пройдусь. Не нравится мне тут чего-то…
— Брось! Что за ерунда, — отмахнулся тот, но мой взгляд заставил его замолчать.
— Иван Терентьевич, пожалуйста! — Я сделал ударение на этом слове.
— Хорошо, — кивнул он. — Буду вас ждать.
Глава 27
Я сдёрнул винтовку с плеча, снял с предохранителя и взял наизготовку. Уж лучше получить прозвище Перестраховщик, чем пулю.
Если не считать странную тишину, в остальном посёлок выглядел… ну как обычный посёлок: преимущественно деревянные дома с двускатными крышами, покрытыми позеленевшим от старости шифером, разнокалиберные заборчики — от деревянных до сетки рабицы во дворах побогаче. Ни одного покосившегося строения я не видел, везде поддерживался не идеальный, но всё-таки порядок.
Через главную улицу проходила бетонная дорога, вся в выбоинах и лужах. Местами её подсыпали щебёнкой, но делалось это скорее на энтузиазме хозяев близлежащих домов. Видимо, поселковой администрации руки не доходили до бетонки или по старой русской традиции — не хватало средств.
Вдоль дороги тянулись электрические столбы с провисшими проводами.
Позади раздался резкий сухой звук, я резко обернулся — ничего страшного, просто порывом ветра захлопнуло дверь сарая, но от напряжения мне показалось, будто кто-то взорвал гранату. Блин, так и поседеть раньше времени можно.
— Кузя, — мысленно обратился я к шогготу, — твой внутренний радар ничего не чувствует?
— Не могу разобраться, — признался он. — В воздухе разлито что-то непонятное и мне от этого не по себе.
— Мне тоже.
Я прошёл метров сто
