как кошка разворачивается и уходит в ванную, чтобы показательно проскрипеть задвижкой.
Бэкки все сидела и сидела в ванной, пока он кругами ходил под дверью. Что можно так долго делать с водой и пеной? На прямой вопрос Ребекка еле слышно ответила, что хорошая внешность требует хороших вложений времени, пусть наберется терпения.
С этим у него всегда было неважно, тем более в такой момент. Внутри все рвалось на части, так хотелось обсудить все, убедить Бэкки, что свадьба не была ошибкой, и теперь, когда все прояснилось, а у него из хвоста выпали перья, можно наконец-то сблизиться.
Но минуты все текли и текли, а Ребекка продолжала торчать в ванной.
Рей не выдержал, постучал к ней и внезапно услышал приглашение войти. Помявшись за дверью минуту или меньше, он пригладил волосы, которые давно пора было или отпустить, или состричь еще короче, чтобы не вились, сбросил пиджак, расстегнул пару пуговиц на рубашке, подумал и закатал рукава. Пуговицы на манжетах всегда тяжело даются, что вечно отнимает драгоценное время и сбивает настрой.
– Я так много хотел тебе сказать… – Открыв дверь, он понял, насколько же поторопился.
Ребекка сидела на мягком пуфе у зеркала и старательно расчесывала влажные волосы. Она тонула в плотном светлом халате, поэтому, как бы плотно его ни запахивала, слишком широкий ворот все равно открывал неплохой вид на ее ключицы и грудь.
– Давай помогу, я неплохо умею обращаться с расческой.
– Мне неудобно пользоваться навыками, отточенными на сотнях других женщин. – Она даже не подняла на него взгляд, следила только за своим отражением в зеркале.
– Конкретно эти я оттачивал только на себе. Так уж вышло, что лет до двадцати мои волосы были пышнее и длиннее, чем у большинства любовниц.
Он взял гребень с редкими зубьями, а не ту щетку, которой драла волосы Бэкки, поднял потемневшую от воды тяжелую прядь и начал осторожно расчесывать, начиная с кончиков. От Ребекки опьяняюще пахло цветами и свежестью, а грудь ее вздымалась часто-часто, выдавая волнение.
В другое время он бы подумал, что это вызвано его близостью, но не после намека на число его любовниц. Почему это вообще волнует Бэкки? Опыт должен только радовать, особенно у мужа. Не будет краснеть и мяться во время брачной ночи.
Рейгаль успел расчесать еще несколько прядей, прежде чем Бэкки выдернула у него из рук гребень и вскочила на ноги, заверив, что дальше справится сама.
– Удивляюсь, как с таким подходом к опыту ты пользуешься услугами парикмахеров. Они же оттачивают навыки на сотнях других женщин! – Он приблизился к Бэкки и прижал ее к туалетному столику. – Или тебе нравятся только новички?
– Если решу воспользоваться услугами профессионала, то непременно обращусь к тебе. Надеюсь, с обновлением лицензии проблем не возникнет.
– Кто сдал? – Рей не предполагал, что настанет момент, когда ему будет стыдно за ту шутку с лицензией, но это случилось. В потемневших от гнева глазах Ребекки отражалось все, когда-то высказанное Лилианой. Только истинная потаскуха может радоваться, получив официальное одобрение своего промысла, и только ей придет в голову брать лицензию не ради заработка, а по велению сердца. Точнее, не сердца, но кошечка вряд ли так же хорошо разбиралась в мужской анатомии, как Лилиана.
– Долорес. – Дыхание Бэкки обожгло ему шею, а еще Рей понял, что не помнит вкус ее поцелуя, не распробовал в их несостоявшуюся брачную ночь. – Рассказала в деталях, как и множество других историй. Ты своего рода знаменитость в Дагре.
– Обычные байки, и это все в прошлом. Я решил остепениться и изменить свою жизнь. Теперь мне нужна только одна девушка.
Он склонился над ней и попытался поцеловать, но Бэкки ловко вывернулась и через мгновение уже стояла в метре от Рея, перебравшись ближе к ванне.
– Который раз ты это говоришь? Сотый? Или это новый крючок, еще не обточенный? Уверена, в следующий раз прозвучит убедительнее.
– Что тебя заклинило на моих бывших? – Рей попытался ее догнать, но Бэкки ловко держала дистанцию. – Винсент тоже не был идеальным. Он навещал Адель пару раз, когда уже начал встречаться с тобой.
Ее глаза потемнели, а пальцы на руках сжимались и разжимались, удерживая рвущиеся наружу когти. Рей видел это и чувствовал, как в нем закипает кровь. Вот такая Бэкки ему нравилась, вот такую он хотел. Горячую, дикую, взрывную, а не похожую на куклу ледышку, как показалось при первой встрече.
– По крайней мере, я знала женщин, которые с ним не спали. С тобой же, дай подумать, – она показушно загнула пальцы, – четыре. Две переехали в Дагру после твоего исчезновения, третья – твоя мать, четвертая – Анита, но она слишком уникальна для этого.
– Если это тебя задевает, значит, я тебе не так уж безразличен. К тому же ты вращаешься среди моих друзей. Естественно, там хватает моих бывших.
Казалось, с губ Ребекки сейчас сорвется «потаскун!» или что-то пожестче, но она глубоко вздохнула, выдохнула и натянуто улыбнулась:
– Главное, что ты вел приятный тебе образ жизни.
– Главное, что ты обожала меня в облике Винсента, позволила целовать и раздевать себя, а теперь шарахаешься. Ему ты была не нужна, он согласился на брак из-за угроз матери, а я настоящий и настроен серьезно!
– И меня бы прикончил отец, если бы я обидела Винса или оставила без брачной ночи. В благородных семействах браки, заключенные под давлением родителей, норма, поэтому я не злюсь на Винсента. Он подарил мне несколько счастливых недель в период официальных ухаживаний. Потом же кое-кто доходчиво объяснил мне, что брак – пустое слово, нравы в Дагре более свободные, а я сильная и независимая женщина, которая плюет на мужа и может целоваться с кем угодно, даже с вороном.
– С кем угодно? Ты за этим ходила к Драммонду? Ульрих уже не устраивает?
Рей видел, что Ребекка пытается справиться с эмоциями, отчего сквозь ее облик проглядывало что-то кошачье, по-настоящему хищное, далекое от тихой домашней любимицы, но краткий миг борьбы – и все стихло.
– Ты прав. Ульрих меня совершенно не устраивает, как и Драммонд. А ты всего две его трети, так что давай выбросим злосчастные кольца и закроем тему с нашим супружеством.
– Нет! – Рей подошел к ней, но Бэкки невозмутимо взяла его за руку и улыбнулась.
– Да.
Бурлившие в нем злость и отчаяние вдруг стихли, вместе с ними затухали и другие эмоции. Захотелось прикрыть глаза и наконец-то выспаться. Чего он разошелся? Надо отдохнуть, а дальше все само собой наладится. Или нет? Его ворон тени был в разы слабее лунной кошки, нечего и думать о том, как побороть ее магию, это всего лишь утешение.
Рей попробовал уцепиться за другие свои чувства.
Страх, что он своими руками разрушил свою жизнь и уже ничего
