Восхождение язычника 2 - Дмитрий Шимохин

Так много вопросов и так мало ответов. Что это, черт возьми, было и откуда он взялся? Что это была за сила? Так похожая на мою силу жизни.

Почему я жив? Неужто персы меня пощадили? В это как-то не верилось.

Одежды вокруг не было никакой, так что пришлось укутываться в покрывало.

Откинув полог шатра, я шагнул на улицу. Передо мной был разбит лагерь. Среди палаток ходили люди как в броне катафрактариев, так и в обычных кольчугах. Наши с облегчением пронеслось в мыслях.

Неужто Андрос? Да, вероятно, он, больше некому.

— Эгей, Яромир, ты уже пришел в себя, — отвлек меня от созерцания голос Филиппа.

Он сидел на каком-то стуле, весь в повязках, и щурился, глядя на меня.

— Живой, живой ты, сукин сын, — от радости перехватило дыхание. И я поплелся к нему.

— Живой, живой, — он так же улыбнулся и закивал. — Тише ты, тише, — он скривился от моих объятий.

— Как? — еле смог вымолвить я.

— Ну, значится, когда вы биться начали, персы ломанулись в крепость. — Я это с башни прекрасно видел. — А в это время отряд Андроса напал на лагерь персов, и он был не один, там и из Мелитены было еще много народа.

Я слушал внимательно, не перебивая.

Филипп горько усмехнулся и продолжил:

— Потом ты остался один, и что-то изменилось, от тебя повеяло словно самой смертью, уж последние дни мы слишком часто с ней сталкивались, чтобы я мог перепутать. Меня на башне даже пробрало. А на персов словно сам мир обрушил свою ярость. Трава, обычная трава начала расти, их опутывать и разрывать. А из-под земли полезли древесные коренья, так же опутывая их и насаживая словно на кол, это было страшно. А ты просто стоял или делал шаг вперед. А потом персы побежали, ты немного постоял и рухнул. А персы побежали прямо под отряд Андроса, на копья. Я же не спешил воспользоваться горючим маслом.

— Словно сам мир обрушил свою ярость, — завороженно пробормотал я, вспоминая те события. Действительно, так и есть, лучше и не скажешь.

— Да, — кивнул Филипп. — Что это было? — он с вопросом на меня посмотрел.

— Я сам не знаю.

— Это было страшно, очень страшно, — Филипп взглянул на меня немигающим взором.

— Кто-то еще выжил из наших? — мне хотелось перевести тему.

— Да, четверо. Амон, Николет, Фотин и Созон.

— Это хорошо, ты сказал, что Андрос с отрядом напал, когда мы пошли в атаку, — убито пробормотал я.

Получается, если бы я не потащил людей в атаку, они бы были живы. Они бы выжили. Перед глазами у меня встали лица погибших товарищей. Это было больно, осознавать тот факт, что я виноват в их гибели.

— Да, я так сказал, не смей винить себя в их смерти, слышишь, не смей, — вдруг заорал Филипп, схватив меня за плечо. — Я говорил с Андросом после битвы, в атаку они хотели идти с рассветом следующего дня, к ним как раз подошла помощь из Мелитены. И если бы мы не пошли в атаку, не отвлекли бы персов, они бы ждали. Ждали день и ночь, и тогда бы и вовсе никто не выжил, слышишь, ты спас нас, ты спас нас пятерых. И не вини себя в их смерти, — уже совсем тихим голосом добавил Филипп.

Стало ли легче после слов Филиппа, да ни хрена подобного. Чувство вины по-прежнему вгрызалось в мою душу.

— Я постараюсь, давно битва была?

— Вчера, — пожал плечами он.

О как, я что, больше суток без сознания провел? Однако.

— Кто тебя подлатал-то? — я начал осматривать наложенные повязки, и то, как они наложены, мне показалось знакомым.

— Врач прибыл с отрядом из Мелитены, воинственный такой, — и Филипп хохотнул. — Тебя еще бездарем называл, да и ругал всячески, но так, по-доброму.

Неужто Евсей тоже здесь?

— Давай подлечу, а остальные где? — я принялся лечить Филиппа, заживляя перелом на ноге и в ребрах.

— Да вон, две соседние палатки, — указал Филипп.

Закончив с его лечением, я направился в соседнюю палатку.

Завалившись в нее, я огляделся, большая, не чета той, в которой я лежал.

Десять коек, на которых валялись раненые. У одного из них Евсей осматривал открытую рану, он обернулся на меня, а его взгляд не предвещал ничего хорошего.

— О, посмотрите-ка на него, явился, — голос Евсея был наполнен ядом.

— Гхм, — скромно проговорил я, кутаясь в покрывало.

Евсей поднялся и подошел ко мне, смотря снизу вверх.

— В глаза мне посмотри. Так, зрачки нормальные, а судя по движению, все хорошо. Я учу его, пытаюсь вложить знания в эту пустую голову, чтобы она не была такой пустой. А он ей рискует и сдохнуть пытается. Ты мне сразу скажи, может, я время на тебя просто так трачу, пытаясь из тебя хорошего лекаря сделать. А?

— Евсей, ну ты чего? — Я не совсем понимал его реакции.

— Чего, да осел на рынке, на котором воду возят, и то умней тебя, вот чего.

— Я же не только лекарь, но и воин, — твердо посмотрел ему в глаза.

— Тьфу на тебя, бестолочь, — он еще раз зыркнул на меня и отвернулся под смешки раненых.

Я же огляделся, пять наших, остальные незнакомые, и вроде еще одна палатка есть с ранеными.

Медленно направился к Амону, он был без сознания, нос свернут, лицо — сплошная отбивная, голова перевязанная, да и тело тоже. Да и другие были не краше, всем досталось. Из девяноста бойцов только пятеро выжило.

— Ну как, готов поработать? — обратился ко мне незаметно подошедший Евсей.

— Конечно, но всех за раз не осилю, я себя в порядок привел да Филиппу переломы залечил.

— Ничего страшного, каждому по капле, и то хорошо будет, — усталым голосом ответил мне учитель. — Так что лечи, а я пока тебе одежду поищу, а то ходишь, жопой сверкаешь, нехорошо.

Я приступил к лечению, резерва на полноценное лечение действительно было маловато, но каждому из раненых я уделил внимание.

— Вот, надевай, — и Евсей протянул мне вещи. Простую синюю рубашку и такие же штаны, да и про сапоги не забыл.

Одевшись, я поплелся в крепость, хотелось увидеть Далена и Гостивита.

А путь мой пролегал мимо лагеря персов, или, точнее, того, что от него осталось, после того как конница по нему прошлась, уничтожая все на своем пути.

Чуть в стороне от лагеря виднелось пять пепелищ, с которых еще курились дымки, а неподалеку от