бросила Маша.
— Акудзины редко селятся в приличных местах, — возразил он. — А все, что ты видишь вокруг — мишура. Чем место хуже, тем больше вокруг негатива, тем лучше для нас. Акудзины, Мари, иногда не так страшны, как люди.
— Хорошо, будет по-твоему, — она поставила сумку на кровать и скинула с себя простынь. — Я же не спорю.
Марк моментально вскочил с кровати и прижал ее к себе, провел ладонями по бедрам и стиснул ягодицы. Поцеловал и, отпустив, начал одеваться.
— Не волнуйся. Мои родственники, конечно, не сахар, но не кусаются.
— Я не волнуюсь, — возразила Маша, но тут же поникла. — Ну если только немного.
— Тебе там понравится. У них роскошный особняк с бассейном, зимним садом, а повар готовит такие вкусности, что никто не может устоять! — расхваливал новое временное жилище девушек Марк.
— Ах, еще и повар! — наигранно изумилась Маша.
— Да брось. Не верь слухам о том, что все богачи чванливые, гадкие змеюки.
— Я не имею ввиду ничего такого... — поникла Маша. — Просто гости часто надоедают. Почему бы нам просто не вернутся по домам?
— Только после поимки маньяка, — отрезал Марк и отвел глаза.
И тут Машу осенило:
— Это не твое решение.
— Мари, не усложняй.
— Чье? Константинова?
— Нет, не его. Так решило Правление, — виновато выдохнул он.
— Причем тут Правление? Они же не знают про Лизу, — нахмурилась Маша.
— Знают. Им уже давно обо всем доложили. Ваша роль во всем этом значима, — Марк поджал губы. Видно было, что ему не хотелось это обсуждать с ней, но она не оставила выбора. — Сохранение общества в тайне — одна из главных целей Правления. Поэтому они решили оставить вас под присмотром.
— Погоди, — еще больше изумилась Маша. — За нами следили?
— Нет, ну не на столько! — всплеснул он руками и снова обнял ее, крепко прижав к груди. — Просто я иногда общаюсь со своим отцом. Это, знаешь ли, неизбежная составляющая семейных отношений. А еще он общается с Константиновым и Кириллом. И последнее время довольно часто. А он заместитель председателя. Так что...
— Он нам не доверяет, — резюмировала Маша.
— Он вас не знает, — покачал головой Марк. — Чтобы доверять, нужно знать человека. Нужно понимать его, его мысли и мотивы. Еще раз повторяю: не волнуйся. Это всего на пару дней. Мы поймаем ублюдка и все закончится.
— И вы сотрете нам память, как тогда? — у Маши в горле встал ком, стоило только подумать об этом.
— Не хочешь забывать о том, что узнала о нас? — мягко улыбнулся он и погладил ее по щеке.
— Не хочу забывать все, что было между нами. Тебя не хочу забывать, — пролепетала она и опустила глаза.
— Я этого не допущу, — прошептал он ей на ухо и весело добавил. — Идем, а то Лиза уже наверняка опустошила мой бар.
Они взяли сумки и спустились. Будто в холодильник попали. Все окна были открыты настежь, а Лиза в куртке и замотанная шарфом по самые глаза сидела в гостиной, скрестив руки на груди.
— Я думала, вы обо мне забыли, — проворчала она.
— Прости, Лизавета, — ответил Марк. — А зачем ты открыла все окна?
— Чтобы не сдохнуть от этого мерзкого запаха. Может, уже свалим отсюда?
Маша засмеялась и бросилась закрывать окна. Когда дело было сделано, Марк обнял их за плечи и гостиная начала искажаться, меняя цвет и размеры, превращаясь из уютной комнаты с камином в нечто грандиозное, просторное, с высоченными потолками, блестящее как витрина ювелирного магазина.
Лиза присвистнула, вертя головой по сторонам:
— Ни хрена себе хоромы! — выдала она.
Казалось, они переместились во дворец. Шестиметровые потолки с росписью терялись в свете хрустальных люстр. Длинные стены тянулись справа и слева, сияя десятками золоченых бра. В них были сделаны арочные проемы, которые вели в столовую и гостиную.
Перед ними, обитая красной ковровой дорожкой, возвышалась лестница с полукруглыми ступенями, завершающаяся балюстрадой. На последней ступени стояла женщина в черном платье-футляре. Короткая стрижка светлых волос, ясные голубые глаза, в ушах круглые сверкающие серьги.
Она спустилась к ним и посмотрела на Лизу.
— Благодарю, — пропела она бархатным голосом. — Таких комплиментов мой скромный дом еще не получал.
— Кхм, — прокашлялся Марк. — Моя мама. София Эдуардовна Голицына. Это Елизавета, моя студентка. И Мария. Тоже моя студентка и... и девушка.
Маша почувствовала смущение в его голосе, а София Эдуардовна обратила на нее внимание. Эта женщина не была похожа на его мать, скорее на старшую сестру. Выглядела очень молодой, ухоженной, холеной и благородной от макушки до пят. И взгляд... Пристальный, пронзающий, изучающий. Женщина отвела глаза и, вскинув брови, обратилась к Марку:
— Девушка? Если ваши отношения выйдут на новый уровень, это будет самый эпичный скандал за всю историю Корпорации. Так что предупреди заранее, чтобы я усыпила твоего отца на месяц-другой. Во избежание, так сказать.
София Эдуардовна улыбнулась Маше, и от этой улыбки у нее по спине пробежал холодок. Гостить в этом доме хотелось все меньше.
— С матерью поговорил? — спросил Демон-старший.
Они с Марком стояли неподалеку от входа в зал заседаний.
— Да. Перекинулись парой слов, — скривился Марк.
— Не волнуйся, не съест она твоих человечек, — усмехнулся Юрий Алексеевич Голицын. — Надеюсь, Калинин и Константинов успокоят Правление. Все недовольны, что маньяк все ещё на свободе.
— Мы тоже надеемся, что скоро его поймаем, — холодно отозвался Марк.
— Надежда — это неплохо, но вы должны сказать наверняка. Бурление масс достигло предела. Результат, Марк, нам нужен результат.
— Седьмой отдел не сидит на жопе ровно, — отрезал Марк. — Мы работаем, но это не убийства людей. Мы впервые сталкиваемся с таким, и Правлению об этом известно.
— Не кипятись. Ты даже не представляешь, сколько звонков и негатива мы получаем в связи с этой ситуацией, — покачал головой Голицын-старший, будто разочарованно.
— Тогда придется им смириться с реальностью. Мы — акудзины, а не волшебники, — отрезал Марк.
Демон-старший усмехнулся и жестом пригласил сына пройти в зал, где уже собралось все Правление.
Кирилл, Ворон и Константинов сидели внизу в
