Увлекшись процессом, не заметила, когда на кухню кто-то вошел.
— Чем магистры заливают печаль? — спросил он.
Вскрикнув от неожиданности, Лисара подскочила, заварник выскользнул из мыльных рук. Зэван качнулся вперед и поймал его у самого пола. Сделал он это столь непринужденно, словно каждый день на него кричат и швыряются дорогущими чайниками.
— Так чего тебе? Отечественной водки или заморского коньяка? — возвращая чайник в раковину, поинтересовался он. — У Мии где-то была припрятана бутылка шампанского.
— Спасибо, я чай, — пробормотала она, с трудом приходя в себя. — То есть буду чай.
— С коньяком?
— Нет, спасибо.
— Как знаешь, — хмыкнул Зэван, покидая кухню, и уже из гостиной спросил: — Под больницей — это где?
— В морге.
Если он что и ответил, засвистевший чайник не позволил это услышать. Засыпав листья в чайник, залила кипятком, представляя, как взбесился бы Ник. Как-то ему довелось пообщаться с выходцем из Скарры, что попал в больницу с отравлением. Тот долго рассказывал, как правильно заваривать чай, какой температуры должна быть вода и сколько раз ее нужно сливать перед завариванием. С тех пор Ник старался придерживаться данных рекомендаций и жутко раздражался, когда кто-то варил чай в кипятке вместо правильной многоэтапной заварки. Хотелось бы увидеть его лицо, если выяснится, что иностранец подшутил над молодым врачом.
Выставляя на расписанный поднос чашки и заварник, Лисара неосознанно тянула время. Досыпала сахара в сахарницу, выбирала чайную ложку покрасивее, складывала салфетки.
— Я уж думал, придется тащить еще один труп на ужин упырям, — сказал Зэван, когда она наконец покинула свое убежище.
Поставив поднос, она молча сервировала стол. Жаль, бесконечно заниматься этим нельзя. Взяв чашку в руки, откинулась на подушки, с неудовольствием глядя на Зэвана, который уселся на матовый кашемировый плед в грязных штанах.
— Чаем ты это не смоешь, — раскручивая янтарный напиток в пузатом бокале на низкой ножке, произнес он.
— Не думаю, что коньяк поможет, — отпивая чай крохотными глотками, она старалась сосредоточиться на процессе и не пускать в голову посторонние мысли. — Проблему он не решит.
— Зря. Алкоголь и хороший секс — самое лучшее лекарство!
Нервно рассмеявшись, Лисара пролила чай и, зашипев, оттянула мокрую рубашку.
— Трахаться высокоморальной магистресе предлагать, пожалуй, не буду, но вот от мандагарского коньяка отказываться не стоит.
— Кому? — смеясь, переспросила она. — Маги… кому?
— Как называют женщин-магистров?
— Так же, как и мужчин, — магистр.
Чай пришлось отставить в сторону, чтобы не ошпарить ноги. Все еще нервно хихикая, она отделила влагу от ткани, вытерла воду салфеткой. Сидящий напротив Зэван зябко передернул плечами.
— Тебя так напугали покойники? В морге на них не насмотрелась?
— Нет, не покойники. Сама смерть. Такая быстрая и… — она запнулась, — как бы это сказать... — избегая взгляда Зэвана, она принялась вытирать разводы со стола влажной от чая салфеткой. — Люди умирали на операционном столе, когда я ассистировала, и это совершенно не то же самое, как такая быстрая и… — вновь запнулась, — бескомпромиссная смерть.
— Интересно, а каким ты видишь развитие событий, если бы я не пришел? — наклонив голову, спросил он.
Закинув ногу на ногу, он баюкал бокал, а Лисара невольно засмотрелась на его руки, исписанные шрамами и татуировками, без выпирающих, как у Руда, мышц, но чудовищно сильные.
— Я не обвиняю тебя в убийстве, — подняв взгляд, посмотрела в глаза цвета винного янтаря. — При мне раньше людей не убивали, и нужно как-то осмыслить этот опыт.
— Или можно просто надраться, — пружинисто поднявшись, он принес графин воды и квадратный бутыль с чем-то зеленым.
— Абсент? — узнав запах, переспросила она.
— Ого, а наша скромница-магистр не такая уж и скромница, — развеселился он, ставя на стол две стопки. Порцию Лисары он смешал с водой.
«Скромница? — удивилась девушка, беря стопку. — Я произвожу впечатление скромной особы? Быть может, стоит обновить гардероб?»
Осушив стопку, Лисара иронично скривила губы:
— Напиток художников и поэтов. Легко творить, когда мозги превращаются в кисель.
— Это не доказано.
— Еще пара стопок, и мы пойдем в музей морга, я покажу на натуре.
Зэван клыкасто улыбнулся в ответ и наполнил стопки. Выпив еще, Лисара с прищуром посмотрела на сидящего напротив мужчину, решая, достаточно ли она выпила, чтобы залезть ему в пасть и посчитать клыки. Не показалось же ей, что там было четыре клыка.
— Должна предупредить. Моя доза опьянения очень маленькая, а после я становлюсь невыносимо нудной.
— Отчего это?
— В обычной ситуации из-за того, что нужно следить, как бы друзья чего не учинили, — посмотрев на стопку, девушка развеселилась. — Эй, мы ломаем устоявшуюся традицию!
Засмеявшись, он повторил манипуляции с водой и абсентом. Чувствуя легкое головокружение, Лисара отодвинула стопку.
— Еще рано. Мы ведь не хотим заблевать все это безвкусное великолепие.
Потерев лицо, она посмотрела на противно трезвого Зэвана, которого явно забавляло все это действо.
— Даже дети так быстро не напиваются, — смеясь, он опрокинул в себя стопку абсента и запил коньяком, Лисара скривилась.
Закинув ноги на диван, девушка с удовольствием растянулась на подушках.
— Зэван, а Зэван?
— М?
— Ты кто такой? — отпивая содержимое третьей стопки крохотными глотками, поинтересовалась она.
— А какие есть предположения?
Четвертый бокал улетел, его и не заметили.
Встав, она попыталась обойти стол, запнулась об него и повалилась на диван. Зэван было качнулся, чтобы поймать, но видя, что она сама справляется, остался на месте.
— У тебя не асовские глаза! — заявила она. — Такие я видела у пиросов, но для пиросов ты слишком мелкий и хилый.
— Спасибо, — отсалютовал он бокалом.
— Но сильный! — не унималась Лисара.
Пройдясь по столику, забралась на соседний диван с ногами, бесцеремонно вцепилась в лицо собутыльника и раздвинула пальцами губы.
— А зубы?! Это что за безобразие? Зубы тонкие, как у хищника, как у фрида, но ты не фрид! Как такое возможно?
Наконец высвободив лицо, он несильно отпихнул Лисару и, сделав большой глоток коньяка, прополоскал рот. Укладываясь на диван,
