халатов. И как раз вовремя – с нулевого этажа как раз поднялся еще один человек с металлическим ящиком в руках. Мы с Ядвигой вжались в провонявшие чем-то жгучим и явно ядовитым тряпки, когда человек в комбинезоне проходил мимо нас.
Фух… Вроде не заметил.
«Ящиков немало. Что могло храниться в таком количестве у вас внизу?» – спросил я ментально.
«Понятия не имею. Я редко туда спускалась – моих реактивов там нет. Мне не нужен холод для работы».
А денек-то переставал быть томным.
«Спустимся?»
«Лучше не стоит. Там только один выход и почти негде спрятаться».
«Понял».
Мужик в комбинезоне вернулся вниз, и мы с Ядькой снова озадаченно переглянулись.
«Что будем делать?» – спросила девушка.
«Подождем, посмотрим. Может они что-нибудь сболтнут».
Снизу, со стороны лестницы, снова послышался шум – шорох пластикового комбинезона и шарканье обутых в бахилы ботинок по ступеням. С нулевого этажа и правда тянуло холодом – причем гораздо сильнее, чем с улицы из распахнутой двери. И холод был какой-то… Неестественный. Вполне вероятно, что он поддерживался зачарованными артефактами. С Лабораториума сталось бы.
Человек в комбинезоне почти поднялся, когда белая бахила зацепилась за торчавший из стены выступ, порвалась, и сотрудник споткнулся. Металлический ящик вылетел у него из рук, подлетел на добрый метр и с диким грохотом упал на кафельный пол. Я услышал звук металла и звон разбившегося стекла.
Ядька едва не вскрикнула от неожиданности, но я успел зажать ей рот.
– Проклятье! – выругался мужик в комбинезоне.
Раздвинув висевшие халаты, я осторожно высунулся и взглянул на происходящее. И едва не выругался сам.
От удара защелки ящика распахнулись, и все содержимое вывалилось на пол. Белый кафель был залит чем-то темно-красным – лужа расплывалась и норовила забраться к нам в кладовку.
«Тихо. Не шевелись», - велел я артефакторше.
«Что там?»
«Не знаю. Похоже на кровь».
«В ящиках кровь?»
«Кажется, да. В пробирках».
Сыпля проклятьями, человек в комбинезоне осторожно обошел лужу и направился к выходу.
– Вить, у нас проблемы, – громким шепотом позвал он.
– Чего там?
– Один из контейнеров разбился.
– Дерьмо! Говорил же, что у тебя руки из жопы! Номер контейнера?
– Пятнадцатый.
– Ладно. Сверимся со списками, второй забор сделают. Но тебя, паскуда такая, я прикрывать не буду. Лишишься премии – на себя пеняй. Сюда иди, нужно подготовить список тех, кто был в пятнадцатом…
Мы с Ядвигой вновь переглянулись. Человек в комбинезоне вышел на улицу, и мы высунулись из кладовки. Стараясь не испачкать обувь в крови, я подкрался к контейнеру.
Стекло – тонкое, мелкие осколки. Пробирки. Каждая – с этикеткой. Некоторые остались целыми.
Я потянулся к одной из них, но голос Ядвиги меня остановил:
«Куда голыми руками? Может быть заразно! Хотя бы „Берегиню“ повесь как перчатку»…
Она была права, это я ступил.
«Стой на стреме», - велел я. – «Гляну, что за надписи».
Впрочем, я уже догадывался.
Осторожно подняв защищенной рукой целую пробирку, я прочитал: «А.А. Меншиков 19.03.2004». Взял следующую – надколотую, но с целой биркой – «М.Е. Хилкова 30.12.2003».
А затем взгляд упал на расколотую пробирку: «И.А. фон Штофф 5.05.2004».
Значит, они перевозили кровь, которую взяли у всех нас, когда объявили эпидемию. Но ведь говорили, что образцы уже были проверены. И зачем тогда был нужен второй забор?
«Миш, быстрее! Идет!»
«Ядвига, на кой черт Аудиториуму сдалась кровь первокурсников?»
Девушка не ответила. Я лишь увидел, как она шарахнулась в сторону, увидев тень в дверном проеме.
Петли входной двери внезапно скрипнули. Звук резанул по ушам так, что я скривился и вздрогнул. Стеклянная пробирка выпала у меня из рук.
Твою мать!
Словно в замедленной съемке я видел, как пробитый флакон приближался к полу. И едва успел подставить ладонь, чтобы его поймать.
Фуух…
«Миша! Бегом!» – кричала в моей голове Хруцкая.
Я осторожно положил флакон к остальным и метнулся в сторону кладовки. Каждый шаг мужика в защитном костюме отдавался шорохом, у меня в ушах стучала кровь. Я едва не забыл погасить яркое сияние «Берегини» и в последний момент успел зарыться в грязные халаты.
Неужели пронесло?
«Успел?» – спросила Хруцкая.
«Вроде да. Ты где?»
«Спряталась на другой стороне. За углом».
«Не высовывайся и не шевелись».
Теперь мы оказались в ловушке. Я не знал, могла ли уйти Ядвига, но у меня точно был лишь один выход из кладовки – прямиком к луже, с которой сейчас возился мужик в комбинезоне. Отодвинув ткань, я одним глазом видел, как он тщательно собирал осколки в контейнер, затем закрыл его и понес в машину.
Видимо, заметали следы.
Я подумал было воспользоваться моментом и выбраться, но не успел – мужик слишком быстро вернулся.
«Осторожнее!» – вскрикнула в голове Ядвига.
Человек в комбинезоне направился прямо на меня – в кладовку. Видимо, хотел взять тряпки, чтобы вытереть кровь. Стараясь не шуметь, я зарылся в барахло и замер. Можно было попробовать отвести ему глаза, но это было рискованно. Вдруг при этих сотрудниках были какие-нибудь артефакты, что реагировали на силу? Тогда это бы меня мгновенно выдало.
Нет, нужно просто затихариться.
Я даже не дышал. Увидел руку в белой перчатке – она слепо шарила по халатам. Сдернула парочку с вешалок. Затем шорохи прекратились, и мужик отошел к луже.
«Видишь, что он делает?» – спросил я у Хруцкой.
«Пол моет. Вроде бы. Я не могу сильно высунуться».
«Не рискуй. Ждем».
Каждая минута превращалась для меня в вечность, а этот мужик оказался тем еще педантом. Отошел к машине, вернулся с канистрой воды и принялся тщательно замывать пол.
И раз они так старательно избавлялись от следов крови, значит, очень не хотели… Не хотели чего? Чтобы кто-то выяснил о том, что Аудиториум сохранил нашу кровь у себя? Или что эту кровь куда-то перевозили?
Черт, как же зудели руки влезть ему в голову… Но опасно, слишком опасно.
Покончив с мытьем, незнакомец отнес пустую канистру и тряпки в машину. Миленько, даже грязное барахло с собой увозят… А затем вернулся и совершил еще несколько ходок вниз, чтобы забрать оставшиеся контейнеры.
Мое убежище было рядом с лестницей. Снизу невыносимо тянуло могильным холодом – до такой степени, что я начал дрожать, а яйца едва не свернулись. К тому моменту, как мужик в комбинезоне закончил, я уже продрог настолько, что приходилось придерживать челюсть, чтобы не стучать зубами.
– Все, готово! – таким же громким шепотом объявил носильщик и передал последний ящик
