точечно бить в мое тело в определенной последовательности. Похоже, это вообще были молнии, потому как меня слегка потряхивало, но было очень приятно. Это действие завораживало, но начав следить за ними, я быстро отключился.
В себя я пришел глубокой ночью в своей постели, заботливо укрытый одеялом. Я был один не только в своей комнате, но и во всем крыле, что было отдано мне и моим невестам. С удовольствием потянувшись, я привычно прогнал эфир по телу и оценил его состояние как супер отличное. Я мысленно поблагодарил Рыжика за восхитительный массаж. И тут же мне по связи прилетело сонное «Я вас обожаю» и чмок. Улыбнувшись и в очередной раз удивившись, что эту милую белку за глаза называют Прыгающим Ужасом Академии, я встал и принялся одеваться. Спать больше не хотелось, тело было полно энергии, значит, можно отправляться за крафтовым шмотом. Эли будто ждала меня, тут же нарисовалась рядом, и мы, шагнув в окно, полетели в сторону озера.
Торопиться нам было некуда, ночь длинная, вот и летели мы, неспешно махая крыльями — она в образе дракона, а я — волка с телом орла. Пугая до икоты пролетающую мимо нас живность, мы делились впечатлениями о погоде, о растущем населении мира. В конце сошлись на мнении, что подглядывать нехорошо, но если уж сильно хочется, то можно. Я договорился с ней, что она поставит похожий монитор у меня, при этом скрыв его от чужих глаз. Нет, я не извращенец, просто надо держать руку на пульсе, так сказать. И женская душевая тут абсолютно не причем!
В общем, летели мы часов пять без остановки. Порталом к интересующему нас озеру переместиться было нельзя, потому как аномальная зона, а я хотел лишний раз посмотреть на свой мир с высоты птичьего полета. Сколько в нем еще неизвестного мне находится — не сосчитать. Вот освобожусь и точно устрою себе экскурсию по нему. Весь облажу и всему дам красивые названия, пока не опередили. Карту нарисую, построю всякие домики отдыха, связанные друг с другом порталами. В общем, будет чем заняться.
Так, вот и озеро. Красота. И водичка теплая. Ох, чую, веет тут силушкой богатырской и всяким золотом — брульянтами, спрятанными пиратами на дне водоема. Скинув с себя одежду, я полез... купаться. А чего? Рассвет, легкая дымка, вода как парное молоко. Чего ж не искупаться? И визг Эли, увидевшей меня голым, тоже придавал свой антураж. Да и ладно. Я не стесняюсь, а она уже столько за парнями подглядывала, что ее, по идее, ничем не удивить. Сидит, вон, вся красная и делает вид, что не смотрит в мою сторону. Ну-ну, играй себе в стесняшку, а я пока поплаваю. Потом еще и шашлычок замучу. Идти на подвиги на голодный желудок я точно не собираюсь. Если уж помирать, так сытым.
Упс, а вот на это я не рассчитывал! Стоило мне только погрузиться в воду, как внезапно поднявшийся водоворот затянул меня внутрь...
Под моими ногами сухая земля без капли влаги, надо мной черное небо, мигающее мириадами звезд. Тишина, и лишь ветер холодит распаренное тело. Передо мной стоит человек. Его образ плывет, не давая ухватить детали, вокруг него стоит легкое марево, будто он очень горячий. Я не вижу его лица под низко надвинутым капюшоном, но чувствую его пронизывающий взгляд.
Раздаётся сильный раскат грома, и ветвящаяся молния ударяет между нами, на миг делая мир ярче. Потом еще одна и еще... Они начинают бить беспрерывно, усеивая все вокруг чёрными отметинами. И лишь мы всё так же стоим друг напротив друга, безмолвные и неподвижные.
Практически синхронно кланяемся друг другу.
—ТЫ ДОСТОИН!!! -гремит его голос, и очередная вспышка молнии освещает его лицо. Лицо старого воина, покрытое шрамами. Тяжелые брови нависают над глазами цвета ясного неба.
— Дух Грома? —спрашиваю я.
— Изначальный, Предвечный. Я был, я есть и я буду, пока гремит раскатами небо, пугая живущих под ним. Падут миры, уйдет в забытье Творец, но я буду жить, ибо я суть небо, я и есть оно. Незримо я присутствую в каждом живущем, ибо разве каждый удар сердца не есть гром? А молнии — разве это не чувства — такие же яростные и безудержные? Вы, ходящие тропами неба, как никто должны знать об этом и помнить — мы и есть жизнь. А теперь хватит умных речей. Я знаю, зачем ты здесь, поэтому прими от меня мой дар и мое проклятье вечной жизни.
— Да я как бы и так бессмертен... — что-то мне его слова насчет проклятья не сильно понравились. —Так что согласен только на дар.
— Одно идет за другим, пока еще ты человек, Владислав. Ты поймешь, ты узнаешь. Не сразу, но к тебе придет понимание моих слов. А пока владей и помни — мы есть связь между живыми и мертвыми. Мы приходим с неба молнией, что связывает одним концом небо с землёй, ибо пройдя через зримое воплощение царства разумных она уходит в землю, царство мертвых. Так и ты однажды уйдешь туда, откуда нет возврата. Тогда ты передашь мой дар своему потомку, чтобы он и дальше нес этот груз. Ибо наше проклятье — жить вечно, видя, как гибнут миры, гаснут звезды и растворяются в реке времени те, кто нам дорог. Путь бога — путь одиночества.
С последними словами он рассыпался на миллионы мелких искр, что закружились в веселом хороводе и растаяли в воздухе. И тут на мои плечи обрушилась неимоверная тяжесть. Будто гора упала на них и стала давить к земле. Опять мою голову терзали воспоминания о прошлом. Их было много, очень много. Я чувствовал, как рвутся вены и кровь начинает бить буквально из каждой поры в теле. Мою голову словно ломали на части, и казалось, она начинает увеличиваться. Кости хрустели и размалывались в труху. Но лишь затем, чтобы вновь стать целыми и снова сломаться. Не выдержав нагрузки, я закричал, и мой крик, казалось, разорвал небеса. Мир пошел трещинами, стихии, сорвавшись с цепи, уничтожали саму суть мира. Землю покрыли глубокие разломы, ярко сверкнуло ядро.
Вспышки следовали одна за другой. Я помнил все, я знал все, но это все было обрывочным и стоило мне попытаться зацепиться за что-то, чтобы не сойти с ума, как картинка менялась, и я вновь оказывался в пучине боли.
Нет земли, нет неба, подо мной лишь бесконечный космос и вихрь, что бушует возле
