почувствовал облегчение.
Придерживая его за плечи, девушка села рядом на кровать, с беспокойством вглядываясь в лицо.
– Голова не кружится?
– Нет.
– Чёрных мушек перед глазами нет?
– Нет. Только слабость и кисельные мышцы.
– Это пройдёт. – Бледные до синевы губы тронула слабая улыбка. – Вы потеряли много крови, некоторое количество залилось в лёгкие и залепило бронхи.
– Вы-то как себя чувствуете? – поворачиваясь, он заметил, как Кайт поспешно отодвигается. Судя по тому, как она, покачнувшись, замерла и схватилась за спинку кровати, у неё-то голова кружилась, и, быть может, даже мушки перед глазами летали.
– Кажется, я немного переоценила свои способности.
Запустив руку в карман, она достала свёрнутый платок. Внутри свёртка оказался ограничитель. Дэймос тут же схватился за руку, совсем позабыв о кольце. Некогда потемневший, негнущийся, бесчувственный палец выглядел как и остальные десять. Сжимая и разжимая пальцы, он мысленно порадовался свободе и со вздохом сожаления надел кольцо назад.
– Оно мешало заживлению, пришлось снять. Зэван пытался меня остановить, и я связала его шторами.
Удивлённо подняв брови, Дэймос обернулся к окну. Тяжёлые портьеры лежали кучей на полу.
– Какая жалость, я пропустил всё веселье, – развеселился он.
Кайт робко улыбнулась в ответ и спросила:
– Зачем вы его носите?
– Чтобы оно меня мучало и ослабляло, напоминая, что я выбрал не ту сторону конфликта и доверия мне больше нет, – чувствуя, как покалывает кожу, ответил он. – Если коротко, чтобы выжить.
Едва сочувствие прокралось во взгляд, как Кайт взяла себя в руки. Стёрла с лица виноватое выражение, выпрямилась, сжала кулаки на коленях и, холодно глядя в глаза, произнесла:
– Я хочу всё знать.
– Боюсь, это технически невозможно.
– Не юлите, – строго, словно учительница, одёрнула его девушка. – В пожаре сгорел не только дом, но и вся моя жизнь! – всплеснула она руками, вмиг растеряв всякое самообладание. – Я копаюсь в пепле, и всё, что раньше казалось естественным и правильным, оказывается вывернутым наизнанку.
Она перевела дыхание, а Дэймос откинулся на подушки – украдкой проверил, не драные ли носки – закинул ноги на кровать.
– Десять лет я считала Академию домом, а оказалось, они покрывают эксперименты над людьми. Над Тиш! Она совсем ещё ребёнок! – не в силах усидеть на месте, Кайт заметалась по комнате, гнев придал ей сил. – Тут же, как тараканы, повылезали какие-то Серые, Заклеймённые, этот ваш Серый человек и целый зоопарк из волков, собак, змей и демон ещё знает кого. И самое ужасное, папа ни словом об этом не обмолвился, и я искренне надеюсь, что он выжил в пожаре, потому что у меня к нему серьёзный разговор.
Раскрасневшаяся с раскисшей прической, она, тяжело дыша, плюхнулась на кровать и выжидающе посмотрела на Дэймоса.
– Я хочу знать, какого демона тут творится, – чеканя каждое слово, произнесла Кайт, словно ожидая отказа, готовая продолжить бой. – После я расскажу, что папа сделал с вами.
Всё происходящее может оказаться многоуровневой интригой Чёрного волка, и если это так, то союзница в лице его дочери может пригодиться. Александр пожалеет, что низвёл Дэймоса до пешки.
– Хорошо, – согласился он.
– У меня есть условие, – предупредил Дэймос.
Кайт нервно завозилась на кровати и, сбросив туфли, забралась на одеяло с ногами.
– Чего вы хотите? – напряжённо спросила она.
– Чтобы вы не отказывали мне от дома и пускали на кухню.
В комнате стало тихо. Подавшаяся было вперёд девушка замерла, пытаясь осознать услышанное. Покачала головой, на мгновение зажмурилась и переспросила:
– Простите, что?!
– Мне нравится готовить, но в доме, где я снимаю комнату, общая кухня и одна печь на всех.
– Комнату? – растерянно переспросила она, утратив нить разговора.
– Да, на кухне постоянно толпа, то тряпки кипятят, то свою вонючую капусту варят, жарят, я не знаю, но пахнет так, словно травят тараканов, – покачал головой Дэймос. – Хотя, стоит признать, тараканов у нас нет.
– Подождите, – покачала она головой – я слышала, вы живёте в огромных апартаментах и имеете несколько запасных квартир по всему городу.
– Такие квартиры действительно имеются для нужд, о которых с леди не говорят, а живу я в двух комнатах за городом в огромном особняке, бывшем посольстве, – видя её удивление, пояснил: – Зачем мне одному апартаменты? Я дома только ночую, и то не всегда.
– Ладно, ладно, приходите готовьте, – замахала она руками и, заразившись его настроением, добавила: – но знайте, я вас немного ненавижу.
– За что?
– За то, что у вас пироги получаются идеальными и красивыми, как на картинке.
Дэймос улыбнулся. Подумал и пересел поближе, говорить он собирался тихо. Девушка вмиг напряглась.
– Всей картины не знает никто, но ближе всего к ней приблизился ваш отец. Есть некая полумифическая личность, зовущаяся Серым человеком. – Кайт нахмурилась, похоже, тон повествования ей не нравился, но менять что-то Дэймос не собирался. – Он считает, что у асов нет шансов на выживание, и без его помощи они канут в бытие, как прочие людские расы, вымершие от болезней или истреблённые сидами и лэртами.
Выпрямившись, она немного отстранилась, отвоёвывая побольше личного пространства, но едва он вновь заговорил, наклонилась ближе. Пусть те, кто сидит в тайных комнатках за стенами, прижимаются к дырам в попытках что-то расслышать.
– Потому он задумал помочь асам выжить, переняв все самые лучшие черты своих конкурентов.
– Я бы сказала, это невозможно, – осторожно произнесла она, придвигаясь ближе. – У лэрта и, допустим, фрида не может быть потомства, они несовместимы, как кошки и собаки.
– Но?
– Но я видела Зэвана. До сих пор не могу понять, что он такое.
– А купированный обрубок хвоста видели?
– Угу, – её передёрнуло. – В Зэване смешались черты фрида и пироса, признаться честно, я не понимаю, как это возможно.
– Так же, как возможно жизнеспособное потомство от лошадей и квергов. Первые смирные травоядные, а вторые могу копытами забить лося, дождаться, когда туша протухнет, отбить её у медведя и сожрать, а в останках изваляться.
Отпрянув, она побледнела.
– Папа?..
– Да, он был один из тех, кто добился успехов на поприще скрещивания видов, – растеряв балагурство, кивнул он, следя за собеседницей, пытаясь понять, что творится у неё в голове. – На данный момент его опыты были и остаются самыми успешными. Раньше до совершеннолетия доживало примерно трое из двадцати, а с его исследованиями девятнадцать из двадцати.
Она открыла рот, словно хотела что-то сказать, но передумала и с растерянным видом вцепилась в рукав платья, нервно теребя край.
– То, что получившиеся экземпляры стали доживать до зрелости, тоже его заслуга, – пожал плечами Дэймос. – Но тогда их стало слишком много. Другой талантливый подручный Серого
