Ржевский ведун 2 - Titus

— И стоило того? Сейчас сидишь весь зелёный, а нам лететь почти сутки.

— Стоило, Ксюш. Сон — для слабаков. На том свете выспимся, — я закрыл глаза и откинулся в кресле. Самолёт, наконец, взлетел, и я решил вздремнуть.

В голове крутились слова песни люберецких пацанов, услышанные в такси:

После песни на «Нашем радио» пошёл блок новостей, в котором говорилось об уничтожении крупного отряда боевиков в Аргунском ущелье.

— Додавливают боевиков, — парень-таксист немногим старше меня не удержался от разговора. — Я в Кяхте служил на границе с Монголией. Два года. Спокойно. Только климат плохой. Стоит порезаться, очень долго заживает. А запустишь рану, туши свет — гнить заживо начинаешь. На Кавказе климат лучше. Я бы там служил, если бы был выбор.

— Там стреляют, убить могут, — хмыкнул я.

— А ты служил?

— Да так, совсем немного. Писарем при штабе. За генерала сочинения писал.

— А, тыловик, значит, — таксист потерял ко мне интерес, и я не стал поддерживать разговор. Только ехал и улыбался в окно — настроение, несмотря на тяжёлую голову, было отличным.

С этими воспоминаниями я и уснул без сновидений. Проспал до самого приземления в Мадриде.

Спустя двадцать часов после начала путешествия мы были в Сантьяго. Аэропорт встретил нас суетой, запахом керосина и сухим жарким воздухом — бетон за день нагрелся и отдавал тепло. Пока доехали на автобусах от самолёта до кондиционированной прохлады аэропорта, успели вспотеть. Здесь самое начало осени, которая не чувствуется. Январь и февраль в Чили традиционно самые жаркие месяцы, март тоже вполне ещё лето. Но горы дают о себе знать — днём до тридцати градусов, а ночью холодно от десяти до пятнадцати по Цельсию.

Быстро прошли паспортный контроль, получили багаж и нашли коренастого пожилого мужичка-метиса, стоявшего с табличкой «Mr. Petrov» на выходе из терминала. Водитель ни в русском, ни в английском, коротко пообщались на испанском, насколько хватило словарного запаса, загрузились, едем. На небе ни облачка, позади белоснежные пики Анд. Солнце, тепло, глазеем по сторонам через открытые окна на непривычную архитектуру и автомобили. Много старых американских грузовиков на бензине и жёлтых школьных автобусов, служащих здесь обычными автобусами. В целом чистенько, но бедновато. Темнокожие люди за рулём недорогих малолитражных автомобилей — всё окружающее нас пока является экзотикой.

— Серёж, может, стоило здесь часть денег снять? Неизвестно, какие в курортном городке банки, — озаботилась Ксюша. Мы сидели вместе на заднем сидении и могли тихо переговариваться.

— В смысле, зачем снимать? — не понял вопроса.

— Ну, как же? Денег на закупку материалов понадобится много. А через банкоматы снимать — муторно и долго.

— Я и не планировал через банкоматы. Всё здесь, — я похлопал по своему рюкзачку, с которым не расставался всю дорогу.

— Как, здесь? Ты что, с собой провёз лям без всякой таможни? А если бы нашли?!? — Ксюша вспомнила, как я со спокойным выражением лица прошёл с ней по зелёному коридору, и с опозданием испугалась. У меня был рюкзак, у ней — сумка и пакет из дьюти-фри с ликёром. Мы в обычной дорожной одежде, и опытный взгляд таможенника на нас не задержался.

— Если бы нашли, откупился, — отмахнулся я. На самом деле риск был минимален. Недаром в народе ходят анекдоты про таможню. Сейчас услуга провоза незадекларированной налички стоит от десяти до двадцати процентов. Впрочем, с нашей таможней возможны разные варианты, но я был уверен, что договорюсь, если тормознут. Дальше было просто: в Евросоюзе в транзитной зоне таможенного досмотра нет, а в Чили ввоз и вывоз валюты не ограничен. Надо только декларировать суммы свыше десяти тысяч долларов, что я и сделал при въезде. Таможенник удивился, но вида не подал и поставил штамп на мою декларацию. Видимо, я уже не первый такой.

Доехали до отеля Бест Вестерн, на закате. Взяли разные номера. Ксюша, правда, предложила опять взять сьют на двоих для экономии, но я был против — хотел поэкспериментировать, да и оплачены уже были два стандартных номера через букинг. Поужинали в ресторанчике при гостинице и разошлись отдыхать.

Сел в кресло напротив выключенного телевизора. Голова уже не болит, силы должны были накопиться, и я сосредоточился, представляя фотографию подполковника Евтюхина. Далековато я забрался, ну а вдруг? Я тренируюсь, должен был стать сильнее…

В темноте возник длинный туннель, и меня затянуло в тёмное казённое помещение. Белый кафель на стенах, железные кровати с бельём, из коридора тускло светит ночник — в европейской части России раннее утро. Перебинтованный Марк Евтюхин спит. Слава Богу, живой. У меня отлегло от сердца, и я вывалился обратно к себе в номер. Вот теперь и мне можно спокойно уснуть, не опасаясь кошмаров.

Молодой пират подходит к капитану Флинту и говорит:

— Капитан, мне подбросили голубую метку. Я знаю, что черная метка означает, что меня скоро убьют, но что означает голубая — не знаю?!

— Тоже ничего хорошего, — ответил Флинт.

* * *

Через два дня мы приехали на разведку в ближайший город-порт Вальпараисо. Нам хватило прогулок по набережной, чтобы понять — курортный городок Винья-дель-Мар, он для спокойной размеренной жизни, а не для наших целей. В самом деле, где лучше приобретать склад для строительных материалов? В крупнейшем порту страны или в курортном городке с красивым променадом и пляжами? Вопрос риторический.

Вальпараисо — это не просто бывший испанский порт, находящийся на одной широте с островом Робинзона Крузо, это история. С этого места началось завоевание южной части Латинской Америки конкистадорами. До постройки Панамского канала — это был крупнейший порт Южной Америки. Город с непростой судьбой. В 16–17 веках его неоднократно грабили английские и голландские пираты, выгребая очередную партию пришедшего из Перу золота. В 1973 году здесь произошёл военный переворот Аугусто Пиночета, который родился в этом городе. Здесь же, кроме крупнейшего порта страны, находится главная военно-морская база Чили — целых четыре военных корабля стоят у вынесенного в океан мола, используемого в качестве причала.

Население города едва не