Лучший способ спрятаться - Екатерина Майская

Меня напоили чаем с булочками. Ребята с места будущего возможного преступления еще не вернулись. Либо что-то нашли, либо ничего не нашли и обыскивают все по второму разу. Что лучше — не знаю.

Сегодня у меня слегка рваный день получился, но работа-то никуда не делась, поэтому прождав указанные мне полчаса, я рванула в приемную. Хотя, чего было больше: желания поработать или нежелания отвечать на вопросы Миланы — не знаю.

А вопросы были заковыристые. Развивая мысль о том, почему я вижу события, связанные с графом Вяземским, она с настойчивостью и прямолинейностью патологоанатома пыталась вывести меня на то, что я сама чувствую по отношению к нему. Её не устроила высказанная мной, а точнее — Василием Васильевичем когда-то, теория о смешении крови. Что на все это повлияло попадание крови с руки Вяземского в мой, сейчас уже заживший, шрам. Милана считала, что такое возможно только при очень сильной эмоциональной привязанности и, на основании этого, она уговаривала меня не влюбляться в этот «айсберг».

В общем, после третьего повторения одной и той же мысли только другими словами, я просто сбежала. Сверкая пятками. На ратные подвиги. То есть на рабочее место.

В приемную я просто влетела и поняла, что надо было сначала хотя бы позвонить. Да, за моим столом сидел Аскольд, а в кресле для посетителей мой неудачливый ухажёр и несостоявшийся жених — Никки.

— Ариадна, это ты?

Вот почему я не позвонила! Только тебя мне сейчас не хватало!

— Вы не ошиблись, меня действительно зовут Ариадна. Но вы меня не знаете.

— Как это — не знаю?

— Никки, помнишь твой разговор с матерью, в котором она уговаривал тебя опозорить меня, чтобы я потом вышла за тебя замуж? А тот разговор с дядей, в котором он тебя учил, что любовница не мешает крепкому браку? Мне еще перечислять?

— Откуда ты знаешь про это?

— К сожалению, для вашей замечательной семьи, я много чего знаю. И граф Вяземский об этом тоже узнает, если ты сейчас же не забудешь, что меня здесь видел. Кому поверят: урожденной графине Чернышевой или внебрачному сыну барона Венюкова, воспитывавшемуся в детском доме и воровавшему еду на рынке?

— Откуда ты знаешь про …?

— Никки, ты хочешь, чтобы я тебе все свои секреты раскрыла? Скажем так, я знаю одного человека, который знал тебя в твои сложные времена.

— Именно поэтому не хотела за меня замуж? Слишком не родовитый?

— Перестань, Никки. Я не хочу замуж за человека, который был готов на насилие…

— Я не был готов! Я не хотел!

— Докажи, что не хотел мне зла. Забудь о моем существовании.

Повернулась к ошарашенному Аскольду. Нет, для посторонних он сейчас выглядел спокойным и хладнокровным, но я-то его знала и видела, что он не просто удивлен.

— Нам надо поговорить. Я подожду тебя в зале для тренировок. Хорошо?

— Хорошо.

А теперь, гордо подняв голову как настоящая урожденная Чернышева-Бельская (а я она и есть), выходим в коридор. Видеть еще и опекуна, а я догадываюсь, что именно он сейчас в кабинете графа Вяземского — не хочется абсолютно.

Что за день сегодня?! И когда он кончится?!

* * *

Тренировочный зал был пуст. Но сил, чтобы тренироваться у меня все равно не было. Бехерев еще не вернулся в свою вотчину, поэтому я тихо уселась на низенькую скамеечку, которую использовали при различных упражнениях и уперевшись спиной в стену, вытянула ноги и закрыла глаза.

Спать не хотелось, но и открывать глаза — тоже.

— Рилли, не знаешь, как я до магического истощения докатилась?

«Знаю, конечно».

— И?

«Ты на Вяземского защиту рода поставила».

— Я?

Ничего себе открытия… Я просто не умею это делать! Не знаю — как!

«На Вяземского поставила, а на себя — забыла. Пришлось растянуть».

Одна маленькая, просто малюсенькая мелочь: КАК?

— Рилли, я не умею!

«А что тут уметь? Когда есть я и родовой артефакт. Достаточно сильного желания».

Твою ж …

Как неудобно получилось…

А что Вяземский подумает на мое самоуправство? Защита — это, конечно не плохо, но то, что она родовая кое о чем говорит… Приняла в род и даже мнения не спросила. Обнаглела совсем… Боюсь пора готовить убежище: подальше и поглубже. Ярослав — не Венюков, найдет где угодно…

* * *

Пока я занималась самоедством в попытках представить, что меня теперь ожидает после встречи опекуна и Вяземского, и после того, как Вяземский узнает, что чисто магически количество родственников у него увеличилось, в пустом зале послышались шаги. Глаза-таки пришлось открывать.

— Привет, Аскольд. Присаживайся, — и я похлопала по скамейке рядом. Когда сидишь разница в росте (Аскольд выше меня на целую голову) уже не кажется такой большой.

— Привет, Ариадна. Что случилось, что ты так сильно хотела меня видеть?

— Про тебя ходят разные слухи.

— Сама знаешь: слухи — это всего лишь слухи.

— Да, но ты мой друг, поэтому я хочу знать, что из этого правда.

— И что интересное тебя про меня рассказали?

— Что ты вчера в баре напился и буянил, что ребятам пришлось доставлять тебя домой, а Василию Васильевичу поить тебя своим фирменным опохмелином, что ты поссорился с Вяземским и подумываешь переводится в другую службу…

— Всего-то? Немного… А родину я еще не предал? Или женился? А то вдруг, а я не в курсе… А так — хоть познакомлюсь.

— Про это не слышала. Что происходит, Аскольд?

— К тебе это не имеет никакого отношения и никак тебя не касается.

— Не имеет? Давай проверим. Руку дай.

— Зачем?

Аскольд резко убрал руки из зоны моего доступа. Еще чуть-чуть и за спину спрячет.

— Ну что ты как маленький! Не укушу.

— Была бы ты оборотницей, версия про укус меня бы устроила.

Но руку все же протянул.

«Кабинет Вяземского. Стою перед столом за плечом у Аскольда.

— Встретишь на входе, приведешь в приемную. Он не должен видеть Ариадну.

— А если он будет не один?

— У меня в кабинете он должен быть один. Остальных — оставишь в приемной. И еще…

— Да?

— Пока все не закончится, держись от Ариадны подальше. Не хочу, чтобы ей заинтересовался кто-то еще и по твоему вопросу. Она и так привлекает слишком много внимания.

— А когда все закончится? Потом?

— Что потом?

— Можно будет держатся к ней не подальше?

— Потом — суп с котом. Дожить сначала надо до «потом». Иди уже».

Быстрое видение.

— Знаешь,