обессиленным голосом, и начала подниматься с пола.
Под потуги сестры, Елена так же, но более резво вскочила со стула, после чего они обе устало повалились обратно на свои места.
— Ладно, я всё, — скривилась Настя, потирая через разорванный подол голое бедро, на котором красовалось огромное красное пятно от удара, и уже сейчас норовило принять тёмно лиловый цвет синяка. — Ты мне ногу отбила дурёха. Я встать нормально не могу. Дерешься как мужланка.
— А ты как девчонка, — улыбнулась, ехидно скривившись Елена. — Только и можешь, что одежду рвать, да в волосы вцепляться. Срамота да и только.
— Я может, открою тебе глаза. Но я и есть девчонка, — Засмеялась Анастасия. — А вот ты совсем не женственна. И где ты только такому нахваталась. Как стоять то теперь?
— Это сестра лоу-кик или по-другому гэдан маваси-гири. — Тоном учителя протянула Лена.
— Даже думать не буду, что это такое. Надо было тебя на балет отдать, когда была возможность, чтоб ногами как тараном не махала сейчас. — Фыркнула Настя.
— Так ты от него меня и отмазала, — засмеялась Елена, и сквозь смех протянула. — Теперь не жалуйся, а терпи.
— Как мне не жаловаться? Я встать не могу. Иди сюда и помоги мне подняться. — Облокотилась на руки за спиной Настя.
Елена встала и, поправив растрёпанные, словно гнездо волосы, подошла к сестре, после чего помогла ей подняться. А через пару секунд они повалились на перекосившийся, на одну сторону рваный диван.
— Знаешь, — поджала губы Лена. — Я и в правду не хочу быть главой рода. Я просто тебя хотела позлить. Вот и говорила так. Ты же меня всё время пока мы были в ссылке, поддерживала, хоть и своеобразно. А как нас вернуть решили, тебя, словно подменили. Вот и я взбеленилась.
Настя по-доброму посмотрела на сестру, и сдула вновь упавшие спутанные и сырые пряди волос с лица в сторону.
— Я просто хотела, чтобы ты была подальше от всей этой политики и прочего, — выдохнула тяжело Настя. — Да и чего греха таить, — толкнула она слегка в плечо Елену. — Я же с детства знала, что это место моё. Готовилась к этому. Слушая бабушкины рассказы о былом величии нашей семьи, я хотела вернуть его. Как первая женщина ставшая главой рода. Нас же с тобой двое, братьев то нет. Ты да я. А тут всё вот так закрутилось. Сначала этот Оражен планы поломал, вернуть отнятое у нашей семьи. Потом оказалось, что вернутся в общество, это не триумф, и нас больно никто и не ждал. В общем, все кобыле под хвост.
— А тебе оно надо вообще? — посмотрела на сестру Лена. — Можно же и без возврата утерянного, вести род к процветанию. А так все только и будут говорить, что задарма досталось. Да шушукаться за спинами. Мол, только через свадьбу вернула часть былого имущества. Да шестнадцать лет прошло. Оно уже давным-давно не наше.
— Оно было наше Лен. А про то, что я буду в дальнейшем женой Решкина-Флинфхофа речи не шло. Заболею, занедужу, а потом пошлю его к чертям, или он занедужит. Нам надо сейчас в светскую жизнь вливаться, хотя бы первое время. А пока я этим занимаюсь, тебя больно-то не будут трогать. Или ты забыла, что на самом деле тебе не семнадцать, а восемнадцать стукнет через два дня. Бабушка же специально так сделала, чтобы на тебя больно-то внимания не обращали, а ты, если что могла связи наладить с младшим поколением аристократов, что ты успешно не делала все полгода. Благо ты из-за своей бывшей болезни, и в правду выглядишь как малявка шестнадцатилетняя. Да и ведёшь себя подобающе. Хотя и обращение к тебе было такое же. Ну и как тебе вкус взрослой жизни?
— Горькая, — толкнула плечом сестру Лена. — Как оправдываться будем? — Обвела взглядом разгромленную комнату Елена.
— Скажем, что помирились и всё выяснили, — поджала губы Настя. — Крику, конечно, будет много, но думаю, мы это переживём. Ты лучше расскажи, кто тебе помог, и научил так драться, я ведь до сих пор ногу не чувствую практически.
— А почему ты думаешь, что меня кто-то учил?
Настя посмотрела на сестру, саркастически улыбнувшись, и произнесла:
— Ты с роду драться не умела, а умела только реветь. Дома тебя никто не учил. Твой недуг считался неизлечимым, и прости, на гения ты не тянешь.
— Прости. — Виновато улыбнулась Лена сестре.
— Решила до последнего скрывать его личность. Он красивый да? — Засмеялась Настя, смотря, как непонимающе и растерянно на неё начинала смотреть Елена.
— Что? Как ты? — Затараторила младшая сестра.
— Да у тебя на лице всё было написано, — хохотнула девушка, — Он тебе нравится Лен. Что он попросил у тебя за такую непомерную помощь? — Стала вновь собранной Анастасия.
— Ничего. Он ничего не просил взамен. — Скромно и тепло улыбнулась уголками губ Лена, смотря на старшую сестру.
Настя удивлённо подняла брови и, скривила губы на один бок, слегка прикусывая при этом нижнюю губу.
— Может он, выжидает, и потом попросит?
— Нет. Не попросит, — выдохнула Елена. — Он не такой человек, чтобы забирать свои слова назад.
— Ну, для нас это хорошо. Однако, надо больше быть осторожными с теми, кто ничего не просит. Чёрт их знает, что творится у них на уме, — слегка шипя, потёрла Настя бедро, на котором уже красовалось огромное фиолетовое пятно синяка. — А он видно очень искусен в боевом ремесле, да и учитель из него хоть куда. Если он тебя так выучил, и непонятно как вылечил. Он явно за рамками обычных аристократов. Насколько он силён и искусен?
Лена поджала губы и, посмотрев в потолок с которого большим куском отлетела отсыревшая штукатурка, и упала в метре от них.
— Я не знаю. Однажды он сказал, что я только в начале, как и он сам. Однако иногда мне кажется, что его мастерство и познания выходят за рамки человеческого понимания.
Я сидел в кресле и смотрел на
