Сделав первые «открытия», Алексей двинулся вдоль стен, надеясь найти хоть что-то, что могло бы пролить свет на таинственных строителей и обитателей этого чудного места. Дойдя таким образом до угла, он обнаружил полку с иконами, потемневшими от старости, но тем не менее опять-таки абсолютно чистыми от пыли. Там же нашлась и лампадка. Тронув ее рукой, Леша с удивлением уловил, что внутри плещется масло! Может, показалось? Пошарив в «разгрузке», Леша достал спички. А ну-ка! Огонек затеплился, едва он поднес к лампадному фитилю зажженную спичку. Странным образом этот невеликий огонек осветил практически все помещение. На еще одной полке, расположенной ниже той, где стояли иконы, обнаружилась связка свечей, явно церковных, и курильница для ладана. Вот это удача! Пошарив на полке еще, Алексей нащупал стопку книг. Библия, молитвослов… О, а это что? Приглядевшись к брошюрке из давно пожелтевшей бумаги, Леша чуть не охнул. В принципе, ничего экстраординарного – буквы на обложке складывались в привычное: «Церковный календарь за…» Какой-какой год?! Тысяча девятьсот… Тринадцатый?! Теперь понятно, что именно сразу резануло глаз – буквы-то… того… дореволюционные. Вот эта – точно «ять». А названия остальных, давно покинувших алфавит, Алексей и не знал никогда.
Стоп, стоп… Кто же жил здесь – без малого столетие назад?! Кто возвел эту избу, кто творил в ней молитвенный подвиг? Судя по всему, некто ушедший от мира в отшельничество, искавший покоя и уединения для служения Господу и нашедший их именно здесь. Кто же он был – этот неведомый подвижник? Молил ли он Бога о прощении своих грехов, или просил спасения для всего мира, как раз в те годы неумолимо катившегося к краю кровавой пропасти?
Алексея ощутимо проняло холодом – словно из распахнувшейся перед ним таинственной бездны времен дохнуло самой Вечностью. Но ощущение это было мимолетным – снова вернулось чувство мира и светлого покоя, пришедшее с той минуты, как он затеплил лампаду перед святыми образами. Велика же была молитвенная сила того, кто провел здесь в отшельничестве неведомо сколько лет! Вот что сохранило нетленным приют подвижника – накопленная его духовными трудами святая благодать! Ну, пусть теперь попробует сунуться вражья стая!
Вот недаром же говорят – «не поминай»… Тем более – к ночи и в ночи. Стоило Леше подумать о том, что преследователи куда-то запропали, как с улицы раздался многоголосый вой. Но сколько же в этом вое было разочарования и страха! А злоба, рвавшая глотки серой нечисти, была злобой бессилия. Перед тем как запереть двери, Алексей щедро окропил порог и пространство перед ними освященной водой. Но теперь-то понятно было, что даже не сделай он этого, ни один оборотень не сунулся бы к избушке и близко. Не по зубам, в буквальном смысле – не по зубам! Вот теперь, похоже, есть все шансы дождаться подмоги. Эх, знать бы еще, где она – подмога эта…
…Такого скопления мощных внедорожников на обочине самой обычной загородной дороги местные жители не припомнили бы с бандитских девяностых годов. Тогда именно подобным автотранспортом, разве что куда более новым и дорогим, предпочитали пользоваться те, кто на лоне природы устраивал не пикнички с шашлычками, а разнообразные «стрелки» и тому подобные уголовные сходняки. Вот только на бандитов столпившиеся возле джипов люди ну никак не походили. Да ну, какие бандиты, скажете тоже! Вон те двое – точно священники! О, а вот еще один! Да и остальные присутствующие, все как на подбор крепкие и плечистые ребята, смахивали никак не на представителей криминального мира, а, скорее, на вечный их кошмар и ужас – спецназовцев «при исполнении». Вот только что за спецназ? Ни погон, ни шевронов, ни вообще каких-либо опознавательных знаков на их черной форме не наблюдалось. Вот так сочетание – батюшки да со спецназерами! Да и что им вообще понадобилось тут, в глуши да на ночь глядя?! Чудные дела…
Наверняка именно такие или очень похожие мысли одолевали водителей машин, изредка проезжавших по шоссе, уходившему в сторону лесов, на восток от Чернигова. Впрочем, собравшимся на обочине людям было на данный момент совершенно все равно, кто и что о них думает. Потому хотя бы, что в дорогу ночной порой их погнала не блажь, не прихоть, а ой какие серьезные проблемы.
– Ну, что там, Гриша?! – отец Михаил страдальчески поморщился, пытаясь размять спину. За целый день сидения в машине мышцы затекли и ныли немилосердно. – Есть что-нибудь?
– Да ничего нету, батюшка! – брат Георгий в сердцах швырнул ни в чем не повинную мобильную трубку, по которой закончил говорить буквально только что, куда-то в салон машины. – Без толку это все! Ничего нового – в последний раз Лешину машину зафиксировали камеры на посту ГАИ на этом вот самом шоссе. А дальше – как в воду… Куда ехать, где искать?! Отсюда по лесам да полям сто дорог расходится, а нам одна нужна, но правильная. Только где она? И жив ли еще Алексей? Вы бы, батюшка, помолились еще, а?
– Молюсь я, Гриша, молюсь неустанно. Жив Алеша, это я чувствую, хотя и в беде, в опасности большой. Почувствовать бы еще, куда его занесла нелегкая. Вот только не дает мне, грешному, пока Господь ни вразумления, ни подсказки.
– Заплутали, никак, православные!? – раздавшийся за спинами спокойный голос заставил обернуться всех присутствующих. Невысокого роста старичок в какого-то странного покроя одежде стоял у близкой кромки леса и с улыбкой глядел на оторопевшие лица застывших столбами священников и братьев. Откуда он вообще взялся!? Отец Михаил твердо был уверен, что еще секунду назад рядом никого постороннего и близко не было. А Георгий и вовсе бы голову прозакладывал за то, что ни единой живой души, кроме них самих, не имелось в радиусе как минимум метров двухсот.
– Поспешать бы вам надо, воины! Брата вашего меньшого я пока надежно укрыл, да уж больно много нечисти к нему сейчас стремится. Негоже будет, если они место благое опоганят. Один он никак не сдюжит, а вы, коли поторопитесь, и его спасете, и нечистых погоните оттуда, где им и мига краткого быть не след. Собирайтесь, воины, а я путь укажу…
Старик, закончив говорить, неспешно двинулся от леса к дороге. До отца Михаила дошло первого… Хотя нет. Чуть раньше, чем у него, смутная догадка мелькнула у Георгия. В то самое мгновение, когда он увидел, что под ногами таинственного незнакомца, движущегося к ним, не сминается при ходьбе ни единая травинка. А очертания его фигуры окутывает мягкий, едва различимый даже в темноте свет… Но понял истину – не разумом, но душой, все-таки священник. Сделав несколько шагов навстречу идущему, он опустился на колени и попросил:
– Благословите!
– Бог благословит! – подошедший старец на какое-тот время застыл, словно погрузившись в какие-то свои мысли. Или вглядываясь пристально в нечто, видимое и ведомое только ему одному. – Ох, и темная сила противу вас грядет, ох, и страшная! Как же вы допустили такое, воины, на земле нашей святой?
Отец Михаил молчал. Ну, не начинать же объяснять явившемуся из иных, далеких времен чудесному старцу, как изменился мир, насколько стал причудливей и сложней. Хотя… Мир всегда сложен. Правда – проста. Священник ниже склонил голову, словно принимая на себя вину за творящиеся вокруг неправды и непотребства.
– Да что я такое говорю?! – старик, словно очнувшись, покачал головою. – Не мне, многогрешному, судить вас. Да и кого угодно – не мне судить. Несть числа злу и горю, на этой земле творившемуся, а близятся беда и зло еще большие. Книг черных берегитесь, лжи черной опасайтесь! Страшитесь дней, когда пламя адское воспылает под небом Божьим посреди святого града! Духом и верой укрепитесь, ибо в те дни и решится судьба нашей земли. И не кому-то за нее на смертный бой идти, а вам, братья…
Внимая словам пророчествующего, отец Михаил смотрел на него во все глаза. И не смог удержать рвущийся с губ вопрос:
– Кто ты? Как звать тебя, святой старец?
– А никак не звать… И никакой я не святой, Боже, упаси… Раб божий, грешник великий. Гордыней душу свою едва не загубил, смирением спасся. Для каждого из нас у Господа – своя дорога. И вам на свою пора возвращаться. Глаза закрой и внемли мне!
Старец шагнул вперед и осенил коленопреклоненного священника широким крестным знамением… Когда отец Михаил открыл глаза, рядом уже никого не было – за исключением истово молящихся братьев и батюшек. Легко поднявшись в полный рост, отец Михаил почувствовал себя словно бы помолодевшим лет на двадцать. Голос его взлетел до высот, которыми молодой офицер-спецназовец отдавал команды своим бойцам, ведя их на штурм неприступных горных вершин, огрызавшихся автоматными очередями:
– Братия! С нами Бог и Крестная сила! По машинам, в колонну – за мной! С Богом – вперед!
– Ну вот, заодно и молодость вспомню, – кышнув с водительского места головного джипа кого-то из молодых братьев, священник запустил двигатель, – а где тут у нас, Георгий, полный привод включается, если что? Чую, понадобится.
