крик, только на этот раз это был крик мужчины.
Я моргнула, развернулась и уставилась в залитую лунным светом ночь, когда две фигуры сцепились на мосту.
– Где она, мерзкое ты чудовище?
Голос Доминика был ледяным, выводя меня из замешательства. Я, спотыкаясь, направилась к ним, пытаясь заговорить, но обнаружила, что мой голос пропал от пережитых шока и страха.
Стонущий Энтони лежал на спине, рука сжимала его горло.
– Я даю тебе последний шанс ответить, прежде чем вырву твое еще бьющееся сердце из груди.
– Она пыталась убежать. Я остановил ее. Ты должен быть рад, что я не позволил этим волкам разорвать ее на куски, – сумел прошипеть Граф.
– О-он лжет! – крикнула я, наконец обретя дар речи, и, спотыкаясь, направилась к ним. – Я вышла на прогулку, а он загнал меня в угол и попытался перетащить через мост.
Доминик повернулся и замер, увидев меня.
– С тобой все в порядке? – с беспокойством спросил он.
– Да, – заверила я его, сердце пропустило удар при виде неприкрытых эмоций на его лице. Лунный свет отразился от серебряного лезвия – Энтони удалось выхватить кинжал из-за голенища сапога.
– Осторожно! – закричала я, в ужасе наблюдая за тем, как клинок подбирался к сердцу Доминика. Вняв моему предупреждению, он обернулся в последнюю секунду, и клинок Энтони вонзился в его мускулистое плечо.
Звук трескающихся костей эхом разнесся в ночи, как и рыдания Энтони. Рука, что раньше держала кинжал, теперь висела на одной лишь рваной плоти, кость переломилась надвое.
– Твой брат оторвет тебе голову за это! – всхлипывал он, слезы текли по его лицу. – Эта девчонка тебя не стоит!
Я моргнула. В голосе Энтони послышалась ревность. Понимал ли Доминик, что именно она двигала Энтони? Не влечение ко мне, а влечение к Доминику.
Доминик, казалось, ничего не заметил.
– Да, уверен, если от тебя что-нибудь останется, он так и поступит. Потому что ты один из его людей, верно? Давай-ка посмотрим, что он будет делать, потеряв одного из своих приспешников.
Доминик крепче сжал руку на шее Энтони, и его глаза выпучились.
– Думаешь, избавившись от меня, ты покончишь со своими проблемами? – прохрипел он. – Есть еще с полдюжины таких, как я, и ты ни за что не узнаешь, кто остальные.
– Превосходно. Тогда назови их, или твоя смерть будет настолько медленной и мучительной, насколько я смогу обещать, – парировал Доминик, угрожающе дотягиваясь до неповрежденной руки Энтони.
– В этом-то и прелесть, не правда ли? – Энтони ответил сдавленным смешком, граничащим с истерикой. – Я не знаю. Никто из нас не знает. Эдмунд стирает эту часть из нашей памяти после каждой встречи, чтобы мы не могли предать друг друга. Хорошая задумка, верно?
– Можешь оставить ее при себе, потому что теперь ты мне больше не нужен, – выдавил Доминик.
Секунду спустя раздался странный булькающий звук, и я, ахнув, отвернулась. Я поняла, что все кончено, когда звук ударов ног Энтони по каменному мосту затих. Вскоре последовал всплеск двух кусков мяса, упавших в воду. Доминик обезглавил его голыми руками.
Меня все еще трясло, когда я почувствовала руку на своем плече.
– Сиенна, все в порядке. Мне… мне нужно знать, он навредил тебе? – спросил Доминик сквозь стиснутые зубы, приподнимая мой подбородок, чтобы встретиться взглядами.
Я уставилась на него, все еще пошатываясь, пока он искал ответ в выражении моего лица.
– Он прикасался к тебе? – спросил он более настойчиво.
– Нет… не в том смысле, который ты имеешь в виду, – ответила я, отдергивая руку, когда услышала хрип и фырканье.
Будь я проклята! Хавок еще жива.
Я бросилась к лошади, лежавшей в тени, и опустилась рядом с ней на колени. Ее дыхание прерывисто входило в легкие и выходило из них, густая струйка крови потекла из раны на шее.
– О, милая, хорошая девочка. Ты героиня. Ты бесценная храбрая малышка. Пожалуйста, не оставляй меня, – шептала я, поглаживая ее бархатистую мордочку в попытке хоть как-то утешить. Ее глаза закатились, а мышцы напряглись и затряслись. – Ты можешь что-нибудь сделать? – взмолилась я, поворачиваясь к Доминику, едва видя его сквозь пелену слез. – Пожалуйста.
Он шагнул к нам и нежно положил руку мне на плечо, ярость в его взгляде угасла.
– Мне жаль, Сиенна. Если бы это был просто укус… Но это… – он замолчал и указал на ужасную рану. – Я могу избавить ее от страданий.
– Нет! – я бросилась перед Хавок, закрывая ее голову и шею своим телом. – Нет… еще нет.
Я просто не могла этого вынести. Закрыв глаза, я теснее прижалась к ней, уткнувшись носом в гриву.
Пожалуйста, боги, исцелите ее. Пожалуйста.
Повинуясь инстинкту, я положила руку на рану и надавила. Все вокруг ощущалось так остро. Медный запах свежей крови, когда она покрыла мою руку. Жизненная сила животного, исходящая из его тела. Ее страх.
Исцелите ее.
Исцелите ее.
Дрожащая нить энергии, казалось, вырвалась из моей руки, и я почти отдернула ее, но что-то заставило меня замереть.
Исцелите ее.
Нить утолщалась, превращаясь в ленту, и распространялась, пульсируя от меня к животному, что лежало передо мной.
– Сиенна? – пробормотал Доминик.
Но я едва его слышала, когда энергия подскочила и расширилась, поглощая меня.
Исцелите ее!
А после я провалилась во тьму.
– Сиенна?
Низкий, мелодичный голос прошептал мое имя, и я напряглась, чтобы расслышать его сквозь клубок паутины в своем сознании.
– Сиенна, ты меня слышишь?
Я попыталась заговорить, но, похоже, не могла заставить язык двигаться. Однако, когда теплая рука накрыла мою и сжала, мне удалось сжать ее в ответ.
– Слава богам, – пробормотал голос.
Доминик.
Я заставила себя разлепить веки, что потребовало титанического усилия. Нужно было немного времени, чтобы затуманенное зрение прояснилось, но когда это произошло, я обнаружила, что он смотрит на меня сверху вниз, его лицо побелело от беспокойства.
– Что случилось? – прохрипела я.
Образы мелькали в моем сознании, как фрагменты плохого фильма, но я, казалось, не могла собрать их воедино, чтобы придать им смысл.
– Мы очень скоро поговорим об этом. Как ты себя чувствуешь?
Я закрыла глаза, пытаясь оценить ситуацию. Спустя несколько долгих мгновений я выдохнула:
– Как отбивная.
От его хриплого смеха мои губы дрогнули.
– Учитывая, что я не был уверен, выживешь ли ты, это уже что-то, – ответил он, убирая руку. – Если сможешь сесть, я дам тебе воды.
Я застонала и пошевелилась, отползая назад,
