и если капнуть поглубже, откроются еще более ужасающие моменты из жизни Дана. Не хотела слышать о кровавых расправах, отрезанных головах и неудержимой жажде мести.
— Не думай об этом, — Дан осторожно дотронулся до моей щеки, будто неуверенный, что я позволю прикоснуться к себе. — Я обо всем позабочусь, — ладонь скользнула на затылок, утопая пальцами в моих волосах. — Но тебе придется остаться, — горячие губы накрыли мои. — Если ты будешь далеко, я не смогу защитить тебя, — упорствовал, уговаривая меня поцелуями.
— А кто защитит тебя? — вскинула взгляд. Мне стало по-настоящему страшно: я не могу потерять Дана.
Самое отвратительное, что я абсолютно беспомощна.
— Ты что, уже подох там? — передо мной потрепанные временем и несметным количеством сражений ботинки. С точностью могу сказать кому принадлежит каждое кровавое пятно, что жутким рисунком расползлись по старой потертой коже. Всех их уже нет в живых. Идир опытный боец. А еще он жесток. Он всегда добивает. Оставлять в живых — значит наживать себе новых врагов.
Я игнорирую глупы вопрос и остаюсь погруженным в мысли. Только там я до сих пор свободен.
Но Идир не оставляет попыток вывести меня из себя. Склоняет, упираясь руками в колени и вкрадчиво шепчет:
— Я спрашиваю: ты сдох, Дан-Ар? — и с размаху бьет ногой, пиная как блудливого пса.
Ему известно мое истинное имя, он знает, кто я на самом деле. Идир мог бы глумиться, тыкать меня носом в мое происхождение. Но не делает этого. Он называет меня слабаком, бесхребетным ничтожеством или еще кем похуже, но никогда — поверженным наследником некогда могущественного Ривала. И только поэтому я его еще не прикончил.
Я вскакиваю на ноги, делаю подсечку, укладывая Идира на лопатки. Подошва тяжелого ботинка упирается прямо в его болтливую глотку. Чуть нажать и о начнет задыхаться, если ударить — подавится каждым своим словом.
— Не слышал такое выражение: молчание — золото? — усиливаю давление и Идир начинает хрипеть.
— Тогда ты давно должен быть богачом, — цедит сквозь зубы, с шумом делая крошечные первые вдохи.
— А ты покойником, — убираю ногу, позволяя Индиру перекатиться на бок и встать.
Он потирает шею, сплевывает на пол. Меня давно не волнуют приличия, этикет и прочие условности из прошлой жизни. Манеры не помогут, когда к горлу приставлен клинок.
— Так какой у нас план?
Слова Идира вынуждают меня обернуться. Возможно, он вконец спятил — нет никакого плана. Тем более нашего. Здесь каждый сам за себя.
— Не подохнуть сегодня, — холодно отвечаю. Усталость, безысходность и испепеляющая ярость — ничего иного я не испытываю с давних пор.
— Этот план устарел, — настырно втирается ко мне в союзники.
Порой Идир навязчив, точно оголодавший уличный пёс. Но пара ударов в челюсть всегда приводят его в чувства.
— Другие планы меня не интересуют, — как и его дружба.
— Тогда Хорт окончательно сломал тебя.
Внутри поднимается гнев. Сдерживаюсь, чтобы не наброситься на Идира и не превратить его мерзкую рожу в кровавое месиво.
Идир провоцирует и толкает меня в грудь, и лишь стена за спиной не дает мне упасть.
— Что тебе от меня нужно? — рычу, как зверь. Разорвал бы на куски — и одной головной болью меньше.
— Я не собираюсь гнить в этой вонючей дыре, как и умирать на арене на потеху другим. Ты поможешь мне выбраться.
Это звучит смешно. Шут просто развлекает меня. Но моем лице ни тени улыбки.
— Зачем мне тебе помогать? В чем выгода?
— Я знаю, как тебе вернуть власть, положение, — нашептывает как умалишенный. Здесь многие так заканчивают. — И отомстить.
Больше похожи на злую шутку, но соблазн так велик, что я поддаюсь на дешевую манипуляцию.
— И как же?
— Всего одно слово: Влием, — с благоговением, как и положено произносить сакральные вещи.
Это имя настолько же древнее, насколько забытое. Утеряно вместе с его могуществом.
— Их больше нет.
— Откуда тебе знать?
Идир — упрямец и безумец. Еще и глупец.
— Ты видел хоть одну? — почти с насмешкой спрашиваю.
В ответ молчание. Так и думал. Всё пустая болтовня.
***
Меня выдернуло из сна.
Оглядевшись, узнала спальню Дана — я в безопасности. Только безумный ритм сердца и частое дыхание напоминали об увиденной темнице. Снова эти видения сплетенные с реальностью. Казалось, я до сих пор слышу запах сырости, кожей ощущаю липкую кровь.
Усталость, безысходность и испепеляющая ярость…
Помотала головой, изгоняя из головы голос Дана.
Откинула укрывавшее меня одеяло — под кожей словно перекатывалось волнами пламя, заставляя мое тело пылать. Распахнула окно и вдохнула прохладный ночной воздух. В сознании одно за одним всплыли незнакомые имена: Хорт, Влием. Имели они ли отношение к разгоревшейся войне в Кариаре? Какую роль сыграли в жизни Дана?
Чем больше я узнавала о Кариаре, о Дане, тем больше появлялось вопросов.
— А кто защитит тебя? — Откликнулись собственные слова, подернутые дымкой.
Я напрягла память, стараясь вспомнить ответ Дана, но ничего. Отчетливо видела движение его губ, когда он что-то произнес. Но всё как в тумане.
Не помнила как наступил вечер. И как легла спать. Словно отключилась, оборвав на этом все воспоминания. Нечто подобное я уже испытывала. В доме родителей, когда отец “усыпил” меня.
Оконная створка с шумом захлопнулась, когда я сорвалась с места и выскочила из комнаты. Не могла поверить, что Дан провернул это со мной. Ушел от неудобных вопросов, просто отправив спать. Чтобы не мозолила глаза, не приставала с расспросами. Будто я не живой человек, будто не имею своего мнения.
Я сбежала по лестнице, ведомая стремлением высказать всё Дану. Теперь я безошибочно распознавала имирт каждого, кого хотя бы раз видела. Чувствовала его, если они были в зоне досягаемости. Знала, что Дан где-то поблизости.
На первом этаже всплеск знакомого имирта заставил меня споткнуться у одной из дверей. Рем.
Я повернула ручку и толкнула дверь. Очередная безликая комната, точно палата в больнице. И мирно спящий Рем. Рядом Алу, придирчиво осматривает недавно зашитую рану.
— Как он? — тихо, стараясь не напугать ее своим внезапным появлением.
— Неплохо, осложнений нет.
Она продолжала заботиться о нем, несмотря на его отвратительное поведение.
— Спасибо, — поблагодарила. Не помнила, сделала ли и это ранее.
Алу встала, не собираясь здесь больше задерживаться. Думаю, она не хотела, чтобы Рем узнал, что она приходила.
— Не знаешь где Дан? — остановила ее коротким вопросом.
От нее волнами исходило напряжение. И, кажется, тревога.
— Лучше не трогать его сейчас, — предупредила. Заметив мое непонимание, она пояснила: — Он третий день не спит.
Я догадывалась, что
