скромной книжницы разыгрались такие страсти. Да, меньше всего бледненькая тихая Ксения была похожа на роковую женщину, а вот глядишь ты – она оказалась роковой пиковой дамой.
– Ну раз не хочешь говорить, я тебе помогу, – сказал Данила. – Семен, у тебя не лицо убийцы. У тебя лицо влюбленного человека. Хотя это сентиментальное определение, извини, не очень соотносится с твоей бандитской рожей. Уж не приревновал ли ты нашу тихоню Ксению?
Семен вздрогнул, словно его застукали с поличным, и с вызовом зыркнул на Данилу, однако, не выдержав его внимательный взгляд, Чеботарев стушевался и опустил глаза.
– Если так, то все понятно, – понимающе кивнул Данила. – Ревность, то-се, и ты захотел убить соперника. В сущности, нормальный мужской поступок.
Семен хотел огрызнуться, мол, не надо мне ни вашего понимания, ни вашей, черти бы вас драли, дружеской поддержки, однако в этот миг в разговор вступила Ая. Она буквально взбеленилась:
– Да что здесь нормального? Сумароков, что ты вообще несешь?
Данила ответил ей ироничной улыбкой: – А ты знаешь, что такое любовь, Кайгородская? Что вот из-за любви люди сходят с ума, готовы ради этого чувства свернуть горы или пойти войной на другое государство?! Может, на твой взгляд очень правильной, но слегка замороженной женщины все это так – пустяки?
Ая с Данилой смотрели друг на друга и молчали.
Чеботарев смотрел на своих коллег, и даже он понимал, что их молчание весьма красноречиво, и что сейчас между ними идет какой-то яростный диалог. «Сто к одному – этих двоих что-то связывает – отметил Семен, – то ли уж они терпеть друг друга не могут, то ли…»
Сие красноречивое молчание затянулось уж свыше всяких приличий.
Чеботарев не выдержал: – Але! Я вам не мешаю? Знаете, что… Да вы для начала с собой разберитесь!
Он махнул рукой и пошагал прочь.
Данила остановил Семена: – Подожди. Ты вообще в порядке сейчас? Психоз прошел? Вот тетя психолог очень интересуется твоим состоянием.
– Да вроде уже нормально, – выдохнул Чеботарев.
– Ладно. Тогда так. Семен, ты возьмешь себя в руки, и никому не расскажешь о том, что случилось, – предложил Данила.
Чеботарев ответил ему недоумевающим взглядом: никому?
Данила кивнул.
– А как же теперь с… Ксенией? – замялся Семен. – Возвращаться мне туда, к ним?
– А вот это решай сам, – усмехнулся Данила. – Теперь иди. Тебя ждет трудный нравственный выбор!
Когда за Семеном закрылась дверь, Ая сказала, что она должна доложить о случившемся Четвергу.
– А зачем ему об этом знать? – возразил Данила. – Сделаем вид, что ничего не знаем, и дело с концом. А то вдруг наш любезный босс разгневается и нашлет на беднягу Чеботарева небесные кары! В конце концов, Кайгородская, зачем вообще мы здесь находимся?
– На счет себя – я догадываюсь, – парировала Ая, – а про тебя мне вообще ничего не понятно.
– Хе-хе, – хмыкнул Данила, – так вот хочется ответить, что мы здесь для того, чтобы помогать людям! Но кто же поверит такому шуту, как я? Нет, конечно, я здесь потому, что мне весело, и потому что мне нравится наблюдать за этим шоу. – Он вдруг перегнулся через стол и коснулся ее руки. – Слушай, я тебя прошу – давай сохраним все в тайне? Считай, что это моя личная просьба?
Ая отдернула руку:
– Но согласно инструкции я должна…
– Кайгородская, что для тебя важнее: инструкции или человек? – осадил ее Данила.
Ая на минуту задумалась, потом пожала плечами: – Человек.
Данила улыбнулся – дескать, правильный ответ, что-то человеческое в тебе, Кайгородская, все же есть.
* * *
Падая, Рубанов сильно ударился головой о землю, и на какое-то время потерял сознание. Очнувшись, он увидел, что лежит на снегу, а плачущая Ксения хлопочет над ним. Постанывая, Рубанов приподнялся. В голове у него словно взрывались фейерверки.
– Живой?! – крикнула Ксения.
Рубанов попробовал ее успокоить: да все нормально, живой я, живой.
Он огляделся – в парке по-прежнему никого не было. Рубанов так и не понял, что же произошло, и кто на него напал.
– Ты его разглядела? – спросил он у Ксении.
– Нет, я видела только тень, и как этот человек набросился на тебя, – всхлипнула Ксения, – Я так испугалась, так бежала к тебе…
Рубанов обнял Ксению: – Ну-ну, все уже, все.
– Коля, это был грабитель! Он шапку твою хотел украсть, вот и напал.
– Думаешь? – усомнился Рубанов.
– Точно тебе говорю – это из-за шапки, – вздохнула Ксения, – надо было не меховую, а вязаную покупать.
Она подняла его мохнатую шапку, валявшуюся поодаль, в снегу, отряхнула ее и попыталась нахлобучить на Рубанова.
– У вас в городе разве еще шапки с людей снимают? Какие-то просто девяностые годы! – удивился Рубанов. – Ладно, идем домой!
Дома Рубанов сразу пошел в ванну, чтобы принять горячий душ. Он долго стоял под душем, пытаясь прийти в себя. Голова раскалывалась, виски ломило. Он вылез из ванны, подошел к зеркалу, взглянул на свое отражение и невесело усмехнулся: – А мощно тебе вломили, Рубанов!
В следующую секунду Рубанов осекся. Вот что он сейчас сказал, как он себя назвал? Рубанов?
В голове, будто кто-то нажал кнопку и загрузил программу, выстроился ряд: его зовут Сергей Рубанов, он владелец строительной компании, живет в Москве. Его сознание прояснялось, словно бы проявляли фотопленку.
Память возвращалась. Он и боялся, и хотел этого.
Январь
Подмосковье
Сергей вспомнил почти все, включая тот вечер в ресторане: как они с Костей выпили, как потом он пошел искать свою машину. Однако после этого наступал какой-то провал в памяти, и тут уж вспомнить ничего не получалось. Зато Сергей вспомнил Лелю, и не сказать, что это воспоминание его обрадовало.
– Николай, я заварила чай, – раздался голос Ксении.
Ксения… Тихая улыбка, милое платьице в горошек, русый завиток волос… А как же теперь быть с ней?
Он заметался, как загнанный зверь, как в тот день, когда он – абсолютно потерянный, оказался у Ксении. Сказать ей правду или промолчать?
– Еще болит? – Ксения коснулась рукой его головы.
– Нам надо поговорить! – выдохнул Рубанов.
Ксения, женской своей интуицией сразу почувствовала, что что-то произошло, и встревожилась.
– О чем поговорить, Николай?
– Я не Николай, – выпалил он, будто с горы полетел, – меня зовут Сергей Рубанов. Я из Москвы. Может, это от удара у меня в башке перемкнуло, но я все вспомнил.
– Вспомнил? – растерянным эхом то ли повторила, то ли переспросила Ксения.
– Ну да. Никаких преступлений я не совершал, вел скучную жизнь обыкновенного столичного бизнесмена.
Ксения изумленно смотрела на него и молчала, наконец она выдавила:
– А
