людей едят?
— Людей они не едят. Они их жрут, со всеми потрохами. Если не разгадал код на башне, а желание загадал, тебя сожрут. Вот так. Ходите и ходите. Выпроваживаешь вас, а вы всё равно ходите. Достали уже! Для того я что ли Пелю служил? Для того помогал? Он своих грифонов вырастил, а мне за ними убирай, тела прячь. Думаешь для вас дверка стоит, да? А вот хрен. Мы могли столько на этой башне заработать, если б вас пускали постоянно, что разбогатели бы давно. Мы вас от грифонов охраняем. Знал бы хозяин, в каких зверей эти птенчики вырастут, прости Господи…
— То есть вы служили у Пеля?
— Ну, служил, и чего?
— Это ж сколько вам лет?
— Да я ж откуда знаю! Делать мне больше нечего, как леты свои считать. Мне хозяин снадобье своё налил, говорит пей, я и пью. Потом, говорит, вот тебе рецепт, вари себе сам, раз в неделю принимай. Будешь грифонов стеречь. Я и стерегу. Сначала грифонов стерёг. А как они людей жрать начали, стал людей стеречь. А грифоны эти не пускают меня к башне, совсем. А у хозяина там камушек волшебный, золото из воздуха делает. Так я хоть концы с концами бы сводил.
Он замолчал. Я не нашёлся, чем ответить. Так и стояли в тишине.
— А вы код не разгадали? Формула счастья, исполнение желание…
— Дурак совсем? Как я его разгадаю, если меня грифоны не пускают! Слушай, иди отседова, не доводи до греха. Я тебя не пущу всё равно. И глупости все эти забудь, не надо оно никому… мне вот тоже счастье обещали, золота вдоволь, долгую жизнь. Пошла она, такая жизнь.
Правда об уличных музыкантах
Был как-то такой чудесный день, прям мороз и солнце. Грех не погулять. Вот и решил я устроить себе выходной от всех забот, даже от Зова.
Иду по Лиговскому, взял кофе в OnePrice, навстречу мне поток людей. Все смурные, занятые, куда-то спешат. Еле успеваю уклоняться, они как будто на таран идут.
Дошёл до Галереи. Возле неё всегда какой-то движ происходит. Вот и сегодня на площади между Московским вокзалом и торговым центром кучковались люди. Откуда-то из толпы слышалась музыка, слов которой не получалось разобрать.
Услышал гитару, глухой ритм барабана, свист. Всё вместе это сплеталось в невообразимо драйвовую мелодию, будто из боевика Гая Ричи. Протиснулся поближе, увидел уличных музыкантов.
На первый взгляд они выглядели как бездомные или цыгане, которые отжали одежду у хипстеров. Дредастый парень в растянутом свитере стучал по барабанам, девушка в длинном пальто играла на гитаре, а подросток в косухе свистел дудочкой.
Троица была в центре толпы и их внимания. Кажется, они импровизировали. Во всяком случае, раньше эту мелодию я не слышал. Спокойная, размеренная, но ритмичная. Напоминает моё нынешнее настроение: всё хорошо.
Есть крыша над головой по сносной цене. Есть какая-никакая работа с хорошей зарплатой. Не голодаю, не бедствую. Интересно, остальные думают о том же?
Музыка ускорилась, звуки стали резче. У людей вокруг глаза расширились, участилось дыхание. Они медленно растягивали губы в улыбки. Притоптывали, прихлопывали, качали головами в такт музыке.
Теперь музыка не была уютной, но она мне ещё больше нравилась. Она была… непредсказуемой. Если до этого было отражение моего настроения, то теперь было отражение моих желаний. Как будто звуки мне что-то напомнили, что-то погрузившееся на глубину подсознания.
Да, у тебя есть крыша над головой, говорит музыка, да, у тебя есть работа, ты сыт и не беден. А дальше что? За этим приехал? Чтобы стать ещё одним жирным домашним котом, а? Ты заблудился, сошёл с тропы, разомлел от комфорта.
И это действительно как будто говорила музыка, не я родил эту мысль. Но как тут не согласиться? Большой город отвлекает соблазнами от того, что тебе действительно важно.
Но не это страшно. Страшно то, когда ты сам откладываешь свои цели подальше в стол. Потому, что есть работа, есть дела, есть выходной, вышел новый сериальчик.
Девушка с гитарой будто услышала, о чём я думаю. Она посмотрела на меня и одними губами прошептала:
— Город принял тебя. Город исполнит твою мечту. Если ты сам о ней не забудешь. Иначе город не простит.
Я ещё послушал их музыку, уже не такую завораживающую. Я хотел, чтобы их история была услышана. Но они не хотели, они играли, что-то меняя в головах тех, кто слушал.
Троица музыкантов всё играла, а я пошёл дальше откликаться на зов города. Некоторым историям ещё не время быть услышанным. А другим, наоборот, давно пора. И кто если не я их послушаю?
Правда о петербургских окраинах
Где-то с неделю назад я зашёл в гости к друзьям. Антон и Марина жили в Петербурге так давно, что почти забыли о жизни до него. Им я тоже рассказывал байки, они с интересом слушали, дополняли, рассказывали о своих встречах с изнанкой Петербурга.
В какой-то момент я поделился мыслью о том, как отличается Москва от Петербурга на уровне фольклора. Легенды Москвы суровые, даже жестокие местами, а легенды Петербурга — душевные, ламповые. На что Марина ответила:
— Не все. И не всегда. Ты слышал истории старого фонда, исторического центра. Мосты, дома-колодцы. Если думаешь, что это самая опасная часть города, то ошибаешься. Тамошние духи привыкли к людям. А вот местные, с окраин, кого совсем недавно потревожили строители, ещё дикие, неприручённые.
И она стала рассказывать свою историю. Антон с Мариной переехали в Девяткино около года назад, может чуть больше. Они жили в коммуналке на Лиговке, потом в студии на Литейном. Когда денег стало едва хватать, они нашли полноценную квартиру — дальше от центра, но в два раза дешевле, чем студия.
Окраины мало похожи на Петербург, к которому они привыкли. Впрочем, как и окраины любого города мало похожи на сам город. К этому можно привыкнуть. А вот к изнанке окраин привыкнуть тяжелее.
Старый фонд наполнен мечтами, исполняющими мечты. Семимостье, грифоны Банковского моста, Цифровая башня. Кое-где бродят равнодушные к живым призраки. Бары и кафе перемещаются с места на место сами по себе. Ничего страшного. Но на окраинах…
Среди новостроек бродит нечто такое, о чём никто ещё не рассказывал. Сначала Марина стала замечать тени в подъезде, на подземной паркинге. Глухие шаги и как будто шёпот, когда вокруг никого. И это днём.
Потом Антон, однажды возвращаясь из бара ночью увидел странноватых людей, что каждую
