предназначенный для мусора, отправились курица и все, что было сделано из курицы, с курицей и на основе курицы. Хлеб, от совсем черствого, до испеченного вчера вечером. Рис, весь, кроме бурого (этот я погрыз прямо сухим, и обрадовался отсутствию гнилостного привкуса). Кукуруза, оказавшаяся вонючей прямо сквозь жестяную банку.
В холодильнике, буфете и специальном отделении погреба из всей еды остались только рыба, бобы, картофель, бурый рис и немного ягнятины, отдельно упакованной в фиолетовый вакуумный пакет: ее я пробовать не стал, выбросить же просто не поднялась лапа.
Принимать таблетки и микстуры пришлось еще дважды, поскольку другого адекватного мерила вкуса (не меня самого) не нашлось. И домовой, и соседский кот (тот самый, с кисточками и громким топотом) пробовали все предложенное, и не проявляли ровным счетом никакого негодования. Курьер службы доставки, черный, как уголь, магрибец, привезший мне заказанную месяц назад посылку, с удовольствием сжевал куриный сандвич, и только благодарил маааста (меня) за угощение.
Продолжать эксперимент на оставшихся соседях и посторонних прохожих я не решился: и без того было понятно, что внезапная пищевая проблема — моя и исключительно моя личная.
- Возможно, Вам следует обратиться к лекарю, профессор Амлетссон, сэр! - резонно предположил домовой. - Ваше странное недомогание может оказаться куда опаснее, чем кажется на первый взгляд. К тому же, сэр, полный отказ от алкоголя может привести Вас в состояние уныния и снизить работоспособность!
Рыться в ящиках стола, несгораемом шкафу и даже сейфе пришлось самостоятельно: даже если бы запрет на работу с хозяйскими документами не был оговорен в магическом контракте, домовые чисто технически неспособны воспринимать человеческую бюрократию нормально и всерьез. Вид любого документа с печатью, цифровой, магической или чернильной, вызывает у них искренний задорный смех. Кто-то их так когда-то заклял, или это имманентное свойство домовых духов, мне было неизвестно, да и, в тот момент, неинтересно вовсе.
Бумажная копия полиса медицинского страхования нашлась в винном шкафу: я искренне порадовался тому, что самого вина в шкафу не было, и он стоял выключенный и внутри совершенно сухой.
Трубку элофона, по дню субботнему, на той стороне сняли не сразу. «Регистратура,» - сообщил молодой, но усталый, женский голос.
- Здравствуйте, - я решил быть вежливым. - Я — клиент Вашей страховой компании, полис номер двести семь сто семь ноль один.
- Назовите фамилию и имя, - строго потребовала невидимая девушка. Я представился.
Мне немедленно повезло. Оказалось, что специалист по аллергическим реакциям (он как-то правильно назывался, но я немедленно забыл, как именно), принимает сегодня, делает это в ближайшей — пять минут пешком — клинике, и есть свободная запись буквально через час. Я, разумеется, записался на самое ближайшее время.
Доктор — чистокровный огр, и, по совместительству, тот самый специалист, правильное название которого я забыл — смотрел на меня со сложной смесью жалости и недоумения во взоре.
Меня это расстраивало и немного пугало: когда дяденька, что ростом выше тебя в полтора раза, а массой — превосходит раза, наверное, в три, смотрит на тебя подобным образом, начинаешь опасаться, не гастрономический ли это интерес.
Рядом с доктором, на большой и яркой, висящей в воздухе, маголограмме, были выведены данные только что сданных анализов.
Сама сдача заняла несколько секунд: процедурная медицинская сестра провела вдоль меня, лежащего на кушетке, диагностическим жезлом, потом что-то покрутила у жезла внутри и предложила проследовать к доктору, у которого «уже всё есть».
- У Вас, профессор, очень хороший организм. Сильный, здоровый, что в Вашем возрасте и с Вашей любовью к выпивке, странная редкость. - Огр немного отодвинулся (вместе с креслом) назад, отчего перестал опасно надо мной нависать, и общение пошло динамичнее и позитивнее. - Нет вообще никаких проблем ни с внутренними органами, ни с чем-то еще, включая кожу.
- О том, что я здоровый, как собака, и на мне все, как на собаке, заживает, я в курсе, доктор. - Я не то, чтобы огрызнулся, но очень хотелось перейти к сути дела. - Мне об этом, не поверите, регулярно говорят, и именно в таких выражениях.
- У вас, господин профессор, наведенная магическая аллергия третьего порядка, сложная и структурная. То, что Вы перестали нормально воспринимать огромное количество продуктов питания и напитков, прямо следует именно из этого диагноза. - Доктор нажал невидимую для меня клавишу, и изображение на маголограмме сменилось. Теперь всю поверхность морока занимали не буквы и цифры, а схематичное, но понятное, изображение организма, очень похожего на мой.
- Вот, смотрите, - огр ткнул толстым пальцем куда-то в схему. - Здесь и здесь красные образования, видите? - я видел, и потому — кивнул. - Эти узлы формируют нечто вроде атопического дерматита на коже, а он свойственен, в основном, маленьким детям хомо сапиенс сапиенс, у Вас такого не должно быть ни в силу биологического вида, ни из-за возраста.
- Далее, вот тут, - палец неприятно переместился в район головного мозга, - кто-то прикрепил малую печать Пирке. Она отвечает за не-IgE-опосредованную чувствительность к аллергенам, которыми для вас сейчас являются почти все привычные Вам продукты питания. Следовательно, аллергия у Вас ложная. Кроме того…
- Доктор! - решительно прервал я увлекшегося эскулапа, - я, конечно, профессор и доктор философии, но не врач, и даже не биолог! Моя специальность — гляциология, и о каком-нибудь реликтовом пагосе я бы с Вами подискутировал с огромным удовольствием, но сейчас половина того, о чем Вы говорите, мне непонятна полностью, а вторая половина — понятна интуитивно, и необязательно верно! Просто скажите, что с этим делать и когда оно пройдет!
Доктор вздохнул.
- Делать с этим ничего не надо. Такое состояние, к счастью, долго не длится, и относительно быстро проходит — полгода, ну, год. Лечиться, наверное, можно, но все лечение в таком случае экспериментальное, результат не гарантирован. Я пришлю Вам на элофон диету, благо, точно известно, что сейчас Вам есть можно, а от чего стоит воздержаться, и не надо пробовать все подряд.
- Может, есть другие методы, необязательно популярные, возможно, дорогостоящие? - решил уточнить я. Сидеть на жесткой диете, а я, почему-то, был уверен в том, что диета эта — жесткая, страшно не хотелось.
- Есть один метод, конечно, старинный, проверенный и крайне экстремальный, - ответил доктор, и тут же уточнил: - по законам Королевства за него положено пять лет
