Либо спроси её сам, а я постою за пределами ковра. — Дмитрий легко поднялся и сделал несколько шагов в сторону.
Логично. И зонтик его опеки в наличии, и сам он не будет слышать разговора.
— Знаете, до этого момента я колебалась, — Наджиб смотрела на старика, не скрывая неприязни. — Но вы мне сейчас очень помогли принять правильное решение. Спасибо большое! Я сейчас безошибочно знаю, как правильно поступить, в первую очередь — благодаря вам!
Там же, через несколько минут
— Престолы наших стран, к сожалению, чаще воюют, чем решают что-то мирно. — Аль-Фахиди имел виноватый вид и задумчивый взгляд после разговора с ней. — Извините меня тысячу раз, господин Ржевский. Мне очень досадно что я в свои годы не разглядел сути, особенно когда её от меня никто не скрывал специально.
— Увы. Мы не всегда вольны выбирать, на какой стороне вступать в бой, — обтекаемо ответил попечитель. — И, ваша недальновидность, возможно, является продолжением воли пославших вас.
— Однако в случае с вами я даже рад иметь такого врага, — Хасан коротко поклонился. — Знаете, у нас есть поговорка. Если твой враг лев, значит, ты и сам лев; если же твой враг ишак, то и ты...
— Честь солдата отличается от чести генерала. Честь генерала очень отличается от чести политика, у последнего её и вовсе не бывает, — подхватил Дмитрий, видимо, переводя с какого-то из европейских языков. — Я очень рад, что все недоразумения между нами на личном уровне позади. Как бы ни бились в будущем лбами наши престолы.
— По счастью, Свободная Экономическая Зона — то место, где возможны самые невообразимые компромиссы даже между воюющими. — Мадина решительно наплевала на этикет и участвовала в беседе наравне с мужчинами.
— И тем более между престолами, не имеющими общей границы и которым нечего делить. Склоняю голову перед вашей мудростью. Попутно благодарю за гуманное обращение с нашими людьми, — Хасан предложил ладонь к сердцу, глядя на Дмитрия.
— Я очень хорошо знаю, как обращаться с солдатами чужой армии, — пожал плечами попечитель. — Особенно если собираешься заключать мир.
— Разрешите просуммировать наши договорённости. Я с этого момента до особого уведомления живу в двух местах одновременно: во Дворце у нас и в имении Ржевских. — Мадина отобрала у опекуна блокнотик с карандашом и сейчас зачитывала проект меморандума.
Дальке надо передать в письменном виде, пусть даже в таком: закон требует порядка.
— Для этого в имении Ржевских на ближайший месяц открывается стационарный портал во дворец в Эмирате. За счёт Эмирата: это и есть компенсация, причём по инициативе виновной стороны. — Она подняла глаза и вопросительно посмотрела на гвардейца.
Аль-Фахиди коротко кивнул.
При всех её личных возможностях, портал являлся одновременно и кошмаром для бюджета, и политическим решением. Пусть старик сам разруливает, раз напросился.
— Третье, вытекает из второго. Портальный ключ в оба конца существует в единственном экземпляре, привязан к одному единственному человеку магически и этот человек — Мадина Наджиб, — менталистка похлопала себя по животу.
Дмитрий коротко хлопнул пару раз в ладоши.
— Четыре. По разрешению владельца портального ключа и по согласованию со сторонами, этим порталом можно перемещать товары для коммерции, — Мадина сделала ещё одну паузу.
Из дурацкой оговорки по использованию собственных масел и благовоний (здесь — подакцизный товар, мечта контрабандистов) ибн-Иван за сорок секунд развил целый бизнес-план.
Странно. Почему он до сих пор такой бедный, с такой головой? Подумать на досуге, пообщаться с ним ещё раз.
Чего-то он не договаривает.
— От пошлины на территории Империи все ваши товары автоматически освобождаются, — машинально продолжил за неё Дмитрий. — Но кричать об этом на каждом углу не нужно: Ржевские в своём праве Изначального Рода, да. Однако быстрые деньги, как и негласные договорённости между вчерашними врагами, очень любят тишину.
— По всем пунктам согласен. — Аль-Фахиди протянул руку и принял от менталистки протокол согласований за её личной подписью.
Если во Дворце теперь царствует Далия, открытия окна стационарного портала можно ждать уже к вечеру. Как только рассеются наводки от этого, гвардейского.
— Господин Ржевский, единственный момент. — Хасан прикусил уголок нижней губы. — Я восхищён вашим стилем и уровнем. Это было неожиданно. В качестве ответного жеста вы согласитесь принять неофициальный совет старика с другого края света?
— Всегда с благодарностью.
— Да, сейчас вашей семье крупно повезло несколько раз подряд. То, что я принимал за вашу злонамеренность и расчёт, является чистым везением.
— Не читали вы наших национальных сказок! — неизвестно чему развеселился Ржевский.
— ...Но через месяц заканчивается столетний меморандум вашего царя о запрете любых вооружённых подразделений в Свободной Зоне. Все Изначальные, и не только, сейчас тренируют частные армии, просто за пределами территории. — Гвардеец повёл рукой вокруг. — Ваши враги, а они наверняка есть, могут думать много чего интересного по этому поводу. Могу в этой связи спросить, каковы ваши планы? Усадьба не выглядит защищённой.
Сараи и заросли, подумала Мадина. И чувство такта старика.
— Не поверите. В этот самый месяц собираюсь закончить школу, — шмыгнул носом Ржевский, убедительно изображая свою любимую ипостась. — Но за предупреждение спасибо!
— Мне будет очень досадно, если вы недостаточно серьёзно отнесётесь к моим словам, — позволил себе небольшое излишество Аль-Фахиди, испытывающе глядя на собеседника. — Я бы хотел иметь физическую возможность сыграть с вами в шахматы и через год, и через пару лет. И было бы жаль, если в момент неприятностей на этой территории окажется ещё и Мадина Наджиб.
— Боже упаси! Вы даже не представляете, как я сейчас задумался над вашими словами! — ибн-Иван в привычном амплуа хлопнул начальника гвардии по плечу. — У меня нет никаких оснований не доверять компетенции государственной разведки! Даже вашей. Спасибо ещё раз. Просто месяц — это очень большое время, с некоторых точек зрения. Всё будет хорошо!
Хасан поклонился, покосился через плечо, свернул ковёр, сжал его подмышкой и молча исчез в магическом овале.
— Теперь и делами заняться можно, — довольный Ржевский потёр ладони. — А я думал, ты свалишь. — Добавил он, опять шмыгая носом.
— Как я могу первой покинуть своего официального опекуна, — без каких-либо интонаций произнесла Наджиб. — Хотя, не скрою, избыток тоски в моём сердце заставляет всё
