глубина и все такое.
Но лично я, по крайней мере, не ощущал никакого давления. Ни заложенных ушей, ни головокружения – ничего подобного не было.
Сколько же сюда шел бы крейвен? И главное, пустили бы его, или нет?
А как нас сюда пустили? Значит, где-то установлены камеры, потому что просто так ничего не бывает. И князь всей этой святейшей подземной лестницы очень уверен в своей неуязвимости? Или же он просто ждет нас, чтобы оказать долг гостеприимства.
Поскольку жрец не проявлял беспокойства, я тоже сидел и выжидал, поглаживая Марго по волосам.
И правильно сделал, что не дергался – авто само тронулось вперед. Миновало берег и спокойно въехало в воду.
В полуметре под водой виднелся каменный мостик, по которому проходил рельс.
Жрец торопливо подобрал ноги. А я наклонился и зачерпнул прохладной воды. Никакого противного запаха, обычная вода. Чуть, может, солоноватая. Первым делом я как следует вымыл руки, а потом умылся. Намочил платок и обтер им лицо и шею девушки.
Остров медленно приближался.
Мы проезжали мимо островов, и среди зелени деревьев мне пару раз удалось разглядеть сидящих в плетеных креслах и неторопливо беседующих уродливых старых гулов, одетых в какие-то багровые тоги.
В общем, руководство на пенсии. Нас они не даже удостоили вниманием.
Авто плавно выехало на остров. Рельс шел прямо через песок.
Такое чувство, что мы прибыли на заброшенную планету. Абсолютная пустота, нарушаемая лишь гудением автомобиля и грохотом подшипников об усеянный песчинками рельс.
Планета Плюк.
Кабриолет миновал два ближайших здания, направляясь к третьему и возле покато уходящей вверх стены затормозил. Сверху на нас уставился глазок камеры. Впереди, по шву, угадывался скрытый в стене проход.
Что и следовало доказать! Лишь бы пулеметов у них тут не было.
Стена с гудением отошла в сторону. Автомобиль въехал внутрь и остановился.
Двери закрылись и наступила темнота. Потом глаза привыкли к полумраку и я обнаружил в метре от себя двухметрового гула, одетого в строгий деловой костюм.
– Прошу вас, – церемонно проскрипел он, указывая куда-то вперед.
На его лицо упал луч света, и я узнал в нем двойника того самого товарища, которого общими усилиями удалось сжечь в замке Барода. Если это действительно так, то справиться с ним будет нереально…
Стараясь не выдать испуга, я кивнул ему, и осторожно подхватил Маргариту на руки. Она поморщилась, но ничего не сказала.
– Извини, – пробормотал я.
– Все в порядке.
– В этом нет нужды, мы можем подать носилки. – Заметил гул.
Признаков агрессии он не проявлял.
Я отрицательно покачал головой, и скрипнув дверцей, выбрался наружу.
С девушкой на руках я выглядел довольно нелепо. Это не ЗАГС. Во-первых, значительно снизилась боеспособность, во-вторых, нести ее следовало на плече, чтобы в случае чего, успеть среагировать.
Но я все-таки нес ее на руках.
Жрец тихонько последовал за нами, не встретив возражений со стороны встречающего гула.
Тяжелые деревянные двери распахнулись, и мы вступили в коридор с высоким сводчатым потолком, по-кремлевски богато отделанный деревом. Причем прямо из деревянных панелей росли крохотные зеленые побеги, подстриженные примерно в сантиметре-двух.
Под ногами, поверх паркета лежала шикарная ковровая дорожка, на стенах вполне современные картины, и направленные вверх светильники.
Примечательно, что по ковру шел я один, а оба гула левее, по паркету. Встречающий впереди, а жрец чуть сзади.
Марго казалась совсем легкой. Она была в сознании и несмотря на тяжелое состояние, с интересом смотрела по сторонам.
Широкая лестница привела на второй этаж, в большой зал, богато отделанный золотой драпировкой и резной мебелью.
На стенах висели картины вперемешку с коллекционным холодным оружием, и головы зверей. Буйвол, барс, зебра…
В качестве потолка над головами висел огромный сплошной зеркальный лист с едва заметным голубоватым отливом.
В конце зала, за искусно сделанным широким полированным столом, на котором стоял огромный монитор, сидел гул, в котором я сразу узнал Хашшаса, и что-то писал, обмакивая допотопную ручку в чернильницу, закрепленную в богатом письменном наборе.
За его спиной потрескивал классический камин, похожий на тот, в котором давеча отдал душу барон Суббота, только гораздо больше размером. И побогаче.
Прямо-таки приемная императрицы.
Увидев нас, Хашшас не спеша отложил ручку и поднялся нам навстречу. Богатый, расшитый золотом тяжелый бархатный халат был распахнут на груди, открывая впалую синеватую грудь с торчащими ребрами.
Сунув руки в карманы, он терпеливо ждал, пока мы подойдем.
Не обращая на него особого внимания, я осторожно уложил Маргариту на стоявший тут же неподалеку обитый атласом диван на резных ножках.
Князь терпеливо ждал.
По его знаку оба гула исчезли.
Я повернулся к нему.
Некоторое время мы оба молчали.
Наконец, гул первым нарушил молчание.
– Ты тот, кто называет себя преемником Дайрона? – в упор спросил он на чистом английском языке.
– Даже не предложишь мне сесть? – безразлично спросил я. Наваливалась усталость и равнодушие. Того, увы, душевного подъема, как в аэропорту Лондона, не было.
Хашшас жестом указал мне на ближайший из антикварных стульев.
Я неторопливо сел, и откинувшись, закинул ногу на ногу.
Он не тронулся с места, продолжая сверлить меня взглядом.
– Да, это так, – наконец, ответил я.
– Мило, – пробормотал гул и сел напротив, возле маленького стеклянного столика, уставленного графинами и бутылками. В самой пузатой из них находилось что-то приятного орехово-бордового цвета, и мне ужасно захотелось выпить.
Что угодно, лишь бы это был алкоголь.
– Ты сомневаешься насчет меня? – уточнил я.
– Сомневаюсь, – кивнул он. – Но не насчет тебя. С тобой мне все ясно…
Он на секунду прикрыл глаза. Чуть шипящий акцент немного резал уши.
– Что же именно? – вежливо спросил я.
Хашшас иронически улыбнулся.
Если он сейчас скажет, что Дайрон жив, значит, Торн нас предал.
– Ты скорее самозванец, чем преемник, – изрек он, и вытащив из кармана крохотную пилочку стал обрабатывать ногти.
Они у него были как у обычного человека, если не считать того, что на каждом ногте, кроме мизинцев, были нанесены крошечные надписи в арабском стиле.
Помолчав, князь произнес:
– Знакомство с Дайроном еще не дает права претендовать на его место.
– Знакомство знакомству рознь, – мудро заметил я.
– Это верно, – согласился гул, поразмыслив над моими словами.
И в упор спросил:
– Зачем ты здесь?
Я выпрямился.
– Здесь я потому, что мне нужна твоя помощь. А в Унгейл мы ехали к барону… – увидев, как он изумленно поднял бровь, поправился:
– Я хотел сказать, в Гуллвейг.
Он удовлетворенно кивнул.
– Ты говоришь правду… Что, мы ненавистны тебе?
– Мне нечего скрывать, – пожал я плечами. – Особой любви к гулам я не питаю. И
