Игорю Романскому, но его там не было.
И зачем интересно он заходил?
Елена ехидно улыбнулась.
Вот гадина! Так она и это предусмотрела и специально подстроила, чтобы я не мог оправдаться. Вот только откуда она узнала, что меня не было в комнате? Она точно не знала, где я был, иначе бы сразу настучала учителям.
Я судорожно искал ответ, и тут меня осенило:
Та записка! В ней ведь говорилось, чтобы в пять вечера я подошёл во внутренний двор у здания кухни. Но откуда Сметанина узнала, что там написано? Увидеть записку она не могла. Если только не видела её ещё до того, как она попала ко мне. А может она заодно с той девчонкой, или вообще это она всё специально подстроила, чтобы обвинить меня!
— А что ты сама там делала? — возмутился Ярослав. — Может это ты отравила всех, а теперь пытаешься всё свалить на Игоря.
— Как грубо! — задрала нос Сметанина. — Я ведь сказала, что в это время возвращалась с уроков и просто проходила мимо.
— Слишком подозрительное совпадение! — не сдавался Юсупов.
— С вами был кто-то ещё, кто может подтвердить Ваши слова? — спросил директор.
Как я и предполагал, любой выступивший тут же сам попадает под подозрение.
Но в этот раз руку поднял Ольгерт Геденович:
— Да, с ней был я, — поднявшись, заявил он. — И я могу подтвердить слова Елены: вчера, в пять вечера Игорь Романский был во внутреннем дворе около входа на кухню.
Что за бред? Специально договорились, чтобы опорочить меня? А ещё эта девчонка с её записками…
Сейчас я уже не сомневался, она точно замешана в этом деле: ведь, если подумать, в первой записке она тоже звали позвала меня в место, где в итоге кто-то пробил стену. И приди я тогда туда, всё бы точно повесили на меня. А теперь этот случай. А может эта девчонка и есть отравитель?
Где вообще она?
Я стал оглядываться, пытаясь отыскать её, но не увидел никого похожего.
Что ж за невидимка такая? Напакостила и теперь прячется? Или, может она тоже отравилась, и сейчас в лазарете с другими пострадавшими?
— Так где Вы были вчера вечером, герцог? — повторил вопрос директор. — И может ли кто-то подтвердить ваши слова?
По идее я без труда мог доказать, что меня не было около кухни, ведь в это время я находился в комнате ордена в окружении ещё человек тридцати. Вот только рассказать про это я не мог… Чёрт… Что же делать?
Ребята из ордена с тревогой смотрели на меня. То ли боясь, что я сейчас их выдам, то ли понимая, что я невиновен, но не зная, как мне помочь.
Наконец Севастьян поднялся с места, и уже хотел что-то сказать, но его опередил Майкл Хейг.
— Это не мог быть Игорь, — твёрдо заявил он. — Вчера до позднего вечера мы с ним были в моей лаборатории.
Какая откровенная ложь, — я удивлённо уставился на учителя. — У нас ведь даже урока ещё не было.
— Разве у Вас уже были уроки с классом 1 — С? — спросила учительница астрономии явно, не поверившая его словам.
Ну вот, обман и раскрылся…
— Видите ли, я так много слышал про склонность герцога к зельеварению, что просто не мог дождаться нашего первого занятия, а потому сам позвал его на дополнительный урок.
— Но почему Вы сразу об этом не сказали? — удивился директор.
— Просто, — Хейг слегка смутился. — Мне стыдно это признавать, но мы так засиделись за одним интересным зельем, что пропустили комендантский час. Но тут нет вины ученика…
— А как же свидетели? — не унималась носатая.
Все уставились на Ольгерта и Елену, на чьих лицах читалось полная растерянность и расстройство.
— Думаю, мои ученики просто обознались, — улыбнулся Майкл.
— Что ж, раз так, — обратился директор к стоящим рядом с ним учителям, — тогда Романский вне подозрений. Что же касается нарушения комендантского часа, учитывая тот факт, что всё произошло по вине учителя, мы не будем выписывать наказание и снимать с класса 1– С баллы. Однако, впредь прошу всех внимательно следить за временем.
После этого он обернулся и обратился ко всем ученикам:
— В связи со сложившейся ситуацией, пока преступник не будет пойман, комендантский час сдвигается. Отныне прошу вас возвращаться в общежития не позднее шести вечера.
— А как же ужин? — возмутился кто-то из парней.
— Он так же переносится на два часа раньше, и теперь будет проходить с четырёх до шести вечера. После чего, все должны вернуться в свои комнаты и не покидать их до утра.
— Как же так⁈ — начали возмущаться все присутствующие.
— Поймите, это для вашей безопасности. Как только виновный будет пойман, мы вернём всё, как было.
Среди учеников прошёл недовольный шёпот. Но возразить директору никто не решился.
— Что ж, если больше никто не видел ничего подозрительного, то все свободны.
Ученики стали расходиться, а я подошёл к учителю зельеварения.
— Спасибо, что вступились за меня. Но, почему Вы соврали?
— Потому, что я верю в твою невиновность. Это ведь не ты отравил учеников?
— Нет, — уверенно мотнул я головой.
— Вот и хорошо. Если бы они тебя обвинили, то надолго заперли в карцере. А я не хочу потерять такого талантливого ученика. К тому же дело бы прикрыли, и все расслабились, а в это время настоящий преступник мог навредить ещё большему количеству учеников. Пусть уж лучше все будут на чеку.
— И вам не интересно где я был на самом деле?
— Думаю, это меня не касается.
Хорошо, что здесь есть такой человек. А Нортон даже ухом не повёл, когда меня попытались обвинить. Будто ему вообще всё равно, что станет с его учеником…
Я с обидой взглянул на своего классного руководителя, но тот даже не смотрел в мою сторону.
— Кстати, — продолжил Хейг, — я и, правда, хотел позвать тебя в свою лабораторию. Видишь ли, сейчас нам понадобится много зелий, чтобы вылечить всех, кто отравился. Так что лишние руки не помешают. Ну так что, поможешь?
Я согласился без раздумий.
* * *
Когда мы вошли в лабораторию, то там уже сидел Филипп Бобал.
— Так, значит, я не единственный помощник?
— О,
