ними следом.
Настоятель же зыркнул на меня исподлобья и побежал искать подвал.
Лишь Андрос остался на месте, с любопытством рассматривая нижнюю половину Диодора, висящую на каменном шипе.
— Не ожидал я такого побоища, когда дал тебе разрешение, — он повернулся и взглянул на меня.
— Я и сам не ожидал, что так обернется и мы вскроем такой нарыв, — ответил я ему.
Спустя минут двадцать явился настоятель и вид имел бледный, в прямом смысле этого слова.
— Это дело рук врага человеческого, как я мог такое просмотреть, так еще и совсем рядом? Позор мне, позор, сколько же этот ирод душ невинных погубил, — причитал настоятель.
И по нему было видно, что он искренне переживает.
— Ты прости меня, юноша, что обвинил тебя, сгоряча так вышло, — он подошел ко мне и перекрестил.
Хотелось ответить что-нибудь едкое, да и добавить, что Христос не мой бог, но я смог промолчать. А то вдруг обвинят еще в чем нехорошем.
— Надо в Константинополь отписать срочно патриарху, не дело это, что враг рода человеческого среди белого дня козни строит и чистые души совращает, — тихонько проговорил настоятель.
Это он про кого, про дьявола, что ли? Ну, тоже вариант, пусть так и думает, в следующий раз такую пакость точно не пропустит.
— Феофан, найди бумагу да чернила, надобно все записать, к письму патриарху приложим, — отдал распоряжение настоятель одному из монахов. Мне пришлось проследовать за настоятелем.
Расположились мы в кабинете Диодора, там нашлись и бумага, и чернила, да и не мешал нам никто.
И мне пришлось все рассказывать по второму кругу, да еще в подробностях. Ну и въедливым оказался этот боевой старичок, но с весьма живым разумом, и вопросы у него были дельные. А Феофан все записывал, даже и не знаю, как успевал. Часа два промурыжили.
Когда все закончили, пару вопросов решил и я задать:
— Дозвольте спросить?
— Спрашивай, — проговорил настоятель и взглянул из-под седых бровей на меня.
А Феофан продолжал в этот момент строчить.
— Что вы сейчас делать-то будете с алтарем этим?
— Разломать бы его да закопать поглубже, ты был прав, чувствуется в нем сила злая, до самых костей пробирает. Будем вестей из Константинополя ждать, а пока охрану поставим да начнем каждый день молебны служить. А как со всем этим решим, я в скит уйду, такое под своим носом, и не заметил, стар я стал.
Я бросил взгляд на старика, брови сведены, лоб наморщен, а во взгляде усталость и боль.
— Вот ты ученик лекаря, одаренный божьей благодатью, да еще и заразу чувствуешь эту, зачем он людей травил, да и выздоровеют ли они? — неожиданно спросил настоятель.
— Зачем? Видимо, ему было мало тех людей, которых он отправлял на алтарь под нож. Ему было нужно больше жертв. Вот и выдумал способ, как тянуть из людей силы, только, как он это делал, я не знаю. Травил каким-нибудь снадобьем, а после вытягивал самостоятельно силы людей или уже как-то после их смерти это делал. Я не знаю. А ведь люди перед смертью мучаются сильно, да и ту девушку, чье тело я снял с алтаря, он пытал. Видимо, мучение жертвы тоже играло свою роль в его ритуалах. А насчет того, выживут ли, хочется верить. Но они отравлены уже этой злой силой, главное, чтобы сила этих людей не попала в алтарь, — поделился я своими мыслями с настоятелем.
— Феофан, это тоже запиши, — произнес настоятель и крепко задумался над моими словами.
Я же ждал, был у меня еще один вопрос. Как не спросить, когда представитель церкви рядом, да еще и высокого сана.
Дождавшись, когда у старика прояснится взгляд, я заговорил:
— Я вот слышал, что жрецы христианские, Кирилл и Мефодий, буквицу измыслили для соседей ваших, и книги вы по этой буквице пишете.
— О том и я слышал, о Кирилле-философе да Мефодии Солунском, но много и не знаю. А тебе почто это? — с интересом взглянул на меня митрополит.
— Так интересно взглянуть на буквицу эту да на книги, может, она и в моих краях на что сгодится.
— Вот, значится, как, — медленно проговорил старик. — Есть монастырь Гастрия, что стоит на южном склоне седьмого холма, недалеко от Константинополя. Там ты найдешь протоирея Пелита, с ним стоит о том речь вести. Ты через несколько деньков ко мне загляни, я письмецо для него напишу, тогда он точно тебе не откажет, а теперь ступай, — махнул мне рукой настоятель.
Вернувшись на улицу, я обратил внимание, что стражники активно копаются за сараем и на свет из-под земли извлекают тела. Лишь к закату были закончены эти работы и откопано больше восьмидесяти тел разной степени целостности.
Префект похвалил меня, как и Андрос, но это было смазано, оба находились под впечатлением от открывшегося.
Я не стал возвращаться в больницу. К сожалению, я там ничем не мог помочь, а наблюдать за смертельной агонией сотен людей мне не хотелось.
Так что мы вместе с Андросом и остальными букелариями вернулись в лагерь, а переночевав, отбыли в крепость. Вместе с собой мы забрали тело Насиба и схоронили его на крепостном кладбище, где стало на одну могилу больше.
Завалившись в лекарскую, я просто рухнул на свою койку. Хотелось подумать в тишине и никуда не торопясь. А мысли неслись как табун коней.
Был ли купец Диодор магом? Но ведь, с его слов, ему силу даровал бог. А если принять за факт, что он из другого мира, то бога его здесь нет, тогда откуда он черпал свою силу? А получал он ее через жертвоприношения, которые обращал своему богу и тем самым наполнял алтарь. Тогда выходит, что он получал свою силу от ритуалов, что наполняли силой алтарь, и ею он пользовался. Значит, он все же маг. То есть получается, пока его окружала эта сила, он мог ей воспользоваться, а если ее вокруг нет, то все, он обычный человек.
Интересный все же опыт был. По сути, нам повезло, что с нами был Юхан, иначе нам бы конец и пришел, я бы с ним не справился. Просто не смог бы пробить его магический щит, так бы и скакал вокруг него, надеясь на чудо, пока у самого источник бы не опустел. Да и артефакт, что его защитил от моего удара, тоже весьма интересный был. Исполнил свою защитную функцию и рассыпался пылью, где бы мне такой найти.
А ведь он, получается, уже пятый не из нашего мира, о ком я знаю. Первый,
