прочие проявления приличий неизбежны, а все равно мотала головой, пытаясь взглядом найти дядю, брата или хотя бы Трелони. Как же ей не хватало Грейвза! Казалось, одного взгляда на него было бы достаточно, чтобы успокоиться и пережить предстоящий обмен любезностями. Но его растрёпанной головы видно не было, а вот фигура Калинцева неумолимо приближалась с каждым шагом. Эти безразличные, но цепкие глаза, вечно напряжённый рот, нахмуренные брови. Дарья старалась сохранять невозмутимое выражение лица, но то и дело пыталась оступиться, зацепиться каблуком за подол платья, сделать что-то, лишь бы отсрочить даже зрительный контакт. Казалось, ему достаточно будет одного взгляда, чтобы понять все ее мысли и планы, а вторым взглядом он снесет ее голову с плеч.
«Это нормально, что при одном взгляде на человека хочется звать на помощь?» — подумала она. Скорее всего, больше никто не разделял ее мыслей. Княгиня лучилась дружелюбием, отец был собран и сдержан, а остальные гости довольно быстро утратили интерес к их небольшой компании.
Княгиня остановилась ровно перед Калинцевым и его ассистентом. Пока женщина не прочистила горло, заведующий канцелярией не обращал на неё ровно никакого внимания, полностью поглощённый беседой с помощником. Дарья попыталась уловить обрывки разговора, но жених говорил тихо, вполголоса, а ответы помощника и вовсе растворялись в музыке. Дарья насторожилась и попыталась рассмотреть юношу. Раньше ведь всеми личными поручениями Семена Васильевича занималась девушка, Анастасия. Но сколько княжна ни пыталась вглядеться в лицо, ее взгляд отскакивал, словно там и вовсе не было никакого человека. Так, призрак. Под рёбрами зашевелилось нехорошее тревожное предчувствие.
— Веди себя прилично, — чуть слышно напомнила княгиня, обмахиваясь веером.
— А, Мария Андреевна, Сергей Юрьевич, Дарья Сергеевна, — протараторил Калинцев, словно его пробудили от очень приятного и насыщенного сна. — Рад видеть вас всех в добром здравии. Надеюсь, вы наслаждетесь вечером.
Каждое слово сопровождалось торопливым кивком головы, словно он дождаться не мог момента, когда отделается от будущих родственников. И Дарье как никогда хотелось исполнить его желание, но княгиня была непреклонна.
— Мы бы хотели сегодня вечером публично дать вам с Дарьей свое благословение, а также сказать, что…
— Свадьбы не будет, — прервал ее князь. Его голос распорол полотно музыки и разговоров, в одно мгновение зал погрузился в молчание. В воцарившейся тишине Сергей Юрьевич достал из нагрудного кармана конверт и протянул заведующему канцелярией. — А я подаю в отставку. У Канцелярии больше нет права ни на меня, ни на мою семью.
Семен Васильевич на секунду стиснул губы в тонкую нить, словно все устремившиеся на них взгляды прошили его тело сотней пуль. Белоснежный конверт лег в побелевшую от напряжения ладонь.
— Я принимаю Вашу отставку, — проговорил мужчина, цедя каждое слово. — Думаю, завтра мы сможем обсудить все детали, а пока… не смею лишать Вас и Вашу семью праздника, который Вы все заслуживаете. Не так ли, Дарья Сергеевна?
Княжна вскинула голову, не скрывая возмущения, но заведующий Канцелярией уже отвернулся, взмахом руки давая понять, что разговор окончен, и добавить ему нечего.
— Благодарю, — только и сказал князь Аргутинский, уводя семью. Княгиня обмякла и повисла на его руке, как аксессуар, который за одну минуту лишили всей ценности. Она тратила все силы, чтобы сохранять улыбку и невинно посмеиваться в ответ на полные сочувствия взгляды.
Дарья осторожно повернулась к Семену Калинцеву спиной, сделала шаг-другой, прислушиваясь к ощущениям, ища подвоха. Вроде бы она должна была почувствовать себя смелее, свободнее, но вопреки всем ожиданиям, ее продолжала душить тревога. Дарья непонимающе озиралась по сторонам. Ей не терпелось отойти на безопасное расстояние, чтобы получше оценить обстановку, разобраться и…
Рука Трелони ловко ухватила ее за локоть, втягивая девушку в очередной танец. Дарья встряхнулась, стараясь держать при себе волнение и нетерпение. Трелони она удостоила только хмурым взглядом, а тот обворожительнейшим образом улыбнулся ей.
— Могу Вас поздравить со счастливейшим… хм… избавлением, княжна.
— Благодарю.
— Уже решили, чем займетесь в эмиграции? Такой блистательной девушке нужно достойное занятие.
— Думаю, я стану варить крема от прыщей. А также от морщин и лысин, — сказала она и устремила пристальный взгляд на его линию роста волос. — Вам буду предоставлять по скидке.
— О, я польщен, — он на секунду убрал руку с ее талии, позволяя княжне выпорхнуть из кольца его объятий, сделать поворот, после которого он снова оказался перед ней. — И все же мне кажется, наше с Вами общение сегодня началось совершенно не с той ноты. Вы почему-то всеми силами делаете меня злодеем или своим врагом.
— Ну, принимая во внимание некоторые Ваши поступки…
— Когда дети ошибаются, они должны быть наказаны. Особенно, если от их ошибок зависят судьбы целых государств. Я понятия не имею, Дарья, зачем вам понадобилась вся эта афера с палочкой и приманкой для Грин-де-Вальда, и мне это даже не интересно, будем честны.
— Может, в этом Ваша проблема, сэр? Вы абсолютно игнорируете влияние, которое может иметь простой человек на глобальные события.
— О, нет, не начинайте этот разговор, а то рискуете получить непрошенную лекцию. Во-первых, я прекрасно знаю, что даже взмах крыла бабочки может вызвать ураган, что уж говорить о строптивой девице, которая возомнила, что ей удастся поймать Грин-де-Вальда на живца. Это просто немыслимо, Дарья. Давайте оставим это позади и начнем все заново, как добрые друзья. Я не плохой человек, всего лишь самую малость несносный.
— «Самую малость»?
— Именно. И я должен сказать, мое самое большое желание — утомить Вас с мистером Грейвзом долгой и нудной речью на Вашей с ним свадьбе. Если вы, конечно, соизволите меня пригласить.
— С чего Вы взяли, что свадьба вообще будет? Не говоря о том, что Вам хватило наглости рассчитывать на приглашение.
— Скажем так, у меня в семье довольно часто встречается дар прорицания. Я не самый яркий представитель, у меня он в основном проявляется в виде мигреней и отвратительного самочувствия, — улыбнулся Трелони. Но лицо княжны уже стянуло гримасой пренебрежения. Как только музыка стихла, Дарья отступила в сторону и, спешно поклонившись Трелони, бросилась к колонне, где стоял Паша.
Молодой человек выглядел расслабленно, словно для него праздник уже закончился и начались выходные. Он прижался спиной к колонне
