Не помня себя от ужаса, Галя выскочила из квартиры, в мгновенье ока промчалась по лестнице и оказалась на улице без сил, с бешено колотящимся сердцем. Не могла вспомнить, захлопнула ли за собой дверь, но ни за какие блага на свете не могла себя заставить вернуться к двери страшной квартиры. Теперь она представлялась не уютным семейным гнездышком, а хитрой западней.
– Галя! Что с тобой случилось? На тебе лица нет!
Она увидела рядом с собой студента с другого факультета. Она с ним случайно познакомилась в читалке университетской библиотеки. «Ваня!» – вспомнила она его имя. С ним была пухленькая миловидная, но чересчур накрашенная девушка.
– Валя, – представил он ее и покраснел. – Мы окоченели от холода, мечтаем о чем-то горячем и вкусном. Хотим попить кофе. Составишь нам компанию?
– С удовольствием! – согласилась Галя.
Меньше всего на свете она хотела остаться наедине с собой, со своими мыслями и впечатлениями от сегодняшнего дня. В кафе было уютно и тепло, но пережитый страх продолжал владеть ею. Благо, в компаниях она всегда была молчаливой слушательницей, очень редко вступала в разговор, и то лишь когда обращались непосредственно к ней. Ее спутникам хотелось выговориться, и они говорили наперебой, не обращая на нее внимания. Слушая их треп, Галя чувствовала, что все это ей чуждо. Она будто встретилась с представителями иного мира, куда ей путь закрыт. В их светлом мире было интересно и весело – казалось, жизнь и молодость там будут длиться вечно. В ее мрачном мире надо было постоянно бороться – за выживание, с безденежьем, презрением и предательством, всего добиваться самой, несмотря на непреодолимые преграды, – ничего само по себе не падало ей сверху в виде манны небесной.
Галя покопалась в сумке в поисках кошелька с деньгами и обнаружила огарок свечи. «Вот незадача! – удивилась она. – Свою свечку я положила в гроб Ольги, как и следовало, а свечку толстяка с мудреной фамилией Варава зачем-то сунула в сумочку. Выкинуть ее, что ли?» Но где-то в глубине души она знала, что выбрасывать ее не будет, догадывалась, для чего она ей понадобится.
Она поняла: что-то внутреннее, заряженное мощным импульсом нерастраченной силы, полученной от Ольги, которую та унаследовала от Ульяны и предыдущих поколений, теперь будет доминировать над ее разумом, чувствами. Это было ее наградой за победу в борьбе с Ольгой и ее наказанием на всю оставшуюся жизнь. Украденная у Ольги Книга духов манила к себе, казалось, нашептывала: «Возьми меня, я теперь твоя! Со мной ты – сила! Без меня ты – ничто! Я помогу привязать к себе намертво Глеба, я помогу уничтожить твоих недругов, отплатить за твои унижения. Ты теперь иная, уникальная, с моей помощью – всемогущая!» Галя сопротивлялась этому зову. «Я не ничтожество! Глеб полюбит меня и без магии. Оценит мою преданность, любовь, жертвенность. Я стану для него всем – солнцем, луной, травой под ногами, ветерком, обдувающим в жаркий летний полдень, теплом в морозную ночь. Неужели этого ему покажется мало?»
Ваня рассказал не очень смешной студенческий анекдот и покатился со смеху, ему вторила его спутница. Галя, до этого сидевшая молча, как истукан, неожиданно взорвалась булькающим смехом. «Я такая, как все! Как они!»
Спутница Вани сразу смолкла. «Какой у нее неприятный смех, как и она сама, – подумала девушка. – Но пусть уж лучше мой парень дружит с ней, чем с красивыми лахудрами! На нее он не позарится. Хотя известно, что дружба между женщиной и мужчиной возможна только через постель. С этой тоже надо держать ухо востро!» – И она оценивающим взглядом посмотрела на потенциальную соперницу.
Зима была очень теплой, и надежды на то, что к Новому году выпадет снег, не осталось. Телевидение, газеты, журналы были полны трогательных воспоминаний о событиях уходящих столетия и тысячелетия и, как обычно, радужных надежд на будущее и вынуждали все население включить в свой словарный запас диковинное слово – миллениум. Правда, иногда проскальзывали пророчества отдельных чудаков о грядущих природных катаклизмах, катастрофах, войнах, других потрясениях для общества на рубеже эпох, но в это большинство людей не хотели верить. Во все времена было много тех, кто боится будущего, как и тех, кто надеется на лучшее, но впереди всех ждет и плохое, и хорошее. Смена эпох и связанные с ней политические потрясения одних низвергали с гранитных пьедесталов, другие же при этом получали возможность из ветхих хижин перебраться во дворцы.
Изучая историю философии, Галя с удивлением узнала, что еще древние греки три тысячи лет тому назад предсказали ход общественного развития и формы правления, которые менялись с неумолимой последовательностью на протяжении всей истории человечества: тирания – демократия – олигархия и снова тирания, и для простого человека особой разницы между ними не было. Даже при тирании существовала в видоизмененной форме демократия, и власть тирана была ограничена определенными рамками, которые без ущерба для себя он не мог переступить, а при демократии (власть народа, большинства) фактически власть и свободы принадлежат меньшинству, и нередко в это время главенствующую роль играет отдельная личность, строя демократию по своему разумению; развитие же олигархии ввиду множества неудовлетворенных, все растущих потребностей в итоге создает почву для возникновения тирании, и круг замыкается. Поэтому Галина сделала для себя вывод: важна не форма правления, а то, что это дает рядовому члену общества, ибо нерядовые сами возьмут.
Это была ее последняя поездка к Глебу, точнее, она приехала за ним. Ее свидетельские показания сыграли свою роль при пересмотре его дела, активная работа адвоката ускорила рассмотрение апелляции, и Глеба оправдали. Сегодня она в последний раз приехала в этот городок горняков и химиков на Луганщине, где снег зимой серо-буро-малинового цвета, а ночное небо разноцветное, что не имеет никакого отношения к радуге – это результат жизнедеятельности химического комбината.
«Радуга, спектр света, имеет свою формулу, зашифрованную в присказке, известной еще со школы: каждый охотник желает знать, где сидит фазан. Красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый. Гамма из семи цветов, – неожиданно вспомнила она. – Каждый охотник желает знать, является он охотником или же он уже, возможно, дичь».
«Галина» в переводе с испанского означает «курица». Ей больше нравится древнегреческий перевод имени Галина – тишина, спокойствие. Спокойствие, которое в любой момент может обернуться смертью для того, кто на него посягнул. Мертвая тишина. Галина – курица, дичь – это не она! Теперь она умела постоять за себя и дичью себя не ощущала.
«Уродина, образина, пошла вон!» Гневные слова Мани ее уже не так задевали, как в тот далекий день. Сейчас они мертвы для нее, как мертва и сама Маня.
Она вошла тогда в дом вслед за братом и увидела лежащего на полу в луже крови Глеба. Василий пинал неподвижное тело, а Маня вцепилась ему в волосы, пытаясь оттащить от Глеба. Вмешательство Гали успокоило Василия и привело его в чувство. Он очень любил сестру, как и она его. Поэтому послушно покинул дом Мани.
Тогда, не разобравшись в возникшей ситуации, Галя совершила ошибку. Она знала, что Василий и Маня то сходились, то расходились. Поэтому посчитала, что из ревности он избил Глеба, не предполагая, что за спиной Василия маячит силуэт Ольги и он мстит мужчине, которому теперь принадлежит его возлюбленная.
Галя тогда сказала Мане, что она себя неправильно ведет, спит с кем попало, а Василий страдает из-за нее. Вот если бы она себя нормально вела, то Василий, может быть, на ней бы и женился.
От этих слов Маня пришла в ярость. Она кричала, что Галин брат придурок, что он ей не нужен, дети от него могут быть только олигофренами, дебилами, уродцами вроде нее, Гали. И пусть она лучше следит за собой, так как готова бежать куда угодно за любыми штанами и делать что угодно. Ее удел – быть сельской старой девой или подстилкой для любого желающего. Галя схватила нож, лежащий на полу, и Маня еще успела выкрикнуть: «Уродина, образина, пошла вон!», прежде чем Галя проткнула им ей живот.
– Больно, ой, мамочки, как больно! – со стоном произнесла Маня, сползая по стене на пол.
Не выдержав этого зрелища, Галя выскочила из дома. Она бродила какое-то время поблизости, не в силах покинуть это ужасное место. Она не испытывала раскаяния, ее мучил лишь страх наказания за содеянное. Вскоре Галя поняла: если она ничего не предпримет, то тем самым подпишет себе приговор и сядет в тюрьму. В ее распоряжении оставались считаные минуты, чтобы не позволить обстоятельствам окончательно исковеркать свою жизнь. «Надо смыть отпечатки пальцев с ножа! – решила она и вернулась в дом Мани. – Преступника тянет на место преступления, но я не преступница, а жертва обстоятельств. Маня сама вынудила меня сделать это!»
