И тем кольнул приятеля прямо в сердце.
Ошарашенный Мотыга сначала припомнил внешний вид родительницы, толстой тётки в розовом капоре, затем бойцу явился образ комиссара Темного Двора, и результатом сложения стал естественный вопрос:
– Чем докажешь?
Остальные бойцы, пережившие аналогичную цепочку размышлений, вылупились на вожака в аналогичном же недоумении.
– Про мам своих забудьте, – строго велел Коряга. – Мамы наши, так же как папы, типа легенда разведчицкая для достоверности. Её, то есть их, нам всем выдумали, чтобы легче затеряться. А Шапки эти Красные поверили, потому что тупые.
– Как? – растерялся Шкварка, в котором ещё оставались капли семейного патриотизма.
– А я всегда знал про то, что уйбуй сейчас говорит, – неожиданно выступил Натуга. – Не зря меня папашка лупцевал злобно, как неродного.
Поскольку подобным житейским опытом могли похвалиться все дикари, дальнейших доказательств и не требовалось.
– Мы, братухи, навы, спрятанные и в глубины Зелёного Дома запихнутые, – торжественно подытожил Коряга. – За наше здоровье!
– Что-то глубоко запихнуты, мля, из Форта даже королеву не видать, – заметил выпивший Шкварка. – Я думал, нас если и пошлют, то за королевой следить, типа, чтобы она своей магией дел не наворотила.
– Нам королева по фиг, в реале, – по-темному прищурился уйбуй.
– Зачем же тогда навов в Зелёный Дом посылать? – удивился Йога.
– Для случая войны, в реале. Мы, когда заваруха начнется, резко в настоящее вывернемся и станем сразу крутыми перцами с мечами и все тёмные такие… – Коряга ласково погладил отросток. – Высокими станем, красивыми… И волосатыми тоже.
Бойцы восхищенно притихли, представляя себя красивых, тёмных, волосатых и в белых костюмах. Ну, можно и чёрных, но главное – всегда при деньгах и всегда крутыми. Волнующий образ нава покорил их, как некогда англичане Индию – быстро и безжалостно.
– На прошлой войне, в реале, мы, как все остальные, драпали и в подвалах сидели, – припомнил неугомонный Йога.
– Это потому, что война была маленькая, мля, войнушка, – презрительно ответил Коряга.
– С гиперборейцами?
– А то!
– Маленькая? Чуды с людами чуть все не вырезались поголовно!
– Гиперборейцы победили? – перешел в атаку уйбуй.
– Нет, – сообщил боец всем известный результат.
– Значит, маленькая! – рявкнул Коряга. – И наш суровый диверсионный отряд Темному Двору не понадобился.
Сложные и даже логические умозаключения никогда не были коньком Шапок, но то, что они тайные навы, дикари уловили и принялись думать в этом направлении.
– Я бы на гиперборейцев нападать не стал, – честно признался Мотыга. – Меня от одного их вида противного плющило.
– Это ты сейчас не стал, когда Шапка, – объяснил уйбуй. – А там бы навом обратился и ещё как стал. Одной катаной бы их сотню разогнал, в реале.
– То есть я стану сильным?
– Когда оборотишься.
– А я точно оборочусь?
– В навы? – Коряга покачал головой и с деланой доброжелательностью оглядел сородичей: – Мля, бойцы, когда же вы правду станете видеть дальше собственного носа? Вы же типичные навские разведчики, только под прикрытием! Нам даже имена такие дали, чтобы чуть что – сразу оборотиться.
– То есть мы навы?
– Навы!
– Честно?
– Да проснитесь же! – Коряга осушил ещё стакан и приобнял ближайшего Натугу. – Ты брат мне, мля, брат по Нави.
Придавленные аргументами бойцы занялись обдумыванием перспектив обнаруженного родства, и среди скрипа мыслей едва не затерялся робкий вопрос:
– А я? – расстроенный Шкварка чувствовал себя оплеванным, обгаженным и брошенным на произвол судьбы. Все обзавелись могущественными родственниками и собрались за подарками, он, несчастный, обречен прозябать на обочине. – Со мной как?
– А ты – дятел, – выдал Йога.
– Лузер!
– Прибился к благородным, так радуйся, пока не выгнали.
– Дикарь, мля.
– Обезьяна!
– Цыц! – резанул Коряга. Бросать своих он не собирался, а потому отечески возложил на плечо обездоленного бойца руку и поведал: – Ты, Шкварка, как гарка.
И тем вернул несчастного к жизни.
– Я когда себя осознал: всё поменялось, в реале, – продолжил уйбуй, вновь наполняя стаканы. – Сказал себе: я – нав, и мы в тот же день в ангар залезли и теперя в шоколаде, мля, как зайцы.
– Это потому, что правда за нами, мля, – заметил Мотыга. – В правде – сила, брат.
– Все говорят, что навы счастливчики, будто серебряным половником стукнутые, – припомнил Йога. – Значит, и мы теперя станем.
– Надо в кармане проверить, – деловито произнес Натуга. – Вдруг там бабло нарисовалось?
И полез в штаны соседа.
– Жить станем долго, – добавил Йога, отцепляя товарища от бедер.
– Сколько? – встрепенулся Мотыга.
– Да хоть вечно.
– Житуха, мля.
– Сила не только в правде, но и в бабках, – строго сообщил Коряга, вскрывая очередную бутылку. – А потому завтра ночью снова на дело пойдем.
– Да нам эти дела теперь – как два пальца об асфальт!
– Кого скажешь, того и сделаем!
– Мы теперя белки!
И в бедламе «Трех педалей» стаканы Шапок звякнули с особенным энтузиазмом.
* * *
Москва, 5-й Котельнический переулок, 13 июня, понедельник, 14:32
– Спящий тебя разорви, тот самый «М35»?! – Тыц изумленно округлил глаза. – На котором ты проехался по Красной площади?
– Жаль, что под мороком, – произнес довольный произведенным эффектом Андрей.
– Тебя едва не прибили за аркан в зоне Кадаф.
– Зато повеселились.
– Особенно твои враги. – Тыц припомнил последствия давнего скандала, поморщился и решил сменить направление разговора: – Я, кстати, до сих пор не знаю, откуда у тебя машина? Купил?
– Мелко, – вздохнул Ризнык. – Обидеть хочешь?
– По наследству достался?
– От дяди.
– А у него откуда? – Хван почесал подбородок. – Ленд-лиз?
– Какой ты умный.
– Таким уродился.
– Я думал, ты уродился лысым, – хмыкнул Ризнык.
– Лысым я стал, когда Золотым Корнем обварился, – пошутил Тыц. – В одиннадцать лет.
– С тех пор ты такой крутой?
– С тех пор у меня всегда отличное настроение.
Они разговаривали, сидя в широком «Хаммере» – Андрей за рулем, Тыц справа, – осторожно пробирающемся по узким таганским переулкам.
Решившись «поставить всех на уши», друзья засели разрабатывать план и всего за пять часов наметили в меру хитрую и вполне реализуемую последовательность действий, позволяющую рассчитывать на семидесятипроцентную вероятность выживания – порог в их обстоятельствах просто сказочный. Затем встал вопрос о необходимом оборудовании, и довольный собой Ризнык поведал о наличии у него, предусмотрительного, как сто пятьдесят восемь образованных шасов, давнего склада со всевозможными артефактами и снаряжением. «Запасов там – на большое вторжение в небольшую страну! А главное – платить никому не надо, потому что всё и так мое. Только съездить и забрать». Экономный хван не стал спорить с воодушевленным челом, и теперь они направлялись в секретный схрон, в котором, как выяснилось, их ожидало кое-что необыкновенное.
– Про Вьетнам слышал?
– Курорт такой. Рядом с Таиландом.
– Курорт… – протянул Андрей. – Сейчас курорт, а сорок лет назад мы там воевали, между прочим.
– Неофициально, – уточнил Тыц, помнивший события тех лет гораздо лучше чела.
– Неофициально, зато вполне героически. Дядя Толя во Вьетнаме инструктором работал.
– Механизатором?
– Нет, охотоведом: зверьё в джунглях отстреливал.
– Успешно?
– «Красная звезда» и «Знамя», – с заслуженной гордостью сообщил Ризнык.
– Серьёзно, – признал Тыц. – У тебя правильные родственники, старина.
– А то! – Андрей даже порозовел от удовольствия. – Так вот, когда командировка заканчивалась, дядя Толя решил привезти домой какой-нибудь сувенир на память, ну и прихватил трофейный «М35» с последнего задания. Ребята его смазали, законсервировали, погрузили на «торгаша» и пустили во Владик, а оттуда по железке в Москву.
– Не великоват сувенир получился?
– Грузовик вещь полезная, – не согласился Андрей. – За картошкой сгонять, грибы на рынок отвезти, родственников на пьянку доставить… В общем, дядя Толя прагматично мыслил. Иной бы себе «Москвич-413» прикупил с кожаным салоном и загибался бы потом с ремонтами и тюнингом, а у дяди Толи всё к хозяйству приделано. К тому же тачка – зверь, и соляру жрет, и бензин, в общем, всё, где хоть одно октановое число есть. Я на нем по Москве так рассекал – до сих пор вспомнить страшно.
– И какая же у «М35» запредельная скорость? – хрюкнул хван. – Тридцать миль в час?
– Сто десять не хочешь? – вопросом парировал Ризнык и тем ввел приготовившегося хохотать друга в ступор.
– Откуда в нем столько?
– Слышал о мастерской Махе Томбы?
