Вдруг он от смеха сам лопнет.
– А чем его травили?
– Его больше никто не видит. С того дня, как он прошелся по Городу, играючи снес ментальные защиты сильнейших ведьм и подсадил всех на лютую панику, он просто растворился в тенях. Да, они стали какие-то стремные и слишком мрачные даже в солнечные дни, но в остальном – полное затишье.
– Как перед бурей? Кстати, а где все люди? Я уже пару дней здесь – половина магазинов закрыта, кафе чуть ли не заколочены, на улицах разве что перекати-поле не катается. Они ведь не видят этих теней. Неужели чувствуют?
– Можно сказать и так… – Аврору тоже пугали эти пустые улицы. Даже праздный Проспект теперь зияет пустыми глазницами потухших витрин. – У них эпидемия какой-то болезни, все заперлись по домам.
– Обложившись гречкой и туалетной бумагой? – он усмехнулся, но Аврора не поддержала. – Когда ожидаются остальные всадники?
– Эта легенда мне тоже не нравится.
– А что, есть миф про апокалипсис, который тебе больше по душе? Про огромного волка и Рагнарек? Про Жнецов из «Масс Эффекта»? [19]
Только сейчас Аврора задумалась, что почти в каждой религии есть апокалипсис. Как нечто, неизменно ждущее человечество впереди. Страшная сказка на ночь, которую принято передавать из поколения в поколение, в слепой надежде, что «оно» случится не на твоем веку. Абстрактных потомков жалели не так сильно, как самих себя.
В любой истории все пути ведут к финалу – глупо думать, что история человечества не будет знать конца. Ничто не вечно, и любой финал – трагедия. Либо всё умирает, либо возрождается из пепла.
– У меня есть план, точнее, теория. Но перед этим нужно завершить одно подвисшее дело, в которое я совершенно не хочу лезть.
– И, конечно, полезешь, – иронично заметил Люциан.
– Конечно, я же чертов Дин Винчестер! Накоплю однажды на «Импалу» и забью багажник амулетами.
– Дин забивал ружьями.
– Потому что сценаристы – дилетанты. Что мертвякам и духам это ружье сделает?
– Дин Винчестер плохо кончил…
– И успел остановить парочку апокалипсисов, меня устраивает.
– Ладно, Винчестер, – Адам улыбнулся, – куда мы идем?
И снова проклятая иллюзия, что она не одна, подточила душу. Сколько раз Аврора зарекалась переставать надеяться и полагаться на других, но каждый раз покупалась как в первый. Надежда – слишком заманчивое чувство, которое затмевает даже самый здравый смысл.
– На Навью сторону Города.
В сумерках они вышли в пустынный сквер рядом с домом Авроры. Она укуталась в старые шерстяные свитера, и даже Адам на этот раз был в куртке. Пронизывающий ветер не желал отдавать права весне, наступавшей ему на пятки. Небо, как всегда, было в тяжелых тучах и казалось ниже, почти давящим на головы.
Они прошлись до пустого Проспекта, и Аврора замерла, прогоняя последние страхи. Раньше она не могла не смотреть, искала предлоги, чтобы нырнуть в тот мир. Теперь же с удовольствием бы открестилась от него навсегда.
– Возьми меня за руку и закрой глаза, – тихо сказала она, решившись. – И не открывай, пока не скажу.
Она с мучительной оттяжкой отпустила мысли. Позволила себе видеть то, что другим не дано.
Аврора моргнула, и Проспект преобразился. Но эту картину она не узнавала.
Крохотных светлячков больше не было. Как не было и привычных красок из реального мира – все вокруг выцвело, посерело…
Проспект пылал, объятый белым пламенем. Там, где в обычном мире были тени, – по эту сторону разгорался настоящий пожар. Казалось, его языки доставали до самых небес, но жара не было. Зимний ветер реального мира здесь обернулся морозом, пробирающим до самых костей. Казалось, этот могильный холод исходит от самого пламени.
Дороги уже были расчищены, покрыты тонким слоем пыли и пепла. Но горели дома, крохотные улочки за ними. Горело все, куда падали тени.
Теперь эта сторона оправдывала имя, которое дали ей экзорцисты, – Навь, загробный мир, – серый, безликий, мертвый, почти выжженный. Догорающий…
– Открывай, – неуверенно пробормотала Аврора.
Адам открыл глаза и чуть не вырвал руку из ее крепкой хватки. Он дернулся так резко, будто сам боялся сгореть уже в следующее мгновение.
– Так должно быть? – его голос дрогнул. Должно быть для дилера, уже однажды погибшего на костре, чужой огонь навсегда завязался с болью.
– Совсем нет. Обратная сторона нашего мира – крохотные светлячки, все, что остается от погибших душ…
– Обратная сторона хаоса – пожирающее пламя, – догадался он, и страх в голосе обычно беззаботного дилера добил Аврору окончательно.
Преодолевая себя, Люциан протянул руку к огню, и он легко откликнулся на зов бывшего факира. Как живой, вильнул к ладони, почти касаясь ее, опаляя куртку, рукав которой тут же растворился.
– Мы уже проиграли?..
Они стояли посреди огромного Города, на Проспекте из пепла, и боялись сделать шаг. Не разжимая рук, не оборачиваясь, почти не дыша. А погребальный костер поглощал весь мир вокруг.
Возвращение в реальный мир было почти болезненным. Аврора еще долго пыталась отдышаться, не отпуская Адама. Да и он выглядел не лучше. Несмотря на отсутствие людей и погасшие витрины магазинов, здесь сумерки казались расцвеченными всеми красками жизни, пока еще не тронутой Роем.
Шок был столь сильным, что хотелось стартануть с места и бежать без оглядки. Если бы было куда бежать… Тени обступали со всех сторон, запечатывая гроб для всего Города. Воздуха в легких отчаянно не хватало, чтобы надышаться. И какой бы глубокий вдох она ни делала, паническое удушье не отступало.
Аврора достала телефон и набрала номер отца.
– Долго же ты тянула, – она услышала ту самую теплую улыбку в голосе.
– Что там происходит? – Аврора хотела вскрикнуть, но голос не слушался и звучал так глухо, будто был чужим.
– Первым хаос пожирает боль. Блуждающие огни – как кровоточащие раны на полотне мира. Теперь их души свободны.
– Свободны…
– Страдания не должны быть вечными. Это неправильно, ты согласна?
– Но что будет дальше? Город погибнет, мир растворится… Как это остановить?!
– У меня нет всех ответов. – Меланхоличное спокойствие Графа на том конце так сильно дисгармонировало с бурей чувств, которые захлестывали Аврору, что хотелось взвыть. Она ведь ждала ответов, но получала совсем не те, на которые рассчитывала. – Быть может, это наш шанс? Очистить мир от всей боли и страданий…
– Ты говоришь про апокалипсис… Это безумие.
– Позвони мне, когда найдешь другой выход. Я постараюсь помочь.
И связь оборвалась. Руки экзорцистки дрожали.
– Кто это? – спросил Адам, глядя куда-то за спину Авроры. Он разжал ладонь, выпустив ее. Рукава
