иногда пахнет в московской подземке и переходах МЦД – воздух с легким привкусом пластика и тормозов. Этот запах она слышала здесь еще не раз, в абсолютно непохожих местах города. Это вызывало странное чувство дежавю. Возможно, дело было в виде пластика, который использовали в строительстве британцы, возможно, в системах кондиционирования, или в каком-то моющем средстве, но Лондон, помимо тысяч других ароматов, временами пах Москвой.
Британцы, конечно, знали, что они приедут, как бы им еще дали так быстро визы? Встречал их немного дурашливый англичанин, чем-то похожий на Бориса Джонсона, с метелкой светлых волос и носом картошкой. Странно было видеть такого увальня на работе в британском аналоге министерства.
Говорил Барченко, разговорный английский у Игнатовой был так себе. Дима сказал встречающему, что они готовы отправляться на встречу по поводу причины их прибытия прямиком из аэропорта, но тот отвечал, что: «Корона примет вас завтра». Дима изумился и настаивал, что они торопятся, подозреваемый может в любой момент покинуть страну, на что был дан ответ что «в Англии этикет превыше всего, вечерняя встреча не может состояться никоим образом». Посадил их в служебный автомобиль с водителем и был таков.
Так что у них образовался свободный вечер. Пока ехали до гостиницы, возмущенный Барченко смотрел в окошко и комментировал пейзаж за окном. Уже по пригородам было видно, что Лондон менялся на глазах и превращался в Нью-Йорк. Тут и там целыми кварталами сносили старые двухэтажные кирпичные домишки вроде того, в котором жил Шерлок Холмс, а на их месте вырастали громады кранов и стеклянные небоскребы. Каждый второй на улице был либо из Индии, либо другого доминиона Британской империи. Чернокожие в белоснежных кроссовках что-то покупали в халяльных лавках, а из проезжающих такси доносилась музыка из болливудских блокбастеров. И это не говоря про местных «мертвичей», она забыла спросить, как англичане их называют. Некоторые были похожи на московских собратьев, другие мало отличались от людей, но при этом в толпе можно было увидеть и огра, и фею, и английского домового боггарта или адскую гончую, а в небе – парящего гиппогрифа.
Спустя еще часа два они заселились в гостиницу, из плюсов которой было центральное расположение и историческое здание, а из минусов – такой маленький номер без окон, что почти все его пространство занимала кровать, она же не давала до конца открываться двери в ванную. Агафья еле нашла, куда пристроить чемодан, быстро переоделась и спустилась в лобби.
Было семь вечера. У них оставалось часов семь на прогулку по Лондону, назавтра за ними заедут в девять. Можно не выспаться, но немного посмотреть другую страну, решила она. Через пару минут спустился Дима, кажется, он смирился с потерянным временем для поисков Мечникова и теперь даже радовался предстоящему променаду. Услужливая ресепшионистка подсказала близлежащие достопримечательности. Оказалось, что минутах в десяти от отеля начинается район, про который она никогда не слышала, Little Venice, Маленькая Венеция.
После московской зимы здесь было прекрасно. Можно было идти в легкой куртке, чистых кедах и вдыхать легкий и свежий морской ветерок, доносившийся с Темзы. Первые пару минут она просто наслаждалась воздухом и отсутствием снега.
Что касается «Венеции», то такого она точно не ожидала от Лондона. Вокруг пары каналов здесь было создано какое-то особенное, правда, не венецианское, а амстердамское, судя по фото, что она видела, настроение. По каналу лениво ходили гондолы, лодки покрупнее жались к стенкам и использовались как жилые дома, тут и там попадались уютные бары и модные рестораны, арт-объекты, под деревьями сидели накурившиеся подростки, а за листвой вырастали новые стеклянные гиганты. Дима и Агафья какое-то время постояли у парапета, любуясь на отражающийся в воде закат, и побрели дальше, к метро, как тут говорили, London Tube.
«Mind the gap, – повторяли по громкоговорителю, – mind the gap, смотри не свались в зазор между платформой и поездом, они тут бывают большими, и это приводит к несчастным случаям». Конечно, ей надо было посмотреть Биг-Бен, они поехали на станцию «Вестминстер». В вагоне тинейджеры громко слушали с колонки грайм, валялись газеты (она подметила, что пассажиры здесь спокойно подбирают чужие оставленные газеты, изучают их и дальше оставляют лежать на сиденьях для следующих заинтересовавшихся), каталась пустая пивная бутылка, а в дальнем углу сидел и пялился на них гоблин. Игнатова, не зная местных порядков, старалась не показывать, что заметила его.
Через несколько станций пересели на другую линию. Она поразилась, какие узкие, клаустрофобные здесь тоннели переходов, случись что в час пик, и сотен жертв не избежать. Дима же, однако, вел ее уверенно, словно был в своей воде, она даже немного позавидовала его расслабленному и быстрому ориентированию в чужом мегаполисе, но, с другой стороны, в кои-то веки позволила себе стать ведомой. Когда наконец пришло время выходить на следующей, Агафья ожидала увидеть старинную станцию под стать возрасту аббатства, но оказалась в циклопическом металлическом колодце, уходящем под землю на несколько спусков эскалаторов.
Вынырнув из-под земли, они погрузились в многонациональную, мультикультурную, голосящую на десятках языков толпу, находящуюся в броуновском движении: одни пытались зайти в подземку, другие выйти из нее и перейти мост через Темзу, третьи перебегали дорогу к Биг-Бену. Туристы-азиаты просто всем мешали, стоя в неподходящих местах с селфи-палками, а редкие англичане врезались в них и говорили: «Sorry», и, если этого было мало, вокруг еще носились велосипедисты, стояли в пробке такси, в нос бил запах травы и какого-то смердящего стритфуда. Тротуары были довольно грязными.
Смеркалось. Дима сказал, что с того берега вид лучше, и они медленно пошли вместе с толпой через мост искать выгодный ракурс Биг-Бена. Пофоткали башню, себя на фоне часов, послушали звон. Потом спустились к колесу обозрения и побрели вдоль реки, брели в основном молча, захваченные ритмом нового города и крутя головами во все стороны. Заходили в интересные сувенирные магазины, книжные лавки с изданиями, чьи обложки были совсем не как в России, и разглядывали тоже, как и в Москве, куда-то бегущих лондонцев и отдыхающих лондонцев за витринами ресторанов и кафешек. Уличные музыканты играли как набившие оскомину рок-баллады, так и что-то совсем незнакомое. В небольшом сквере проводился уличный кинопоказ чего-то интеллектуального, под еще одним мостом в модном уличном баре жарили бургеры и наливали пиво.
Взяли по бургеру с крафтовым пивом в пластиковых стаканчиках. Она в уме умножила чек на сто и ужаснулась получившейся в рублях сумме. Но бургер был вкусный, то ли реально хорошо пожаренный, то ли от всех новых впечатлений, пива
