больничной пижаме. Вот ещё туфли есть.
И следом за цветастым кошмаром появились белые мокасины. Я всё ждал, когда за ними появятся носки, но этого события так и не произошло.
— Я выйду, а ты переоденься. Посмотрим, не мало ли тебе? Хотя с размерами я, обычно, не ошибаюсь.
С размером обуви, Мария Степановна точно не ошиблась. Туфли даже без носков комфортно для меня расположились на ногах. Про отсутствующие носки я не спросил, но в пустом пакете, с понятным результатом, порылся. Тем не менее, не смотря на отсутствие искомого, обувь не ощущалась чужеродным предметом. Более того, она практически никак не ощущалась. Туфли оказались очень лёгкими, удобными и тёплыми.
А вот остальное … Цыплячьи штаны плотно облепили мои бёдра, едва прикрыв расклешённым низом середину голени, сверху сильно не дотягивая до пояса. И как я не старался, выше подтянуть их у меня не получилось.
То, что я поначалу принял за футболку сборной Аргентины, ею не было, хотя и имело короткие рукава. Эта вещь, не знаю, как её правильно назвать, была шире меня раза в два и едва не доходила до колен.
Подойдя к зеркалу в туалете, я с изумлением рассматривал отразившееся попугайное чудо, которому только перьев для полного счастья и не хватало. И почему мне так не нравилась моя больничная пижама цвета спелого салатного листа? Правду говорят, что всё познаётся в сравнении. И я совсем уже не против выписаться именно в ней.
За этим занятием меня и застала вернувшаяся Мария Степановна.
Вернув меня в палату и подведя к окну, покрутив десять раз перед собой, удовлетворительно поцокав языком и покивав головой, упомянув что-то о непостоянстве современной мужской моды, она выдала:
— Красавчик! Все девчонки будут твои!
Я сел там, где и стоял. По-моему, даже на пол:
— Я в этом никуда не пойду!
Такого Мария Степановна явно не ожидала:
— Но это же стильно и красиво! Современная молодёжная мода …
Пришлось её прервать и повторить более выразительно и понятно:
— Я! В этом! Никуда! Не пойду!
Теперь села уже Мария Степановна. Правда, не рядом со мной, а на кровать:
— Но почему?
— Не нравится. — стоял я на своём.
— Чем не нравится?
— И цветом, и фасоном.
Не стесняясь, я снял с себя всю принесённую одежду кроме понравившихся туфлей, облачившись обратно в не такую уж и плохую, как оказалось, пижаму. Женщина растерянно замерла, переводила взгляд с вещей на меня, не зная, что сказать.
— Я вас сильно расстроил, Мария Степановна? — я неловко себя чувствовал, словно походя наплевал в душу заботящегося обо мне человека. По большому счёту так оно и было, но носить предложенные одеяния было выше моих сил. Особенно жёлтенькие штанишки в обтяжку. И ещё я очень не люблю, когда за меня что-то решают.
— Да нет. Просто неожиданно всё вышло. — ожила Мария Степановна, аккуратно складывая штаны и футболку обратно в пакет.
— А туфли мне нравятся. — подлизался я немножко, говоря тем не менее чистую правду. — А носки под туфлями носить теперь не модно?
— Ну, молодёжь сейчас всё больше без них ходит. — не совсем уверенно ответила Мария Степановна.
— А что с вещами теперь делать? Деньги же пропадут.
— Не переживай, хозяйственный ты мой, не пропадут. Этикетки все на месте. Так что всё, что тебе не понравилось, можно вернуть в магазин и получить деньги обратно.
— А в чём я выписываться буду?
— Вот сейчас и посмотрим. — воодушевилась моя приёмная мама. — А ну-ка, разворачивай свой ПИКом на максимум!
Вспомнив, чему меня учила недавно Мария Степановна, я, высунув кончик языка и зажав его зубами, старательно выполнил её просьбу. Привычка высовывать язык досталась мне от отца. Он тоже так делает, когда чем-то увлечённо занимается. А я, глядя на него, перенял эту его черту. Теперь и у меня такая же бессознательная привычка есть.
Дождавшись растяжения кома до приемлемых размеров, дело в свои руки взяла Мария Степановна. Быстро найдя интернет-магазин верхней одежды, который, по её словам, также и реально присутствовал в Пензе, она рассказала о принципе поиска одежды с фильтрами по цвету и фасону, показала пример, и вернула мне ком со словами:
— На — выбирай сам! А я схожу в столовую, перекушу чего-нибудь, а то с утра ни крошки во рту не было.
Мне стало ещё стыднее за свой неблагодарный поступок. Но у меня появилась цель, и её надо было достичь.
Целый час я потратил, пока освоился с поиском и нашёл более-менее привычные для меня брюки и рубашку, удовлетворяющие по фасону и цвету моим доисторическим предпочтениям и оставленным туфлям. Мария Степановна уже дважды заглядывала в палату, интересуясь моими успехами. Но обрадовать её я смог только на третий раз.
Посмотрев то, что я выбрал, она пробормотала:
— Ну, раз это тебе нравится …
— Именно это! — поспешил я уверить сомневающуюся женщину.
— Ладно, привезу тебе новую одежду завтра. — сдалась приёмная мама, копируя на свой ком результаты моего выбора. Результаты своего, кроме туфель, она забрала ещё час назад.
После она что-то сделала со своим ПИКкомом такое, что его поверхность стала зеркальной. Быстро осмотрев себя и поправив кое где причёску, Мария Степановна проговорила:
— Попозже я кину тебе немного денег на карманные расходы. Можешь тратить, не спрашивая меня. Если нужно будет, я добавлю ещё. До завтра, Слава!
— До свидания, Мария Степановна! — попрощался я, раздумывая зачем деньги кидать, если можно просто передать из рук в руки.
* * *
28 мая, 07:45.
Два выходных дня и весь понедельник я, как и планировал, тренировался делать энергетический вдох, который подсмотрел у Валентины Николаевны.
Первые мои попытки, как, впрочем, и ожидалось, ни к чему полезному не привели. Редко когда, по крайней мере у меня так постоянно происходило, что новое дело получается с первой попытки. Обычно нужно накопление определённого опыта, который является «сыном ошибок трудных»58.
Сколько я не вдыхал в себя
