уважение. — Я только что освободил этот дом от проклятия и смиренно прошу у вас, мастер, подтвердить мое право на владение этим ничейным куском недвижимости!
— Я смотрю, ты понравился моей сестрице Бриджит, — карлик подслеповато прищурился в сторону правой руки Прохора. — Ну давай мне руку уже, тупица!
Прохор послушно протянул карлику руку. Тот сжал ладонь так, что хрустнули кости. Махнул другой рукой в сторону камина, и в нем ослепительно вспыхнуло пламя. Лоа-бюрократ сунул в огонь длинный штырь с печатью, продолжая удерживать Прохора.
— Эй, что вы делаете? — Прохор попытался вырвать руку, но куда там! Толстые пальцы карлика держали как тиски.
— Выполняю твою просьбу, тупица! — сказал Ти-Жан, повернул руку Прохора ладонью вверх и прижал к ней раскаленную металлическую печать. Прохор заорал от боли, запахло паленой плотью, рассудок на мгновение помутился.
Ти-Жан отпустил Прохора, и тот рухнул на пол, стараясь держать искалеченную руку на весу. Странно, что он не проснулся от такой дикой боли…
Лоа положил гроссбух на колени и раскрыл его где-то в середине. Вынул из-за уха гусиное перо и принялся что-то корябать. Мальчик в ливрее подошел к Прохору и помог ему подняться.
— Поблагодари его, мсье… — прошептал он.
— Благодарю вас, мастер Ти-Жан-Куинто! — сказал Прохор слегка подрагивающим голосом.
— Пустое, — карлик махнул короткой ручкой, бросил перо в камин, захлопнул гроссбух. — Это моя работа. Постарайся не наделать глупостей теперь!
Кресло выкатилось на крыльцо, дверь захлопнулась. Прохор облегченно вздохнул и огляделся. Где-то здесь должен быть Остап. Надо его найти!
Лестница наверх обнаружилась за деревянной ширмой, которая сначала казалась просто стеной. Половина ступеней подгнили и провалились, так что бегать по ней было, мягко говоря, немудро. Прохор осторожно, проверяя каждую дощечку сначала рукой, потом ногой, вскарабкался на второй этаж. В темноте смутно угадывалось несколько неподвижных белых пятен. Как будто с потолка свисали большие мешки. Окна кто-то старательно забил изнутри досками.
Прохор подвел руку к поясу и сжал в кулак. Зашипел от боли, почувствовав, как рукоять ножа коснулась выжженой на ладони печати. Переложил оружие в левую руку и принялся по одной отковыривать доски.
— Твою мать! — Прохор отшвырнул очередную трухлявую деревяшку. — Фонарик!
Убрал нож, сунул руку в карман, нащупал металлический стержень. Уличный торговец уверял, что светиться эта штука будет, как только потребуется освещение, так что ни на какие кнопки нажимать не нужно. Прохор извлек стержень из кармана, и тот залил комнату теплым оранжевым светом.
— Фу, — Прохор поморщился. С потолка свисали замотанные в паутину человеческие тела. Ближайшее уже мало походило на живого человека, от него осталась только высушенная оболочка. Второй выглядел более свежим, но подгнившим. Кажется, его внутренности выбрала в качестве гнезда колония мелких жучков. Прохор не стал разглядывать и перешел к третьему кокону. Это был Остап. Его губы беззвучно шевелились.
Прохор снова выхватил нож и, не обращая внимания на боль от ожога, принялся кромсать паутинное кружево.
Мне казалось, что я болтаюсь здесь уже целую вечность. Я перестал чувствовать руки и ноги, пропел мысленно, наверное, весь репертуар песен, который вспомнил. Придумал десяток тем для статей и составил план каждой из них. Потом все забыл, разумеется. Мысли шевелились все медленнее. Хотелось спать. Вообще это было довольно странно — хотеть спать во сне. Но почему-то я чувствовал, что засыпать нельзя. Повторял про себя считалочки.
У Литейного моста
Я поймал в Неве кита…
Нельзя засыпать, нельзя засыпать, нельзя засыпать. Понятия не имею, почему эта мысль причиняла мне такое беспокойство. Прочитал мельком на сайте ноктюрнета в правилах техники безопасности и забыл? Кто-то в чате писал? Или я слышал это у случайном разговоре в баре, пока пил сазерак?
Спрятал за окошко.
Съела его кошка,
Помогали два кота…
Страшно мне было только в самом начале. Потом беспокойство постепенно сходило на нет, уступая место апатии. И это было очень плохо. Потому что заснуть, пока боишься, очень сложно. А вот пропустить момент сонного оцепениния, когда голове нет никаких мыслей и эмоций…
Вот и нет теперь кита!
Ты не веришь другу?
Выходи из круга!
Иногда я пытался пошевелиться, но у меня не получалось. Не знаю, кружево меня держало так крепко или я просто не мог больше управлять своим телом. Двигать получалось только губами. Чуть-чуть. Не издавая никаких звуков…
— Остап! — я почувствовал, как кто-то качает мой кокон и крутить его из стороны в сторону. Но опустить глаза и посмотреть не мог. В какой-то момент тесные объятия кружева вдруг разжались, и со всего маху обрушился на пол. — Остап! Эй! Ты живой?
Прохор залепил мне две оглушительных оплеухи, в голове зазвенело.
— Не засыпай, слышишь! Нельзя спать! — голос Прохора срывался. — Да твою же мать, неужели я опоздал?!
Я открыл глаза. Взгляд медленно сфокусировался, и я увидел лицо Прохора с совершенно непривычным выражением смеси страха, беспокойства и тревоги. Я с трудом разлепил губы и прошептал:
— Не сплю… Не спал… — кажется, у меня получилось извлечь из себя хоть какой-то звук. Это уже было прогрессом. Я решил развить успех и пошевелил пальцами. Потом кистями. Тело вроде слушалось. Боль была, но такая… приглушенная. Если бы я в реальности провисел в таком виде, от боли у меня бы глаза на лоб лезли. — Сп… Спасибо!
Контроль над телом быстро возвращался. Я смог сесть. Прохор плюхнулся прямо на пол рядом со мной и с облегчением выдохнул. А я стал сдирать с себя остатки ненавистного кружева, повисшие хлопьями на одежде.
— А почему, кстати, нельзя засыпать? — спросил я. Голос все еще был глухой и хрипловатый.
— Не знаю точно, — Прохор вернул свой пижонский нож на пояс и тот привычно исчез. — Сначала мне в канцелярии сказали, что в домах нельзя спать, а потом еще она в своем пророчестве сообщила, что ты скоро умрешь, если я не потороплюсь.
— Она? — видимо, у Прохора без меня многое произошло… — А сколько, кстати, времени я тут провел?
— Сутки. Или даже больше, не знаю, — Прохор поднялся и подошел к другому свисающему с потолка кокону. — Остальные тут уже трупы, ты в курсе?
— Подожди… ЧТО?! — Я попытался резко встать, но голова закружилась, так что пришлось быстро опуститься на пол обратно. — Сутки?
— Так, короче, — Прохор подошел ко мне и протянул руку. Я смог подняться на ноги и даже удержаться в вертикальном положении. — Сначала я тебя не увидел в Храме Возрождения, и меня это немного напрягло. Я проснулся почти в полдень, заглянул на сайт, а в твоем профиле
