– Я не улетаю… не улетаю, – бубнила Мэй, обеими руками держась за скамью.
– Что с ней? – шепотом спросила Эмьюз.
– Мэй показалось, что потолок засасывает ее, или что-то в этом роде, – тем же манером пояснила Эйприл.
– Зверская традиция. – Все еще бледная Робин старалась не смотреть вверх.
– Предлагаю устроить молчунам темную! – Девочка-мышь сверлила недобрым взглядом спины липовых близнецов.
– Кому? Всем курсам со второго по пятый поголовно? – оборвала ее Би.
– Мне-то ты тоже ничего не сказала, – вставила Тень.
– Но с тобой ничего и не случилось, – возразила Эйприл.
Последние студенты спешно занимали свои места. Псионики под руки привели Амбер. Лют привстала и помахала им рукой, словно говоря: «вот мои настоящие подруги». Мисс Варлоу с удивлением отметила, что Софья на курс старше ее самой.
«И как же она сдает экзамены, не говоря уже о посещении лекций?» – ответ на этот вопрос девочка найти не могла.
– Вы не видели Люси? – Если уж мириться, то со всеми сразу.
– Какую Люси? – непонимающе переспросила Эйприл.
– Люси Смит, – смутилась она. – Я думала, вы друг друга знаете. Люси живет в нашем общежитии.
– Может, это кто-то из других пансионов или вообще трансум? – пожала плечами та. – По крайней мере, имя мне незнакомо. У нас есть Люси, но не Смит, и Смит, но не Люси.
Тем временем, из боковой двери в глубине зала вышли учителя.
– Чего их так много? – глупость вырвалась сама собой.
– Ну, здрасьте! – Робин вымучено улыбнулась. – Вот нас – много, а их в самый раз. Вон там мама Британи, декан факультета психофизической реконструкции. Вон та дама с брезгливым выражением лица – декан призматической связи.
– Псиоников? – догадалась Эмьюз.
– Ага, – кивнула Би. – Ты же учти, что некоторые преподаватели ведут только лекции или только практические занятия.
– И их обязательно всех знать по именам? – Почему-то эта идея девочке не понравилась.
– Разве что деканов стоит запомнить, – успокоила подругу Робин. – С половиной из них мы даже встречаться не будем.
– Тогда где наш декан, и кто из этих?.. – хотела Эмьюз сказать «людей», но вовремя заметила господина Отто. – Кто ректор?
– Наш декан – бывший связной Сэра Тараниса Финна. – Эйприл, отказавшаяся от планов мести, все равно выглядела сердито. – Зовут его Теренс Дарроу. Вон, кстати, и они.
Тишина сделалась непроницаемой. Одетый в жемчужно-белое худой старик и невысокий мужчина с выпученными глазами мгновенно приковали к себе внимание.
– Го-оспода студенты. – Старик поднялся на трибуну, откуда его могли видеть все. – Я ис-искренне надеялся увидеть всех вас здесь совсем по д-другому поводу – но увы. Об-бстоятельства сложились иначе.
Он обвел зал пристальным взглядом. Эмьюз уже жалела, что не села ближе. Отсюда рассмотреть старика как следует не представлялось возможным.
– Для тех, кто в-встречает меня впервые, – продолжил тот, – представлюсь. Сэр Таранис Финн. На этом пе-эрейду прямо к делу. В город проникла группа дивных. Среди них б-бывший связной Найджел Борджес, вот почему Университет находится в зо-оне слепого пятна. Орден уже принимает меры.
Ректор опирался на руки и точно нависал над собравшимися. Его совершенно седые волосы и борода молочными струями стекали по плечам и груди, а звук голоса внушал слушателям уверенность.
«Этот Таранис Финн должен неплохо петь», – глупая мысль вспыхнула и тут же погасла.
– Им-именно по этим причинам я не стал д-дожидаться утра и соб-брал вас сейчас, – пояснил он. – Помимо всего про-очего, администрацией принято решение за к-каждым первокурсником закрепить ст-старшего товарища из числа студентов выпускного или четвертого курсов. Профессор Дарроу?
– Благодарю, Сэр. – Приземистый мужчина с длинным списком в руках занял место ректора на трибуне и, откашлявшись, начал: – Когда услышите свое имя, вставайте, чтобы ваш партнер мог запомнить вас. Утром списки вывесят на доске.
От Теренса Дарроу виднелась одна макушка с забавным хохолком, зато его резкий высокий голос долетал во все уголки зала. Эмьюз надеялась получить подтверждение существования Люси Смит, но профессор не назвал ее. А когда девочке начало казаться, что Люси – плод больного воображения, господин Дарроу пропустил и Клауса. «Значит, так надо», – подумала она.
С какой чудовищной обидой в глазах поднималась на ноги Лют. Она-то наверняка считала, что Теням опекуны не нужны. Едва ли Анжелина обрадовалась такому подарку судьбы. Она мельком обернулась к недовольной Лют, словно бы отвечая: «ты мне тоже не нравишься».
Услышав свою фамилию, Мэй едва оторвалась от скамьи, судорожно перехватившись за крышку стола. Бедняжка все еще боялась улететь в черноту потолка.
– Варлоу Эмьюз! – произнес профессор и с интересом выглянул из-за трибуны.
Девочка виновато улыбалась. Она не знала, куда деть руки. Не в карманы же! Столько пар глаз смотрели на нее, и многие студенты наверняка уже знали, что именно в ней причина перемен. До ушей долетал приглушенный шепот, похожий на шелест робкого дождя.
– Мотли Мэйсон! – объявил господин Дарроу, и сердце радостно подпрыгнуло.
Лучшего кандидата в старшие товарищи и пожелать нельзя! Мальчик-кот легко поклонился, на что Эмьюз не удержалась и поклонилась в ответ.
– Повезло тебе, – прошептала Робин.
– А тебе разве нет? – Студентка, которую определили Би, казалась дружелюбной.
– О’Лэйн – псионик, – сообщила та. – Да еще и староста. К тому же не из нашего пансиона. От наших змеюк хоть ясно чего ждать, а эту я совсем не знаю.
– Откуда столько сведений? – удивилась Эмьюз.
– Я эту О’Лэйн заметила еще у входа. – Робин прикрыла губы рукой для пущей секретности. – На ней полосатые чулки в тон форме. Так отличают факультет Призматической Связи. А к ее жилетке прикреплен значок ромбиком, значит – староста.
– Почему тогда у вас с Эйприл значков нет? – возразила мисс Варлоу.
– Потому что первокурсникам такие вещи выдают на празднике, – грустно вздохнула Би. – Но в этом году, похоже, никаких торжеств не будет.
Девочка больно прикусила язык. Желание разговаривать пропало. Эмьюз подперла рукой щеку и умолкла, стараясь сохранять осмысленное выражение лица. В глубине души набухала ненависть, как капля крови на свежей ссадине.
«Найджел Борджес», – даже имя негодяя казалось мерзким. – «А ведь это тот самый человек, которого упомянула Росарио».
– Глянь, кто тут. – Би незаметно толкнула подругу локтем. – Наш герой!
Робин многозначительно скосила глаза в сторону входа.
Клаус стоял у стены рядом с Джиммини и внимательно изучал студентов презрительным взглядом.
– Какой он красивый, – прошептала Эйприл.
– По мне так нет, – пожала плечами Робин.
– Чумазое чудовище с громадным носом, – фыркнула Эмьюз. – И пахнет от него отвратительно.
– Клаус не чумазый, а смуглый, – обиделась девочка-мышь. – Разные вещи. Ты вообще должна быть ему благодарна.
– Я ничего никому не должна. – Мисс Варлоу понимала, что злится совсем не на вредного мальчишку.
– Вот если бы он меня спас… – Эйприл мечтательно прикрыла глаза.
Тень собралась объяснить, что в кувыркании по пыльной мостовой романтики никакой нет, но Робин деликатно откашлялась.
– Перекличку закончили, сейчас опять что-нибудь интересное скажут, – примиряющее произнесла она.
И точно. Теренс Дарроу снова уступил место ректору.
– Последнее, перед тем, как в-вы отправитесь спать. – Сэр Таранис пригладил бороду. – Как бы д-дивные не старались посеять страх в наших сердцах, мы не поддадимся! Что скажете, если посвящение в студенты отменено не б-будет?
Несколько секунд тишины показались вечностью, а за ними грянул гром. Одобрительные возгласы сливались в один боевой клич армии, не воспринимаемой всерьез. Действительно, что еще могли сделать дети? Только не бояться.
Когда же студенты затихли, он заговорил опять:
– Думаю, это оз-значает «да». – Ректор улыбался. – Мир вокруг нас таков, каким мы создаем его сами. Пока мы сильны духом, над нашими головами горят звезды.
Таранис Финн взмахнул руками, и все свечи разом угасли, наполнив воздух запахом горячего воска. Но тьма не настала. Эмьюз могла поклясться, что вокруг фигуры ректора плясали крошечные голубенькие искорки!
– Смелее. – Он посмотрел вверх.
Оттуда на ребят лился зыбкий ласковый свет. Мэй шумно выдохнула, отпустила крышку стола и подняла голову, а за ней и остальные первокурсники. Наверху же ждало застенчиво притаившееся чудо! Будто кто-то невидимый успел пришить тысячи больших и маленьких блесток к черному бархату, превращая «пропасть наоборот» в настоящее звездное небо.
– Никто не см-может научить вас быть смелыми. – Эмьюз не до конца понимала, отчего всем так страшно, но от слов ректора грудь наполнялась необъяснимой решимостью. – В-все необходимое уже заложено в вас самих. А теп-перь, идите спать.
