смесью своего обычного высокомерия и научного интереса. Холодный взгляд немигающих голубых глаз вызывал мурашки по спине и вопросы. Кто же он такой вообще?
И какого хрена светлейший делает с монахом, к тому же прихватив дочурку? Вопросы внизу, вопросы наверху, как обычно…
Одно было понятно. Они сюда пришли не для тихой операции, а конкретно разнести Ганзу. И были всё таки не одни. Темные фигуры разбегались по периметру, оцепляя территорию.
— Вот значит кто у нас перехватил наемников, — выдал князь после долгого рассматривания моей перемазанной в крови и грязи рожи. — Теперь я понимаю, по какой причине вы устроили то представление у Павловой. А Меньшиков то ещё удивлялся.
— Так вы с его светлостью…
— Мы, молодой человек, действовали строго по плану, пока не вмешались вы и, как обычно, чуть всё не испортили. Если бы не ваши наемники, то мы успели бы добраться до третьего уровня, — Воронецкий потерял интерес, оставив лишь презрительный мороз.
— И чей же это был план? — меня такой тон ничуть не трогал.
Князю это всё вряд ли было нужно, но если вспомнить как он в прошлый раз оказался в гуще событий… Неужели? Я перевел взгляд на Глеба и тот хмыкнул, затем осмотрел нашу потрепанную команду и вздохнул.
— Ну, господа адепты, пока до нас не добрались имперские дознаватели и не началось… Обсудим нашу совместную операцию.
Монах отчаянно недоговаривал, отмахиваясь от усмешек Ростовского на особо спорных моментах. Но инквизитор ничего сделать не мог, так что ели мы то, что нам подавали. К счастью, обошлось без кнутов, но с пряниками.
Как я правильно догадался, их диверсия была проведена с разрешения и указания цесаревича. Почему этим занимается наследник, а не царствующий монарх, нам естественно не объяснили. Возможно, как и говорил мне Георгий ранее, при императоре слишком много чужих ушей.
А вот обительскую крысу удалось изловить. Михаил, второй человек встреченный мной в этом мире и не самый приятный преподаватель по призываемому оружию. Сразу мне этот скользкий мужик не понравился и, как оказалось, не зря.
С него то и началась заварушка. Михаил сдал всех и вся. Судя по жестким лицам Глеба и Воронецкого, творилось внизу что-то пострашнее того, что я сам себе нафантазировал. Ведьму хотели взять живьем, для этого и присутствовал сам светлейший. Про одержимость не прозвучало, но было ясно что князь обладал какими-то исключительными способностями для борьбы с такой силой.
Нам же… Надо было молчать обо всем, что мы увидели узнали. За премию от его императорского высочества за проявленную отвагу. В особо крупных размерах.
Когда нам кратко соврали о произошедшем, монах кинулся с расспросами уже по поводу нас. И первым его вопросом стало отсутствие Карла. Здоровяка я прикрыл, отговорившись тем, что габариты и не самая шустрая сообразительность отмели его участие в нашей затее.
— А зачем вы вообще туда сунулись? — то ли поверил, то ли сделал вид Глеб, перейдя к главному.
Сдавать цель нашей вылазки, скромно краснеющую в сторонке, я не хотел. Одно дело богоугодный очистительный поход, другое — связаться с запретной магией. Пусть тайны, открывшиеся внизу, были похуже неудачного приворота. Но скрытный монах пока не вызывал во мне должного доверия. Если он знал про демонов и пыль…
Во мне закипала злость. Мой красноречивый взгляд в ответ заставил его отступить на шаг и недобро прищуриться. Но праведный гнев никогда не бывает разумным, так что первый порыв, а именно дать ему в рожу, я погасил.
— Брат, — неожиданно вклинился Воронецкий. — Давайте оставим это в качестве благодарности за отвагу адептов и их помощь в нашем общем деле.
Его великодушие, хоть в него и верилось с трудом, остудило меня получше ведра холодной воды. Гнев улетучился, но подозрительность осталась. А ещё облегчение. Придумывать какую-то причину нашего присутствия в убежище не хотелось. И без того вокруг одна ложь или недоговорки.
— Хорошо, — неохотно согласился наставник, не сводя с меня внимательного взгляда. — Ваша светлость, безусловно, прав. Адепты заслуживают благодарности…
На скрытую угрозу в его тоне я забил. Хотели бы от нас избавиться, уже сделали это. Но долбанутая троица разделилась на три лагеря. Глеб хмурился и подозревал неладное. Светлейший князь и сам явно задумал неладное, внезапно вступившись за меня. А Мари поглядывала на всех с любопытством, но не задала ни одного вопроса, чем тоже слегка настораживала.
Теперь от каждого из них я не знал, чего и ожидать.
Герман выдохнул, поняв что его тайна не будет раскрыта. И тут же погрустнел, опустив плечи и ссутулившись. Граф смотрел на новообразовавшийся канал как на могилу своей личной жизни.
Ростовский увивался вокруг княжны, Строганов плюхнулся на землю и, сорвав травинку, задумчиво пожевывал её, любуясь на разделение Ганзы с какой-то гордостью. Не хотелось ему напоминать, что на этот раз нашей заслуги в этом нет, так что я подошел к оракулу и ободряюще похлопал его по спине. Подходящих слов я не нашел, да и при свидетелях сказать не смог бы.
— Всё кончено, — Германа пошатывало, возможно от ран, но скорее от безысходности.
— Всё только началось! — излишне радостно заверил нас всех наставник, указывая на спешащих к нам дознавателей.
Закончили мы быстро, управились задолго до рассвета. У Глеба на руках в этот раз оказалась какая-то бумага с императорской печатью, которая помогла избежать многочасовых допросов. Пока над нами корпели целители, дознаватели возмущенно сопели, но не получили желаемого. Внутренняя инквизиция уехала ни с чем, потому что почти на все вопросы ответ был «секретная информация».
Ну а Воронецкие и вовсе смылись перед самым их носом. Светлейших тронуть не посмели, едва увидели князя, отвели глаза и сделали вид, что никого не видели.
Наставник лично развез всех по домам, не дав и шанса обсудить дальнейшие планы. Напомнил помалкивать и пообещал объясниться. Последнее он адресовал лично мне и напоследок добавил:
— Не горячись, Илья. Я знаю, что тебя гложет, но также знаю, что ты парень умный. И понимаешь, что никогда ничего не бывает так просто, как кажется.
Меня он отвозил последним и мы сидели в мерно тарахтящей буханке у дверей моего отеля.
