на вопрос: что в природе существует жидкое, но с пористой структурой? Такое ощущение, что это вопрос из разряда наиглупейших. Хотя есть две идеи: «почти» лёд и «почти» паутина. Но и там и там есть проблемы. Лёд используется с этими печатями, но без магии невозможно сделать его пористым — а если использовать магию, то для меня он сразу станет бесполезен. Да и с паутиной я погорячился — даже если это жидкая пряжа, то всё равно пористой структуры не добиться. Хотя, идеи-то не плохие и…
— Лина, он обсикался!
— Сейчас. Сначала поменяем. Сейчас. Сюда клади.
Я отодвинулся от книги. С силой подавив накатившее раздражение, я глубоко вдохнул и выдохнул. Сейчас уже поздно что-либо делать: сам подписался. Придётся терпеть.
Огоньки свечей качнулись, свет в комнате едва заметно моргнул. Хоть на столе сейчас и стояло два деревянных подсвечника на две свечи каждый, но их света бы точно не хватило: час работы при таком освещении и глаза просто вытекут. Благо я додумался купить пару магических светильников. Свечение у них тоже не самое приятное, но если они будут в паре с обычными свечами — тогда этого более чем хватит для нормальной работы.
Потушив свечи и выключив светильники — я направился в переднюю комнату. На сегодня хватит думать: и так уже нет новых идей. Даже к этим размышлениям о пористом материале я приходил не в первый раз.
— Это что такое? — я задал самый правильный вопрос, стоило открыть дверь и войти в переднюю комнату.
На обеденном столе лежал полностью голый ребёнок. Рядом с ним суетились две девушки, пытаясь его одновременно и успокоить, и переодеть в чистое. Почему всё это происходит мне было понятно. Но почему именно на моей половине стола? Именно там, где я всегда сижу и обедаю.
— Ой, хозяин. Вы всё на сегодня?
— Мы скоро закончим, Ликус, не переживай. Сейчас переоденем, накормим и он сразу же успокоится.
— Почему он лежит на моей половине?
— Да мы вытрем, не переживай, — отмахнулась Мильтара и вновь принялась скакать вокруг кричащего ребёнка вместе с эльфийкой.
— Сделать чай. Вынести на крыльцо, — этот крик настолько давил на голову, что я поспешил покинуть дом. И правильно сделал.
Сейчас, когда прошла добрая половина весны, в поздние часы на улице уже не так холодно. Можно сесть на самую нижнюю ступеньку крыльца, откинуться и любоваться небом. Сегодня это особенно актуально: почти нет облаков и звёзды прекрасно видны. Особенно эти величественные скопления созвездий, расчерчивающих небо непропорциональным крестом из двух млечных путей. Да и тихо здесь, даже несмотря на шум в доме. И в самой деревне тихо, что ни может не радовать.
Хорошо, что тогда договорился с Гильмом и ситуацию с Линой и Ренсом решили в тот же день. Правда, теперь всё их семейство словно позабыло дорогу к моему дому. Если не считать Ренса, иногда прибегающего по поручению отца: прибежит, передаст что-то и убежит. Даже в глаза не посмотрит, а про Лину он и вовсе забыл. В какой-то степени его можно понять: сложно ожидать другую реакцию от разумного, которому всё жизнь вдалбливали, что троптос — это плохо и вообще зло во плоти.
Ярко подмигнув, в небе на секунду вспыхнула падающая звезда. Или же это пролетел дракон и решил запустить магией в никуда? Интересно, а церковники уже успели приготовить каттию для него? А для меня? Скорее всего, у них уже готовы снаряды для всех живых драконов. По паре десятков на каждого. Что же может быть приятней, чем запустить в дракона шариком, наполненным скверной? Только запустить в него сотней тысяч этих шариков. Могу сказать точно: если в этом мире и существует олицетворение двуличия, то это Всео…
— Хозяин, вы тут? — дверь в дом приоткрылась и показалась голова эльфийки.
— Ребёнок успокоился?
— Да. Держите.
Протягиваемая Линой чашка горячего чая была как нельзя кстати. Но раз ребёнок больше не кричал, то чаёк лучше выпить в доме.
— Господин лекарь, это вы? — донеслось из-за калитки, стоило мне встать с крыльца.
— Кто там?
— Это Сатия, старшая дочь старосты.
Этого только не хватало. Ей ведь родители должны были запретить приближаться ко мне, но она всё равно здесь. И я почему-то догадывался, зачем именно она пришла.
— Что случилось?
— Ам… Я хотела узнать про учёбу.
— Не будет учёбы. Или ты забыла, что случилось на празднике?
— Я хочу учиться, пожалуйста! — она едва не закричала на всю деревню. Но даже так её громкости хватило, чтобы на соседней улице залаяла собака. Практически сразу ей стали аккомпанировать другие.
— Ты чего орёшь? Сдурела совсем? Разговор окончен, иди домой.
— Пожалуйста!
— Разговор окончен.
— Хозяин, можно сказать?
За последний месяц Лина стала слишком говорливой. И немного наглой. Настолько, что теперь ей хватало этой самой наглости пытаться вставить своё такое важное и крайне нужное мнение. Завтра обязательно проведу с ней разъяснительную беседу — сегодня уже нет ни сил, ни желания.
— Говори.
— Я не против.
— Что?
— Я не против. Она хорошая. Я чувствую это.
Чувствует она, значит. Я не совсем понимаю как, но это явно работа её достижения «Эмпат». Оно действительно позволяет ей чувствовать эмоции других, если верить описанию от оценщика. Ещё там было что-то про возможное проявление умения «Эмпатия», но это уже за гранью — мне и её «Эмпата» хватило с головой.
— Без обид, Сатия. Если тебя здесь увидят, то проблемы будут у всех.
— Тогда я всем расскажу, что вы прячете у себя в доме другого разумного.
— Что?
— Последний месяц вы покупали у нас больше еды, чем обычно.
— Ты забыла, что Лина троптос. Такие, как она, едят гораздо больше других.
— Это неправда. Лина ест даже меньше меня!
— Можешь не верить, но ты придумала какую-то ересь.
— Ничего не придумала! Я видела тут другого разумного. Он ночью вышел из дома и гулял по двору, а потом зашёл обратно. Долго гулял.
Мильтара действительно выходила из дома на прогулку только поздно ночью, когда вся деревня давно уже спит. Специально так делала, чтобы на глаза не попасться. Если же запереть её в доме, только хуже будет: она вообще может попытаться улизнуть посреди дня в лес или куда ещё от скуки, а так хоть под присмотром всё время находится. Но вот что ночью эта девчонка делала рядом с домом? Неважно, она всё равно в пролёте.
— Тебе показалось. Иди домой.
— Никуда я не пойду! Научите меня магии!
— Разговор окончен.
— Кто такая Сонтьяла?
— Что?
— Вам какая-то Сонтьяла отправила сообщение. Прямо сюда, в деревню, на папин кристалл.
— Когда?
— На следующий день после праздника.
А какого лешего мне никто об этом не сказал? Эта старая тварь по имени Гильм решила мне подлянки строить исподтишка?.. Вот и кончились спокойные деревенские дни, а я так надеялся прожить здесь мирно до осени.
— Что ещё не передали?
— Я знаю только про это.
— Понятно. Спасибо, я приму к сведению. А теперь иди домой.
— Вы разве не хотите узнать, что в нём?
— Узнаю завтра, когда приду к вам.
— Не надо ждать завтра, оно у меня с собой. Кристалл всё заносит на бумагу, а папа это всё должен же хранить. Вот, — за полутораметровым забором в воздух поднялась рука с едва различимым листом в этом ночном мраке. — Пожалуйста, ну хоть одним глазком на магию дайте посмотреть. Пожалуйста.
Вот это я понимаю добиться желаемого любой ценой. Раз шантаж и угрозы не подействовали, значит — надо попробовать подкуп. А если подкуп не сработает, что тогда она выкинет? Хотя её можно для кое-чего использовать. Всё-таки она молодая девушка — это как раз то, что мне нужно.
— Спасибо, что рассказала. Но я и так узнаю про содержимое, когда приду к вам.
— Пожалуйста! — она проговорила едва не плача.
— Этим своим подкупом ты ничего не добьёшься. А враньём тем более. Попробуй что-то другое.
— Ну, пожалуйста! Научите меня магии. Я сделаю что угодно!
— Что угодно, говоришь?
— Я… нет, ну я… — она затихла и практически скрылась за забором.
— Значит, не так ты сильно и хочешь учиться магии. Разговор око…
— Хочу! Хочу и сделаю что угодно для этого! — она вновь чуть не заорала на всю деревню.
— Ещё один крик и я забуду, что ты существуешь.
— Простите.
— Подойди, — Сатия с радостью влетела на участок. — Помнишь, что я сделал с твоим братом? — она энергично закивала. — Я могу обойтись с тобой в десятки
