нынешняя система построена на этом.
Я думал, что смирился со своей ошибкой, прошёл это испытание – и вдруг судьба подкинула тебя снова мне на порог.
Ты вернулась с того света. Перенесла развоплощение и захватила чужое тело. Судьба дала тебе второй шанс в виде нового тела и твоего недалёкого напарника, по случайности оказавшегося не в том месте не в то время. И даже если ты сейчас затаилась, я знаю, что ты там. Ты уже выдала себя.
Ты снова моя: и в этот раз я могу поступить правильно, применить к тебе правило потенциалов.
Но почему вдруг я снова колеблюсь?
Перед глазами раз за разом встаёт наша самая первая встреча: тот помоечный закоулок, где тебя бросили умирать после драки. Скорченное тело на грязном снегу, кругом кровавые харчки. Тебя бьёт крупная дрожь, ты не можешь двинуться с места из-за боли, лицо – в кашу.
Я должен был уже тогда понять, что физические драки – это не твоё.
На стандартный вопрос, которым вербуется потенциал на охотах, ты не ответила: не смогла разжать челюсть. Лишь разъяренно пялилась на меня непострадавшим голубым глазом, трясясь на снегу.
Если подумать, из всех, кто мне попадался, ты была самой интересной и самой проблемной в то же время.
Наверное, мне вообще не стоило тебя подбирать.
Способность при длительном контакте разбалансировать любой, даже самый крепкий организм, и привести его к смерти: я так и не сумел до конца понять, как это на физическом уровне работает. Просто находясь рядом убивает человека. Идеальное убийство, не оставляющее никаких следов, требующее лишь подготовки и времени.
Проблема была в том, что мне не нужно было такое оружие.
Чемодан без ручки, который я зачем-то поднял с того грязного снега.
Надо было тогда оставить умирать тебя там, в переулке. Я же предполагал, что с тобой будет куча проблем. Понимал, что не знаю, как воспользоваться этой силой. Знал, что, наверное, не смогу найти способа применить этот потенциал.
Так зачем я тебя забрал?
До сих пор не могу понять.
И вот, спустя столько лет, ты возвращаешься в чужом теле. Я не могу упустить этот шанс.
Я должен справиться с этим. Должен понять, что делать. Я должен понять, в чём урок, чтобы сжечь этот мост.
Но как это сделать? Ума не приложу.
Энола Гай
Едва перешагнув порог, получаю по громкой связи приказ немедленно прибыть к главе. Окрысилась в ту же секунду.
«Как мило, что ты соскучился, но мог бы и дать немного времени, чтобы привести себя в порядок. На похороны ушла вся ночь, я насквозь пропиталась гарью».
Замедляю шаг, глубоко вдыхаю, закрываю глаза и долго выдыхаю.
«Это не я разозлилась».
Говорю себе: «У меня есть мысль, что я зла» – и злоба отступает. Уставшая – да, только с задания – да, в грязной одежде, воняющая гарью, голодная, сонная и недовольная нарушением моих планов. Все из этого объяснимо, нормально и поправимо.
«Всё хорошо: мысли – это не я, это просто слова в моей голове. Я выбираю реакцию – и ею будет спокойствие».
Вдооооох – выыыыыдох.
Отлично. Гнев сменяется любопытством: что же там такое приключилось, что потребовало моего немедленного присутствия?
Громко стучусь и тут же захожу в кабинет, не дожидаясь ответа. Эта вредность – моя: хочу немножко подтрунить над главой. «Хотел срочности? Слушаю и повинуюсь».
– Прости, что позвал тебя прямо с задания, – глава дописывает что-то, не удосуживаясь посмотреть на меня, – но мне нужно будет отлучиться на несколько дней, а перед этим дать инструкции к новому заданию.
Недовольство шевельнулось в моем нутре горячей змеей. «Новое задание? Конституционное право на отдых на меня не распространяется что ли? Минтруда на тебя нет!».
Глава усмиряет эту змеюку одним взглядом. Взгляд в глаза, потом на живот, потом опять в глаза. Он спокоен – и от этого я почувствовала себя в полном порядке, тревога отступила даже без рефлексии. Если глава ничего не говорит, значит, всё ещё всё в порядке.
Он жестом пригласил меня сесть.
– Это задание под силу только тебе, Энола Гай, – начал глава, но я тот момент мне вовсе не хотелось слушать: я умилялась.
Внешность у главы, конечно, как у фронтмена бойз-бэнда. Высокий, хорошо сложенный, стройный, но плотный – он создан, чтобы выситься над толпой. Мягкие, густые, пепельно-русые волосы с серебристым блеском, так и манят запустить в них пальцы, серо-голубые глаза, с желтыми прожилками, лучами расходящимися от зрачка, напоминают драгоценный камень. Лицо одновременно и мужественное, и лукавое из-за этой вечной его ухмылочки: как будто у нас с ним общий секретик. Любой разговор, начинающийся с этой ухмылочкой, гарантирует новое обязательство.
Тем временем глава вещает:
– В изоляторе сейчас находится потенциал предположительно с отравляющей аурой. Длительное нахождение рядом с ней опасно, но не для тебя, – он не удержался от короткого взгляда на мой живот. – Потенциал в тяжёлом состоянии, ей нужен постоянный медицинский уход. Я попросил медперсонал заходить туда с ограничением по времени, но долго так продолжаться не может. Она не получает должного лечения, а я заинтересован в том, чтобы она выжила.
– Отравляющая аура? – притворно прыснула я. Отказаться от этого задания не удастся, но сдаваться без боя не хочется. – Вы же это несерьёзно…
Под взглядом главы осекаюсь. Помимо красоты главе достался непререкаемый авторитет, которому веришь. Он абсолютно серьёзен.
– Я полагаю, – понижает голос глава и протягивает мне фотоснимок 3 на 4, – что это тело захватила Крушина.
А вот это уже интересно.
Одно дело, когда об этом трепались аналитики: у них без бредовых идей и нормальные мысли не рождаются. Развоплощение, душа без тела, подселенцы, воскрешение – просто рай для любителей мистики. Но и без теорий заговора мне казалось странным, что глава затеял такую масштабную охоту из-за предсказания, в котором человек явно при смерти. Оказывается, он действительно задействовал так много ресурсов, чтобы найти человека, которого когда-то знал. Шанс был микроскопическим – но он рискнул.
Это неожиданно: оказывается, у него есть сентиментальная сторона.
Ради кого же всё? С фотографии на меня угрюмо смотрит ослепительная красотка: нет макияжа, прическа – простое каре, одежда – футболка с бессмыслицей на английском, – но хоть сейчас эту фотографию можно поместить на обложку журнала. Тёмно-голубые глаза, глубокий русый цвет волос, острые скулы – чем-то похожа на Лив Тайлер: такая же нечеловечески красивая.
Знакомая, значит, ага. «Старый боевой товарищ», «друг» – при такой-то внешности. Держи карман шире.
Значится, Крушина, погибшая года три назад. Невольная отравительница, предпочитавшая опираться
