этом мы не говорили.
– Мужчины. – Джордан легла на бок и подперла голову рукой. – Большинство долго ждут своего спутника, но пока ждут, не живут, как монахи. Из того, что я слышала, защитные инстинкты мужчины могут зашкаливать, если его партнерша девственница.
– Замечательно, – тихо пробормотала я, желая провалиться сквозь землю.
– Не волнуйся. Говорят, мужчина успокаивается, когда вы закрепляете связь.
– А если я ее не закреплю? – Мои чувства к Николасу были сильнее дружеских, но достаточно ли этого, чтобы связать себя с ним навсегда?
– Можешь сделать такой выбор, но тогда мне придется вбить в тебя каплю здравого смысла. Мы же говорим о Николасе.
Я потерла виски.
– Мы можем сменить тему?
– Ладно. Давай ты расскажешь мне, что ты сделала с вампиром вчера вечером?
Я придала лицу невинное выражение.
– Ты о чем?
Она ответила мне многозначительным взглядом.
– Я была там, не забыла? Видела, как ты повалила его, и услышала его крик.
Он кричал?
– И почти уверена, что почувствовала запах гари.
– У меня был серебряный нож, – тихо ответила я.
Джордан помотала головой.
– Твой нож валялся в другом конце комнаты. Послушай, я знаю, что ты… что-то сделала, как и в тот раз с миножьим демоном. Ты ведь не такая, как все мы? Взгляни на себя. Ты семнадцатилетняя сирота в здравом уме. По тебе даже не видно, что внутри тебя живет демон, а остальным из нас приходится медитировать каждое утро, чтобы совладать со своим. И кто, черт побери, держит пару церберов?
– Ты медитируешь?
– Не пытайся сменить тему. Если бы не твоя связь с Николасом, я бы усомнилась, что ты вообще Мохири.
Стоило знать, что Джордан сможет связать все воедино. Я хотела открыться ей, рассказать обо всем, но меня что-то сдерживало. Дело не в том, что я ей не доверяла. Мне было непросто быть откровенной с людьми, особенно в этом.
– Ты права. Я другая. Я бы хотела рассказать тебе, чем я отличаюсь, но пока не могу. Только несколько человек знают обо мне, и они считают, что пока это должно остаться между нами.
– Тристан и Николас, да? – Я кивнула, и она поджала губы. – Поэтому Николас тебя тренирует?
– Да. – Не было никакого смысла это отрицать.
– Ладно.
Ладно?
– Ладно? Ты не попытаешься выяснить, в чем дело?
Джордан потянула за нитку, торчащую из моего рукава.
– Если Тристан и Николас считают, что это нужно хранить в секрете, значит, это важно. Придется подождать, пока ты не сможешь рассказать мне. – Ее глаза сверкнули. – Или пока я не выясню все сама.
– Удачи тебе с этим, – уверенно ответила я.
Какой бы умной Джордан ни была, она ни за что на свете не догадается об этом.
Она слезла с кровати.
– Так что насчет прогулки?
– Идем.
– В здании или по улице?
– В здании.
Если Николас куда-то уехал на мотоцикле, значит, я не рискую с ним столкнуться. Было уже почти десять вечера, поэтому, пока мы бродили из одного крыла в другое, нам на пути повстречалось совсем не много людей. В одной из общественных комнат Оливия и Марк, устроившиеся в обнимку на диване за просмотром фильма, с любопытством взглянули на меня, когда мы проходили мимо. Я не могла вечно прятаться ото всех, но была не готова к пристальным взглядам и вопросам.
С Джордан все было иначе. Благодаря ее прямоте и чувству юмора с ней было легко общаться. Я невольно задумалась, каково было бы, если бы у меня дома была такая подруга.
Мы заканчивали прогулку по южному крылу, когда заметили, как Тристан и Селин выходят из его кабинета. Мы были слишком далеко, чтобы расслышать, о чем они говорили, но Селин явно из-за чего-то злилась. Не нужно уметь читать мысли, чтобы понять, что именно вывело ее из себя.
– Бедная Селин. У нее не было шансов, – тихо сказала Джордан, пока мы шли обратно в наши комнаты. – Ты бы видела ее за ужином. Она была как гризли, у которого разболелся зуб.
– Она никогда со мной не любезничала, так что я, наверное, даже не заметила бы разницы, – ответила я, не желая говорить об этой женщине.
Я все еще не была уверена, что Николас не испытывал к ней никакого влечения, особенно после того, как видела их вместе.
«Какое тебе до этого дело, если ты даже не уверена, что хочешь его?» – спросил раздражающий тихий голосок в голове.
Вместо ответа я задумалась, где сейчас был Николас и что он на самом деле думал об этом. Злился ли на меня за то, что не захотела сегодня поговорить с ним? Как он относился к этой связи между нами? У него ведь тоже не было выбора? Возможно, он вовсе не хотел этого и ждал, когда я разорву эти узы и освобожу его.
А почему я их не разрывала? Чего ждала? Если бы я узнала, что связана узами с каким-то другим местным мужчиной, то вспылила бы и тут же со всем покончила. Я была сбита с толку, напугана и, признаю, немного шокирована, но не противилась мысли о том, чтобы быть с Николасом. Это же Николас.
Он был очень важен мне, пускай порой мне хотелось его придушить, но надо впасть в бесчувственное состояние, чтобы не испытывать к нему влечения. А тот поцелуй. Я чувствую бабочек в животе от одной только мысли о нем. Сравнивать мне было не с чем, но это не может быть нормальной реакцией на поцелуй.
Правда в том, что я не сомневалась в своих чувствах к Николасу. Я пыталась запрятать их поглубже, но они не прошли, сколько бы я ни обижалась и ни злилась на него. Однако Тристан сказал, что связь сохраняется навсегда, а я попросту не могла представить, что навечно свяжу себя с кем-то после нескольких месяцев знакомства и одного поцелуя. Я удивлюсь, если Николас готов к этому, что бы ни говорил ему Мори. Но и прощаться с ним навсегда я тоже была не готова. Каждый раз, когда я думала о таком варианте развития событий, казалось, будто желудок наливался свинцом. Мне нужно время, оно нужно нам обоим, чтобы получше узнать друг друга и во всем разобраться.
А сейчас мне было необходимо побыть наедине с собой, чтобы привести мысли в порядок и все обдумать. Я была не готова обсуждать это с Николасом и не знала, что буду чувствовать, когда увижу его снова. Я рада, что попросила Тристана возобновить мои тренировки с Каллумом. Возможно,
