согласился Пашка.
И скиф повёл его направо.
____________________________________________________________
[1]Акинак — скифское оружие в виде меча, длиной в среднем 30 — 60 см.
[2]Киммерийцы — племена Северного Причерноморья, родственные скифам, позже вытесненные ими и (или) частично уничтоженные.
[3]Почили в бозе — скончались.
[4]Венеды — древний восточноевропейский народ, предки славян. Современники скифов, сарматов.
[5]Сколоты — самоназвание праславянских племен, живших в Поднепровье. Т.н. скифы-земледельцы.
[6]Персы — один из союзов ираноязычных племён, заселивших Иранское плато в результате экспансии ариев из Средней Азии.
[7]Сарматы — древний народ ираноязычных скотоводческих племён, современники скифов.
[8]Анахарсис — легендарный древний мудрец, скиф по происхождению.
Действительно, в небольшой по размеру комнате лежали пять скелетов в обрывках сгнившей одежды. Черепа их были оскалены в жуткой гримасе, показывая отсутствие половины зубов, почти у всех скелетов. Рядом валялись несколько пищалей и пистолетов, а чуть поодаль, ближе к углу, Павел рассмотрел среди холодного оружия пару небольших кожаных мешочков. Он с любопытством наклонился к ним, развязывая тонкий шнурок. В руках блеснули серебряные и золотые монеты Речи Посполитой.
Павлуха, в очередной раз за сегодняшний день, разинул рот. Развязал второй мешочек. К монетам добавились золотые и серебряные украшения в виде цепочек, колец, перстней, сережек, браслетов.
— Я вижу признаки алчности на твоём лице, — улыбнулся Араксай.
Пашка кивнул.
— В моём времени, ну, в том, котором я жил раньше, находка подобных вещей считалась бы большой удачей и стоила приличной суммы денег. Одно из моих увлечений в том мире напрямую с этим связано.
Скиф непонимающе скривился.
— Большая удача, в моём понимании, это, выйдя на охоту с диким вепрем один на один, сразить его копьём с одного удара и остаться целым и невредимым.
Павлуха не стал спорить, лояльно ответив: «Что ж, у каждого свои увлечения».
— Нравятся? — спросил Араксай, кивая на сокровища.
— Будь я живым, эти мешочки обязательно привлекли бы моё внимание, — честно признался Пашка.
— Дарю, можешь забрать, — усмехнулся царь скифов и тут же посуровел. — Но ответь мне на волнующий меня вопрос. Как так случилось, что память обо мне, о моей воинской славе, о других славных представителях моего народа больше не чтится? Неужели мудрые сказители теперь не рассказывают у костра истории о наших подвигах и великих деяниях? Почему мои потомки забыли про нас?
Павлуха посерьёзнел, подбирая слова для ответа старому скифу.
— Видишь ли, достопочтенный Араксай, время безжалостно и неумолимо, — начал он философски. — Самой такой народности, как скифы, не существует уже несколько сотен лет. Вы были сильны и очень могущественны, но на смену вам придут более могущественные и многочисленные племена. Они сумеют вас разбить, а затем и победить окончательно. Остатки твоего народа растворятся среди жителей других, более удачливых племен. Ваша предыдущая слава и влияние в этих землях сойдёт на нет. Ваши последующие потомки с каждым поколением будут знать о вас всё меньше и меньше. А сотни других войн и героев навсегда затмят прошлые славные дела. И если бы столь нелюбимые тобой греки не оставили письменных источников о твоём народе, кто знает, возможно сейчас бы на земле никто и не знал о вас совсем ничего. Так что можешь их даже поблагодарить.
А мы, ваши возможные потомки и преемники на этой земле, по крупицам собираем знания о вас, в том числе и раскапывая древние курганы. Изучаем ваш быт, оружие, украшения. Где селились и с кем вели войны. Всё это накапливается и аккумулируется в музеях, институтах, в различных экспозициях и выставках, книгах, научных трудах о вас и вашей культуре, которые может видеть большое количество людей. Этого, конечно, очень мало, но хоть что-то. Возможно, со временем, мы узнаем больше о вашем славном народе и его отдельных представителях, — закончил Павел, пристально глядя на царя, пытаясь догадаться, понял ли он смысл произнесённого.
Араксай пару минут молчал, обдумывая услышанное, а затем вновь обратился к Пашке.
— Ты хочешь сказать, славянин Павел, что скифы ушли с арены истории и теперь только ветер и дикие кони гуляют по тем местам, где мы раньше жили?
— Ну, в какой-то мере, так.
— Что мы, как говорят греки, "канули в Лету?" [1] И уже никогда не возродится наша былая слава и величие?
Павлик кивнул головой.
— Это очень печально слышать, — произнёс скиф. — А правильно ли я тебя понял, что если придут некие люди, разроют мою усыпальницу и заберут моё богатство и оружие, то это пойдёт на пользу памяти обо мне и моём народе?
— Да, именно так, но с одной большой поправкой. Если это будут обычные бескорыстные учёные-археологи. А никакие иные другие люди, которые могут быть просто грабителями древних могил.
— Хорошо, я тебя понял, — продолжил Араксай. — И эти археологи принесут мои вещи в музей, и там их сможет видеть много различных людей?
— Всё верно, допустим, поместят их в Эрмитаж, это самый большой и посещаемый музей в нашей стране.
Скиф опять задумался и замолчал. На этот раз думал он долго. Затем словно искры сверкнули в его глазах.
— Скажи мне, Павел, а ты, раз уж забрался ко мне, тоже этот археолог или просто вор?
— Ну, — засмущался Пашка, — я скорее ближе к первым, чем к последним.
— И я могу тебе доверять, ты меня не обманешь?
— Не понимаю сути вопроса, мы ведь уже говорили по этому поводу.
— Хорошо, тогда скажу так. Если я доверю тебе своё оружие и драгоценности, ты передашь их в этот, ваш Эрмитаж?
— Как ты себе это представляешь? — удивился Павлик. — Я умер и завален землей в твоём кургане. А такие вещи могут проворачивать только живые люди.
Старый скиф усмехнулся.
— Твоя душа всё ещё находится у меня в гостях. А я недаром был царём-жрецом. Я многое умел и умею до сих пор. Поклянись мне мечом и ветром, что ты восстановишь память обо мне и передашь мои вещи куда надо. И тогда я поговорю со своими богами, и они вернут тебя к жизни.
Павлуха аж прифигел от такой постановки вопроса. Он почти примирился со своей гибелью, но тут, возможно, следовало интересное продолжение событий. Насмотревшись в последнее время на всякие разные мистические приключения, он и не знал, что думать.
— Клянусь, — растерянно произнёс он, — клянусь ветром и
