Она требовательно протянула ко мне руки, и глубокий вздох так всколыхнул нескромную грудь, что мурашки по спине побежали. Ну кто в таких условиях будет о работе думать? Только бесчувственный чурбан. А я ж не такой…
****
Роксана упорхнула из комнаты, счастливый блеск в её глазах подсказал, что время потеряно не зря. На прощание ведьма посоветовала не задерживаться, так как Азар готовит на ужин что-то умопомрачительное. Я клятвенно заверил, что буду вовремя и выставил её за дверь, одаренный напоследок жгучим поцелуем.
На Эллину информации почти нет. Мажеровский, способный говорить о ней часами, к сожалению, не дает достоверной информации. Его послушать, так Эллина должна еще при жизни вознестись в рай и занять достойное место рядом с Зиждителем, настолько праведна вся её жизнь. Но кое-что разузнала Роксана, а что-то и мне удалось выведать, подслушивая и подглядывая. Для их же пользы, правильно?
Вот только вся эта информация не дала мне ровным счетом ничего, вывод напрашивается один и он очевиден: никто из нынешнего окружения Мажеровского к кристаллу не имеет ни малейшего отношения. Да и сам Скорпио, по-моему, не уверен, что кристалл находится у Мажеровского. Судя по сведениям, добытым Роксаной не без помощи Святозара, люди Скорпио кристалл ищут уже давно, зафиксированы моменты нападения на служителей архивов и многое другое. А вот к Мажеровскому претензии возникли недавно. Сначала были тщательно обысканы столичный замок и дом за городом, принадлежащие Мажеровскому, потом был заслан человек в замок Черного ущелья с требованием отдать кристалл. Но даже довольно резкий отказ не повлек за собой грубых действий. Значит, Скорпио просто не уверен, что кристалл находится именно у Мажеровского? Или есть другие причины для такой нерешительности?
Усталое солнце присело на гребень горы, вызолотив небо. В животе кто-то недовольно заурчал, и я неожиданно понял, что изрядно проголодался. Что там Роксана говорила на счет умопомрачительного ужина? Убрав бумаги со стола, я направился в столовую. Все равно нужно дать информации время улечься в голове, перевариться, а там глядишь, ответ на загадку и всплывет сам по себе на поверхность.
Я же чувствую, он где-то рядом…
Я подошел к столовой, привлеченный тихой музыкой и ароматом, дразнящим обоняние. В животе опять заурчало, я распахнул дверь… И замер на пороге в немом изумлении.
Столовая сияла. Множество свечей в причудливых канделябрах, сверкающих золотом, истекают восковыми слезами, озаряя комнату теплым мягким светом. Свет так ярок, что кажется, от жара плавится сусальная позолота подсвечников и медленно смешивается с восковыми слезами. Привлек внимание потолок. На темно-синем фоне вспыхнули созвездия, кружащиеся в неспешном танце. Сначала я решил, что Мажеровский махнул рукой на запрет использовать магию и создал эту красоту, но, приглядевшись, я понял, что это светлячки, по непонятной мне прихоти, собрались под потолком и кружатся в затейливом танце. Красиво.
Но все это мирмульки, как говорит Роксана. Больше всего меня поразила живописная группа у клавесина. Мажеровский при полном параде, то есть во фраке, с белой розой в петлице, с задумчивым видом перебирает клавиши, извлекая из инструмента тихие нежные звуки, сплетающиеся в затейливую мелодию. Ему внимают девушки. Вот я по серости своей всегда считал, что чем меньше на женщине одето, тем лучше. А уж к драгоценностям вообще всегда относился скептически. Мне казалось, что женщине некрасивой они очарования не добавят, а истинную красоту только помешают оценить по достоинству. Будут смотреться, как пожухшая листва на бутоне розы.
Я ошибался. Жестоко.
Эллина и Роксана, в шикарных бальных платьях из мерцающего атласа, выглядят, как королевы. А драгоценности, поблескивающие в высоких прическах и на лебединых шейках, стали достойной оправой для неземной красоты девушек.
Но всех перещеголял Азар. Мягкие кожаные сапожки и обширные штаны остались прежними, может чуть менее пыльными, чем обычно. А вот привычная кожаная безрукавка сменилась белым, невероятного размера (не иначе тролль его из паруса сшил), с разноцветными и разнокалиберными пуговицами, камзолом, подпоясанным широким поясом, расшитым золотом. За поясом заткнут кинжал в простых ножнах. Довершает парадный костюм малиновая кепка, постоянно сползающая на нос. Тролль терпеливо мнется в стороне, ожидая своей очереди блеснуть талантом, но я на его месте не спешил бы привлекать к себе внимание. В процессе переодевания его штаны лишились пуговицы, и теперь на самом интересном месте из прорехи застенчиво выглядывает уголок рубахи, сводя на нет все усилия Азара.
Мелодия стихла, комната наполнилась вздохами, все задвигались, заговорили, словно присутствующие сбросили чары. Я неловко кашлянул, привлекая внимание.
— Наконец-то, Марк, — обрадовался Мажеровский. — А мы вас уже заждались.
Роксана же отхлестала мой непритязательный костюм возмущенным взглядом.
— Вы, Стрельцов, совсем одичали, — заявила она, очаровательно сморщив носик. — Могли бы хотя бы к столу выходить в приличном виде. Стыдно за вас, право слово, — и презрительно обозрела меня сквозь лорнет. Вот шельма! И ведь её общество поддержало, Азар и тот возмущенно засопел, демонстративно разглядывая мой изрядно поношенный наряд.
Ладно-ладно, у меня, по крайней мере, со штанами полный порядок, не то, что у некоторых.
Мажеровский, поднявшись из-за клавесина, церемонно раскланялся с дамами, и поспешно подошел ко мне, на ходу извиняясь перед собравшимся обществом.
— Прошу извинить моего друга. Я совершенно забыл предупредить его, что ужин будет торжественным, — и, наклонившись ко мне, в полголоса попросил: — Марк, не сочтите за труд, пройдите в мой кабинет. Там вас ждет парадный костюм, переоденьтесь, сделайте такую милость для наших дам.
Так… Ну, Мажеровский чудит – это понятно, тяжело больной человек, одной ногой практически в могиле и не такое учудишь. А остальные-то с какой радости с ума спрыгнули? Да еще и меня за собой тянут! Я в психушку не собираюсь. Враги кругом, не сегодня-завтра битва не на жизнь, а на смерть предстоит, а они балы закатывают. Нашли время. Нет уж, увольте, я в
