за эту ночь ослеп на пару секунд. Судя по ругани, проснувшаяся окончательно Мезенцева тоже.
— Клинок, — скомандовал тем временем Савва Фомич, и проморгавшийся Нифонтов увидел, как он льет на лезвие поданного ему Олегом ножа багровую жижу уже из другого пузырька. — Вот и все. Прощения тебе, Илья нет, но прощание ты заслужил. Иди туда, куда следует, и получи то, что положено.
Старик легко, словно сухую тонкую ветку сломал лезвие ножа. В тот же миг из безголового тулова, которое по-прежнему держали два ведьмака, вырвалось яркое пламя, тоскливый вой метнулся под сводами пещеры, но почти моментально затих, секундой позже огонь словно втянулся обратно внутрь, а следом за этим тело рассыпалось в прах.
— Скажешь своему начальнику, что город может спать спокойно, — велел Нифонтову старшина ведьмаков. — Мол, сам видел, как изменник помер. Но лишнего не трепи, ясно? Ни своим, ни тем более чужим. И тебя, девица, это тоже касается. Хотя он и сам уже все, поди, знает. Листы-то, что у вас хранились, сейчас пеплом стали.
— Нет у меня привычки лишнее говорить, — с достоинством ответил ему Николай. — И примите мою благодарность. Не за то, что взяли с собой, нет. За то, что помогли друга спасти и оказали честь встать с вами плечом к плечу.
— Красиво слова складывает, — хмыкнул Олег. — Заслушаешься.
— Далеко пойдет, — добавил Дэн.
— Ребята, — жалобно проныла вдруг Мезенцева. — Это я свихнулась, или вон у той змеи действительно золотая корона на голову надета?
— Марина Крюгер. — Олег Георгиевич вынул из пухлого альбома небольшую фотографию и положил ее на стол дежурки, за которым сидела Мезенцева. Остальные сотрудники отдела столпились вокруг и смотрели на беззаботно улыбающуюся с карточки кудрявую девушку в гимнастерке. — Твоя коллега, Валентина. Как видно, большого дарования была сотрудница.
— Лучшая за последние двести лет, — заявил Тит Титыч, как всегда, околачивающийся на первом этаже здания. — Авторитетно заявляю.
— В отчетах написано, что она погибла летом сорок четвертого года в Западной Белоруссии, куда выехала расследовать причину гибели нескольких детей, — продолжил Ровнин. — До истины Крюгер докопалась, убийства прекратились. Вот только там она попала в засаду и погибла вместе с сопровождающими ее офицерами, именно эту информацию СМЕРШ передал Житомирскому, который тогда возглавлял отдел.
— Молоденькая совсем, — вздохнула Валентина. — Вот ведь.
— Молоденькая, — подтвердил Ровнин. — Но внутри этой девочки имелся стальной стержень. Все случилось совсем не так, как записано в отчетах. Знай мы правду с самого начала, и наше следствие по-другому бы пошло. Только рассказать ее было некому. Майор-смершевец, который Марину к себе в Белоруссию вызвал, тоже погиб, следом за ней. Когда Крюгер не прибыла к нему с докладом, он отправился на поиски и нашел, что искал. Точнее, обнаружил сгоревший дом и изрешеченный пулями «виллис», на котором передвигалась группа Марины. А следом на них самих наткнулись немцы, выходящие к своим, тогда по лесам кто только не бродил. Майор и его бойцы приняли бой, в котором почти все и полегли. Выжил только один сержант, повезло парню. Он и рассказал коллегам майора все, что запомнил, вот только информации там было чуть больше, чем ничего. Потому никто и не узнал правду о том, как Марина Крюгер сотворила волшбу, запечатавшую ведьмака, решившего обрести власть через силу крови, в небытии. Не навсегда, разумеется, лишь на время, но тем не менее. И о том, что она успела забрать его книгу, этот сержант тоже не ведал. Да и откуда бы? Майор, скорее всего, про книгу был в курсе, но он никаких записей на этот счет не оставил, и с подчиненными разговоры на подобные темы не вел.
— Вот только как она оказалась здесь, в Подмосковье? — уточнила Женька. — И почему на каком-то дачном чердаке, а не у нас в хранилище?
— Понятия не имею, — пожал плечами Ровнин. — Думаю, Марина отправила ведьмачий дневник с оказией в Москву, скорее всего самолетом. Причем наверняка так, как положено, опечатанную, с сопроводительными бумагами, она отлично понимала, что это за вещь и что в ней за знания хранятся. Но тот, похоже, до Москвы не долетел. В сорок четвертом году превосходство в небе было за нами, но не все асы Люфтваффе носом в землю еще ткнулись, а «свободная охота» для этих стервятников являлась любимым занятием. Ну как одна из версий. Что же случилось на самом деле мы, увы, никогда не узнаем.
— А жаль, — заметила Вика.
— И мне, — согласился с ней Ровнин. — Ну а дальше все случилось так, как случилось. Мы, не обладая полной информацией, какие-то факты не сразу сложили воедино, из-за чего довольно долго не опережали нашего противника, а догоняли его. Ну и ведьмаки, конечно, тоже нам подгадили. Они-то сразу поняли, что к чему, но сочли наше участие в данном деле лишним. Всего пара фраз их старейшин — и многих неприятностей можно было избежать.
— Да ладно тебе. — Тетя Паша брякнула ведром, стоящим у ее ног. — Враг мертв, мы живы, значит, все нормально. Пойду лестницу домывать.
— Вика, как насчет чая с пирожками? — спросила Тицина. — Все же обеденный час.
— Мудрые слова, — поддержал ее Михеев. — Олег Георгиевич, как насчет пельмешек с сыром и перцем?
— А я? — возмутился Николай. — Про меня забыли.
— Ни в коем разе. — Ровнин достал телефон и потыкал пальцами в экран. — Вот тебе адрес, езжай туда и проверь, что к чему. Стали там вечером на лестнице какую-то туманную фигуру видеть. Может, врут, а ну как нет? Так что руки в ноги — и вперед. И вон Мезенцеву с собой бери, нечего ей тут ошиваться без дела.
— По дороге перекусим, — шепнул Женьке Николай. — Я за ключами пошел, а ты собирайся и к машине подходи. Перекурим и поедем.
На него вся эта история, пожалуй, оказала самое большое воздействие. За те несколько дней, что прошли со схватки в пещере, Нифонтов не уставал анализировать как удачи, так и просчеты Муромцева. Его впечатлила продуманность паутины, которую сплел покойный ведьмак, он даже нарисовал на листе ватмана некую схему для лучшего понимания его замыслов. Когда же Мезенцева попыталась иронически высказаться на этот счет, Николай довольно резко сообщил ей, что у иных врагов и поучиться не грех, даже если те проиграли свою партию. Причем Ровнин одобрил начинание подчиненного, более того — Женька несколько раз видела их вместе у белого листа, исчерканного линиями и кружками, где они проговаривали каждый шаг противника. Мало того — Олег Георгиевич через какие-то свои знакомства среди обитателей Ночи добыл дополнительную информацию,
